Книга Ярославский мятеж - Андрей Васильченко

Впрочем, почти сразу же последовала белая контратака. Отряд из Кинешмы накрыли мощным пулеметным огнем, и красные были вынуждены оставить позиции. Командир не без труда, но восстановил контроль над своей частью. Было приказано закрепиться в окрестных домах. Через несколько часов на этом участке фронта начались сильные пожары. Загорелись сразу несколько заводов. Под напором огня и белых пулеметов красноармейцы отошли обратно к железнодорожной насыпи. В последующие дни красные бойцы неоднократно пытались прорваться в сторону центра города, но каждый раз откатывались назад. Они даже не смогли закрепиться на одной стороне железнодорожного моста через Волгу. (Это удалось сделать много позже, когда на этот участок фронта был послан бронепоезд, а город стал подвергаться бешеному артиллерийскому обстрелу.) Казалось, что ситуация была благоприятной для белогвардейцев. Однако Карл Гоппер полагал, что положение патовое. Он писал по этому поводу: «Обстановка требовала разбить бывшие налицо большевистские войска, пока их немного, а для этого нужно было иметь хотя бы небольшой отряд для активного действия. Красные, окружавшие нас тонкой линией, не были сильны и безусловно не имели никаких резервов. Отряд в 200–300 человек, напав на какой-либо из их флангов и окружив его, мог легко повернуть все дело в нашу пользу. Ввиду этого все усилия штаба были направлены к созданию такого отряда, но, увы, оказались тщетными. Первые дни я лично был занят этим формированием, но ни разу не удалось сформировать более 50 человек, как поступали с фронта такие категорические требования о присылке поддержки, что нельзя было отказать».

Неожиданно для многих вечером 7 июля часть отрядов, прибывших из Рыбинска, была отозвана обратно. Уездный военный комиссар Громов, на тот момент ставший комендантом станции Всполье, вспоминал: «Через несколько времени из Рыбинска пришла телеграмма: просят вернуть их стрелков. В Рыбинске восстание». Советская историческая литература никогда не скрывала, что Рыбинск для организации «цепочки» восстаний имел такое же большое значение, как и Ярославль. «В своих планах интервенты особенно выделяли Рыбинск, который наметили сделать центром восстания. Захват рыбинских военных складов, по мнению интервентов и белогвардейцев, дал бы им возможность продержаться здесь до того времени, когда на помощь подошли бы с севера англо-французские и американские десантные войска. Поэтому успех восстания в Ярославле ставился в прямую зависимость от захвата Рыбинска». Для того чтобы вооруженное выступление в Рыбинске было удачным, имелись все предпосылки. В частности, здесь была более сильная и хорошо вооруженная белая офицерская организация. Однако Савинков, взявший на себя непосредственное руководство «операцией» в Рыбинске, все-таки был никудышным стратегом. Выступление надо было начинать одновременно с «ярославским мятежом», в противном случае терялся эффект неожиданности. Позже Перхуров, рассуждая о возможных причинах провала выступления в Рыбинске, приводил мнение Савинкова: «Две причины по его мнению. Одна причина, что кто-нибудь выдал или предупредил, потому что когда люди готовые шли на сборный пункт, то всюду были поставлены заставы. Потом Бредэ порядочно помешал. Он приехал в Москву, и там его расстреляли». Впрочем, было бы странно, что губерния, вокруг которой формировалось кольцо блокады, не будет готовиться к возможным выступлениям в других городах и населенных пунктах. Однако первая реакция советского руководства все-таки больше напоминала панику, нежели холодный расчет. В своем докладе Руцкой и Миронов сообщали: «Из Рыбинска сообщение: В третьем часу ночи в количестве около 1000 со значительным количеством оружия, воспользовавшись нашим отправлением войск в Ярославль, выступили белогвардейцы, была сильная пальба, пулеметная и ружейная, к 12 часам дня усилиями оставшихся стрелков и железнодорожников Белогвардейцы прогнаны за Волгу к Мологе, нами отбито много оружия. Настоящее время спокойно, лишь отдельные выстрелы из окон, есть сведения, [что] Белогвардейцы организуются на ночь, мы все начеку, но их больше нас в десять раз, будем биться до конца, в крайнем случае запремся в станции и не сдадим ее. Дело осложнено тем, что в сторону Петрограда обрезаны провода и столбы, у нас мало пулеметов, послали в Бологое за помощью, свой отряд затребовали обратно из Ярославля, но его не отдали, случайно удалось сообщить Петрограду, обещал выслать помощь, посредине разговора обрезаны провода, сил у нас до 100 человек».

