Книга Вычислить и обезвредить - Светлана Бестужева-Лада

Вот-вот, поищи оправдания своим прихотям, только этого и не хватало, только этого ещё в твоей биографии не было. А ещё лучше — пойди к генералу и скажи: „В интересах дела мне необходимо сделать эту девушку своей любовницей“. В интересах этого дела тебе позволят сделать любовницами все женское население Москвы. Так что даже эта блажь вполне может сойти с рук… Похоже, мне по-прежнему кто-то крепко ворожит. Все, закончили лирику, нужно поработать головой».

Он часто сам себя называл бюрократом. Воспринимая речь на слух, обязательно брал ручку и бумагу и пытался изобразить проблему схематически. То же самое делал и тогда, когда обдумывал предстоящую операцию. Кружки, квадратики, стрелки помогали ему глубже анализировать ситуацию, сказывалось физико-математическое образование. Кстати, в институте ему тоже прочили блистательную карьеру в точных науках, он даже диссертацию написал, только вот защитить времени не было.

Иногда он об этом жалел, иногда — радовался про себя тому, что жизнь сделала такой в общем-то неожиданный поворот, и он из аспирантуры попал в органы. Как она сказала, эта рыжая, когда он пожаловался, что так и не «остепенился»? Что-то вроде: «Лучше все потерять, чем сожалеть об утраченном». Смешно! Что этот ребенок знает об утратах и о нереализованных мечтах?

Еще он любил хорошую бумагу и легко скользящие по ней хорошие ручки. Любил рисовать и когда-то даже писал неплохие картины, ему прочили блестящий успех в живописи, если он профессионально ею займется. А теперь картины валяются где-то на антресолях, некоторые он в свое время раздарил. Не жалко было, нарисовал — отдал. Теперь иногда жалко. «Лучше все потерять…»

Но привычка рисовать сохранилась. И только когда абстрактный рисунок становился прост и красив, рождалась идея, перераставшая в безупречно-эффективный план мероприятия. Теперь он пытался графически изобразить грядущие отношения с этой, как её, Майей. Но из путаницы фигур и линий почему-то четко выступал её легкий, слегка курносый профиль. Это и раздражало, и мешало, и вызывало какое-то самому ему непонятное чувство не жалости, нет, стремления защитить и уберечь. Не от кого-то или чего-то, а просто — уберечь. Стареет? Наверное, если в голову приходят такие мысли, когда думать надо о том, чтобы защитить и уберечь не кого-либо, а американского президента. «Все, отставить. Всегда везло, повезет и теперь».

С каждым прожитым годом он все чаще задумывался о своем незримом хранителе. Как-то поделился своими размышлениями с товарищем по университету, ушедшим в религию и даже ставшим иеромонахом. Естественно, в ответ услышал:

— А ты окрестись. И все вопросы получат ответ.

Отказался. И не только из-за атеистических убеждений, которым был верен, а из-за боязни нарушить какой-то сложившийся баланс. Лучшее — враг хорошему, и неизвестно, как там оно обернется, если он будет совершать несвойственные ему поступки. Да и креститься чекисту как-то не к лицу, у коллег и начальства понимания он явно не встретит, скорее, наоборот. Хотя и в органах, к сожалению, начались изменения, причем не в лучшую сторону.

Развал страны постепенно начал захватывать и святая святых — органы государственной безопасности. Все чаще приукрашивалась, а значит — искажалась оперативная информация, чего раньше и представить себе было невозможно. Раз от раза он убеждался в том, что конъюнктура, стремление упредить мысли начальства, представить вещи в приятном для него, начальства, свете начали преобладать над нелицеприятной, но объективной реальностью.

И охране вопреки существующим правилам приходилось создавать альтернативную оперативную систему наблюдения за всем происходящим вокруг. А это серьезно затрудняет деятельность спецслужб по поиску террориста-одиночки. Сейчас, как никогда, необходимо единство действий, а не слежка друг за другом.

«Так. Какими же приметами мы располагаем? — снова вернулся к основной мысли полковник. — Спортивного телосложения. Рост под два метра… По таким приметам террориста хорошо в детском саду искать, а не среди пишущей братии. Тем более что он должен быть отлично замаскирован. Между прочим, и рост уменьшить — не проблема: есть отличные приспособления, которые удерживают согнутые ноги и „укорачивают“ человека чуть ли не на голову. Остается только надеяться, что к таким мерам его наниматели все же не прибегнут.

Интересно все же, чем им так Ронни не угодил? Впрочем, это их проблемы. Ладно, друг ситный, давай. Посмотрим, что у тебя получится. Москва — это тебе не Даллас, у нас особо не разгуляешься. Возьмем прямо на аэродроме, как только с трапа сойдешь.

Ага, размечтался! Что у тебя на этого террориста-журналиста есть? Ни-че-го! А если произошла ошибка и никакого „центрального террора“ в Москве не планируется? Если это все-таки дезинформация, ловко запущенная, чтобы и нас подставить, и агента нашего обезвредить? Может быть, они именно на то и рассчитывают, что мы будем „вязать“ всех приехавших баскетбольного роста? Гвалт по всему миру будет стоять такой, что на службе можно будет больше не показываться. Да и не будет у тебя уже службы. У нас такое не прощают — и это по большому счету правильно.

А тут ещё наш горячо любимый Михаил Сергеевич с супругой. Год назад верил ему, да как верил! Кто тогда думал, что все так одной болтовней и закончится? А может быть, „баскетболист“ именно в него стрелять намерился? Черт побери, тебе-то какая разница, в кого именно, главное, чтобы этого не произошло, чтобы в Москве тихо было. Приехали, пообнимались, поговорили, попозировали перед камерами, дали супругам пообщаться — и все, гуд бай, мистер президент! На прощание — ручкой, почетный караул торжественным маршем, затем по полю и на трап, на трап, мистер президент! Вот так.

А может, это „американы“ чудят? Не уберегли тогда своего Ронни от Хинкли. А этот Хинкли тоже с большим приветом оказался: отчаялся добиться от кинозвезды благосклонности „традиционными“ способами — посланиями с признаниями, уговорами и угрозами — и не придумал ничего лучше, как совершить покушение на собственного президента: я, мол, крутой мужик, весь мир в этом убедился. Тогда, в Вашингтоне, Дэн все это очень красочно описал, впечатление осталось сильное. Только тут придется все испытывать на собственной шкуре. Хуже! Придется отвечать за все. Черт, черт, черт!»

Предварительный анализ информации дал однозначный ответ — покушение возможно. К этому времени Рейган уже медленно, но верно шел на сближение с «перестраивающимся» Горбачевым. В США это не устраивало очень и очень многих. Особенно много недовольных было среди родных для Рейгана республиканцев, традиционно придерживающихся консервативных взглядов на процесс сближения с «империей зла».

Демократы, естественно, тоже не питали к нему особой любви. К тому же срок президентства Рейгана подходил к концу, и на его место уже был новый кандидат не от демократов, а от республиканцев. Так что несчастный случай с президентом никого особо и не огорчил бы. Но служба безопасности министерства финансов США, всегда занимавшаяся охраной первого лица страны, была далека от политических интриг и четко выполняла свои обязанности. Следовало немедленно связаться с американскими коллегами и проинформировать их о том, что может произойти…