Книга Лучший друг девушек – Мендельсон - Алина Кускова

В конце концов, ей сильно повезло. Когда бы еще летом, в самый разгар свадебных торжеств ей удалось бы выкроить сразу два выходных дня подряд. Нормальных выходных – субботу и воскресенье, – как у всего населения страны. Если бы Шаманская не отстранила ее от ведения церемоний, то вкалывала бы Настя, как рабыня. «Я объявляю вас мужем и женой!» Неужели и она когда-нибудь нечто подобное услышит в свой адрес?! Услышит, как же, сейчас еще пару раз повторит.

Нет, Марина права. Нужно в погожий солнечный день ехать на профессорскую дачу и расслабляться, а не мыть окна, которые и без того чистые. Американец? А что? Настя покрутилась перед зеркалом. Она вполне привлекательная девушка, правда, ее несостоятельность выдает скромный вид, но это Настю нисколько не портит. Эх, было бы у нее то великолепное платье! Она бы показала себя всем американцам, вместе взятым.

Под окнами раздался гудок клаксона. Настя кинулась посмотреть и не ошиблась, во дворе стояла машина Селезнева. Сам профессор сидел в салоне, зато оттуда выглядывала Маринка и активно махала подруге рукой. Настя решила поспешить, чтобы рука подруги от усердия не отвалилась.

– Здравствуй, Анастасия, – пропела ей Маринка, – мы чрезвычайно рады, что ты приняла наше приглашение посетить райское место на земле – дачу.

– А я-то как рада, – пробурчала Настя, усаживаясь позади подруги. Что-то в ней резко переменилось.

– Селезнев, Анастасия! – к ней повернулся водитель и уставился на Настю проницательными зелеными глазами из-под густых бровей.

– Эммануил Виторганович, – добавила Марина. – Мой шеф.

– Очень приятно, – сказала Настя и протянула тому руку. Правильно она сделала или нет, раздумывать не стала. Не хочет, пусть не жмет, главное, она сделала ему навстречу первый шаг.

Селезнев не стал жать протянутую ему руку, он приложился к ладони губами и чмокнул.

Какой галантный кавалер! Настена решила приглядеться к нему получше. Видно было, правда, один затылок. Но и по нему можно было судить о мужчине в целом. Итак, на затылке была всего одна макушка. Даже школьница знает, что одна макушка – одна жена. Если макушек больше, то и жен, соответственно, тоже. Четыре макушки на одном затылке Настя, правда, никогда еще не встречала, а вот три попадались. Марина говорила, что он все еще не женат. Сколько ему? Около тридцати пяти. Во всяком случае, по внешнему виду. Худой, подтянутый, совершенно на профессора не похож.

О чем еще может рассказать затылок, если он тщательно подстрижен? О том, что голова хозяина посещает дорогие салоны, вместе с ним, естественно. Следовательно, у мужчины солидный достаток. Запах парфюма от затылка ненавязчивый, с модными нотками бергамота и свежести бриза. Это говорит о том, что мужчина следит за собой, за модой, за стилем. А ненавязчивость – признак врожденной скромности.

Так, что еще у него там, на затылке? Ничегошеньки. Ни меховой шапки, ни шляпы. А это говорит о том, что на дворе лето и нечего забивать свою светлую голову темными мыслями. Слишком подозрительно с ним воркует Маринка, возможно, она имеет на профессора виды, но не признается потому, что тот ее виды пока игнорирует.

В профессора можно влюбиться. К такому выводу Настя пришла к выезду на кольцевую автодорогу. Маринка наверняка была в него влюблена. Это тоже какой-то комплекс, кажется, Учителя и Ученицы, и проявляется он повсеместно, настолько часто, что на него уже перестали обращать внимание. Настя к ученицам Селезнева не относится. Хотя как сказать. Вот рассуждения о затылке она целиком и полностью провела благодаря методикам этого профессора. У него таких методик, если верить Маринке, на каждый случай по куче. И все суперверные, суперправильные. И сам он супер. Странно только, что не женат.

Холостой мужчина в двадцать лет вызывает искреннюю радость, в тридцать – острый интерес, а после тридцати пяти – подозрительность. Что-то в нем, в таком состоятельном и привлекательном, не то. И с годами это «не то» разрастается до неприличных размеров, показываясь, наконец-то, наружу. Но если у кого-то года и богатство, то у Насти с Маринкой они безжалостные палачи женского счастья. Чем их больше, тем счастья меньше. Настя поймала себя на том, что вновь использует методику Селезнева. Нет, нужно выкинуть профессора из головы и начать наслаждаться подмосковной природой!

На заднем сиденье автомобиля наслаждаться природой было одно удовольствие. Селезнев по ее просьбе приоткрыл окно, и в него сразу же залетел ветерок. Сам он привык к кондиционеру и, открывая окно, поморщился.

– Не простудись, Анастасия, – обернулась к ней Маринка.

Она сказала еще что-то, но Настя плохо расслышала, всю дорогу громко играла музыка. Классическая. Маринка ее терпела редко. С шефом, видимо, приходилось терпеть по полной программе.

Кстати, музыка тоже может рассказать кое-что о ее слушателе. В данном случае классическая – или он действительно истинный интеллигент, или придуряется. Тех, кто придуряется, обычно надолго не хватает, и через час-другой они возвращаются к излюбленной попсе. Профессор Селезнев, как оказалось позже, знать не знал, кто такой Дима Билан. Чем основательно изумил Настю и расстроил Марину.

Но надолго расстроить Марину было невозможно. Выпрыгнув из машины возле крыльца основательного двухэтажного бревенчатого дома, она запрыгала от радости.

– Воздух-то какой необыкновенный! – закричала Марина, раскинув руки в стороны. – И солнце здесь другое! И трава зеленее, и цветы ярче! Жизнь прекрасна! Ура!

Селезнев, занятый разгрузкой багажника, на мгновение замер и поглядел на радостную Соловьеву. После чего многозначительно хмыкнул и принялся продолжать выуживать сумки и пакеты. Провизией он запасся заранее. Настя, разглядев в пакетах торчавшие наружу батоны колбасы и хлеба, в который раз подтвердила свою версию «Селезнев – основательный и надежный мужчина, который по каким-то неведомым причинам еще не был женат». Узнать об этих причинах страсть как захотелось! Вот только в образе своего Героя она никак не могла представить эту хмурую физиономию.

Маринка подхватила сумки и помогла профессору затащить их в дом. Настя тоже взяла пару пакетов и пошла за ними. За порогом жилища в глаза сразу кинулись необъятные просторы комнат. Комнат было всего четыре, но в любой из них новорожденная российская семья могла отгулять обычную свадьбу с приглашением родственников и друзей. Обстановка не выделялась помпезностью, а как нельзя лучше подходила к дому – мебель с коваными и плетеными столиками и стульчиками. Насте понравилось. Свалив продукты на такой же просторной кухне, поручив разбираться в них Маринке, она направилась наверх, куда повел ее профессор.

Он показал ей гостевую комнату, в которой спокойно бы разместились не только она одна, но и все сотрудницы загса, и вышел. Насте все больше он казался очень странным. Слишком странным для того, чтобы она увлеклась им всерьез. В любом случае она сюда приехала не для того, чтобы соблазнять Селезнева, ей требуется отдых. Совсем немного отдыха, чуть-чуть… Настя повалилась на мягкую постель, подпрыгнула, испытав ее крепость, и… уснула.