Сведения о выступлении, очень обрывочные, доходят до штаба Перхурова. Именно по этой причине в сводке от 9 июля сообщалось: «Рыбинск. Восстание против советской власти развивается весьма успешно». На самом деле операция провалилась и ликвидация выступления была закончена за несколько часов. На допросах Перхуров рассказывал о том, как узнал о начале второго «мятежа»: «– 7-го числа. Сообщение было такое, что наступают чехи с пяти сторон с пулеметами, просят прислать броневой дивизион.

– Вы, конечно, поняли?

– Да, конечно. Это не чехи, а наше выступление.

– Скажите, с Савинковым Вы сговаривались, что, как только удастся там, немедленно двинуть помощь из Рыбинска?

– Да.

– И, очевидно, Вам немедленно бы сообщили?

– Не помню, какого числа я послал радио. Ответа не получил.

– Когда Вы убедились в том, что в Рыбинске провал?

– Только тогда, когда вырвался из Ярославля». Действительно, отсутствие связи с Рыбинском стало большой проблемой. Тот же Перхуров свидетельствовал: «Связь между ними и нами была очень осложнена, потому что кольцо все время сжималось. Я отпустил массу людей, чтобы разузнать, что делается в Рыбинске. Ни один из посланных обратно не явился».

Как бы то ни было, но уже 8 июля советский отчет, направленный в Москву, звучит более уверенно, хотя и тревожно: «В Рыбинске продовольственное положение критическое. Требуется содержать шесть уездов губернии. Просим экстренных распоряжений. Просьба экстренно выслать деньги для удовлетворения жалованием красноармейцев 6-ти уездов, а также Комиссариатам Уездным и Волостным. Ввиду падения Губернск[ого] Комиссариата] гор. Ярославля требуется передать полномочие Губернск. Комиссариата Уездному Рыбинскому Комиссару. К предупреждению нападения на Рыбинск приняты все меры, необходимо иметь поддержку живой силой и технической – броневики, автомобили и оружейные снаряды имеются; получена Рыбинском помощь из Бежецка. Из Рыбинска доносит Комиссар Ферофонтьев. При выступлении чехов и Белогвардейцев их было 70 человек, в настоящее время все спокойно. Приняты все меры предосторожности. Взято в плен 17 человек. Оборона города принята со всех сторон. Красные казармы при 4-х орудиях 3-х калиберн[ых], 40 пулеметов, Артиллерийск[ий] скл[ад] 4 шт. 3-х калибер[ных], 5 шт. 6[-ти] калибер[ных], 6 пулеметов. Имеем сухарей 700 пудов. Галет 700 пудов, муки 100 пудов. Армия налицо 1000 человек, необходимо сейчас же обеспечить деньгами. Из Рыбинска в Ярославль отправлены 153 человека, 9 пулеметов, 168 чел., 4 пулемета, 56 человек, 1 пулемет, 20 чел., 1 пул., 60 пулеметных лент, 50 000 винтовочных патронов, снарядов 3-х дюймовых 304 шт., шрапнелей 3˝ – 500 шт., гранат 3˝ – 500 шт., погружено 5000 3˝-снарядов, но еще не отправлено, потому что появились слухи, что на ст. Лом имеются Белогвардейцы, по выяснении отправим».