Книга Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов

Основное место в так называемом коллективном руководстве, которое начало складываться после первого приступа болезни Ленина 25–27 мая 1922 года, заняла «тройка»: Зиновьев, Сталин и Каменев. Ее поддерживало большинство политбюро. Все основные вопросы фактически решались «тройкой». Лишь формально они утверждались на политбюро в присутствии Троцкого. «Тройку» занимало удержание власти любыми средствами. Что, исходя из контекста эпохи и общего состояния дел в стране, было вполне логичным. «Тройка» нацелилась на исправление политических проблем в молодой республике максимально жесткими, авторитарными методами[50].

Помимо внутренней политики И. В. Сталин взялся и за политику внешнюю, в рамках которой оперативно вернул многое из того, что было утеряно в процессе распада империи, но уже на социалистических принципах. Что характерно, европейским государствам не было особого дела, на каких принципах происходит возрождение нашей страны. Они в данном процессе видели исключительно геополитическую угрозу. Что, кстати, определило дальнейшие международные события и постоянные попытки «стравливания» Германии и СССР.

Так или иначе, но в июле 1923 года II сессия ЦИК приняла Конституцию, которая была утверждена в январе 1924 года II съездом Советов СССР. Конституция законодательно закрепила образование Союза ССР. Верховным законодательным органом становился Всесоюзный съезд Советов, а в перерывах между съездами – двухпалатный ЦИК: Совет Союза и Совет Национальностей. Исполнительная власть принадлежала Совету народных комиссаров СССР. При СНК были сформированы общесоюзные наркоматы, Госбанк, Госплан.

При этом Сталин, будучи прагматиком, довольно быстро пришел к выводу об утопичности и невозможности «мировой пролетарской революции». Еще весной 1918 года на упреки Ленина в том, что в ходе дискуссий о Брестском мире Сталин недооценивает роль революции пролетариата, тот ответил, что никаких предпосылок для революции в Германии нет[51].

В экономике при Сталине осуществился резкий и весьма болезненный переход от частичной либерализации НЭПа к форсированной индустриализации при жестком экономическом патернализме государства. При этом такие форсированные темпы были вызваны и внешнеполитическими процессами. Как указывает в своей работе «Правда сталинской эпохи» историк Владимир Литвиненко, «индустриализацию подтолкнуло резкое осложнение в 1926–1927 гг. внешнеполитической обстановки вокруг СССР. В 1926 г. после переворота в Польше к власти пришел ярый враг СССР Юзеф Пилсудский. В мае 1927 г. Великобритания, обвинив СССР в подрывной деятельности, разорвала дипломатические отношения с СССР и перешла к прямым угрозам объявления войны. Опасность войны для СССР стала реальной. Уже даже начала складываться коалиция европейских стран, готовых воевать с СССР»[52].

Ценой многотысячных жертв и, безо всяких кавычек, подвига народа наша страна совершила технологический и индустриальный рывок. При этом на СССР постоянно росло внешнее давление. И тут Сталин «вспомнил» про Коминтерн, или международную социалистическую организацию, которая создавалась для нужд мировой революции. Но поскольку генсек был прагматиком, Коминтерн использовался им в качестве механизма влияния на геополитику и для противостояния зарождавшимся фашистским режимам. И здесь стоит обратить внимание на Испанию, в которой фашисты и коммунисты впервые в истории Европы столкнулись в массовом вооруженном противостоянии, по сути ставшем «прообразом Второй мировой в миниатюре».

7. Гражданская война в Испании, роль СССР и Коминтерна

В Испании едва ли не с удаления от власти короля Альфонса XIII в 1931 году и провозглашения республики продолжалось противостояние группы политических сил левого и правого толков. Многочисленные кризисы нередко сменялись противостоянием вооруженных рабочих с ультраправыми группировками и симпатизировавшими ультраправым армейских частей (в особенности из колоний). При этом на парламентских выборах в феврале 1836 года победила коалиция левых партий «Народный фронт». Президентом и главой правительства стали два социалиста и революционера, Мануэль Асанья и Сантьяго Касарес Кирога, которые узаконили «классовую борьбу» методом отъема крестьянами земель у помещиков. И освободили множество политических заключенных, особенно левого толка.

Нужно отметить, что сам «Народный фронт» как широкая левая политическая коалиция организовался менее чем за год до выборов – 2 июня 1935 года лидер КПИ Хосе Диас, руководствуясь решениями VII Конгресса Коминтерна, публично выступил за создание Народного фронта с социалистами, а образован он был 15 января 1936 года. Победа левых не обошлась без помощи СССР, который с 1932 года через Коминтерн спонсировал компартию Испании. При этом даже в отсутствие советского посольства в стране Испания была заполнена агитационными материалами, которые рассказывали о «счастливой жизни советских трудящихся» и ударном развитии социализма[53].

При активном участии Коминтерна не только большинство в парламенте, но и ключевые министерские портфели перешли к коммунистам. Впервые в истории Запада представители коммунистов вошли в правительство. Все это вызвало острую негативную реакцию «правых» в лице «Национального фронта». Локальные стычки между правыми и левыми, которые имели место до этого, переросли в полноценную войну.

Началось все с мятежа 17 июля 1936 года в Испанском Марокко, мятежники быстро победили и в других колониальных владениях Испании: на Канарских островах, Испанской Сахаре, Испанской Гвинее. 18 июля генерал Гонсало Кейпо де Льяно поднял мятеж в Севилье, ожесточенные бои в городе шли неделю, в итоге военные смогли утопить в крови левое сопротивление. Потеря Севильи, а затем соседнего Кадиса позволила создать на юге Испании плацдарм. 19 июля восстали уже почти 80 % армии, ими были захвачены многие важные города: Сарагоса, Толедо, Овьедо, Кордова, Гранада и другие[54].

При этом правые были поддержаны рядом европейских государств. Особенно Италией, где к тому моменту к власти уже пришли фашисты. Но об Италии более подробный разговор пойдет дальше. Что же касается других европейских государств, то нужно понимать, что в межвоенный период Европа куда более спокойно относилась к фашистской и нацистской идеологии, нежели к коммунизму с его классовой борьбой и интернационалом. Поскольку в экономическом плане коммунизм представлял для капиталистической Европы куда большую опасность, нежели «экономически выверенная в ключе рыночной экономики» ультраправая идеология.