Книга Свидетели Крысолова - Игорь Пронин

Онищенко уже не было, обязанности начальника выполнял Тофик Таги-заде. Он почти не спал, от него постоянно несло кофе и сигаретами. Облава за облавой, и в Башенке, здании на Ленинградском проспекте, воняло теперь хуже, чем в коллекторе — Тофик лично допрашивал задержанных. И снова, снова рисовал па картах схемы, формировал группы.

Так продолжалось несколько недель, и Наташе это порядком надоело. Как можно столько времени, такими силами безрезультатно гоняться за кучкой отщепенцев с арбалетами? Про Тофика начали рассказывать анекдоты, а выпученные глаза Шанги Ким, которой на шею намотали её собственные кишки, постепенно стёрлись из памяти. Подполковник тогда ещё бурчал, что Управление ему не помогает, а мешает, ограничивает зоны поиска. Однако маховик раскрутить удалось, и настал день, когда Седьмой отдел ворвался в самый настоящий подземный бункер.

Его не было ни на одной карте. Тофик отыскал логово цыганского барона, одного из не смирившихся, «таборных», анализируя показания насмерть запуганных бомжей и наркоманов. Когда соорудили это убежище, как сумели укрепить его стены, Наташа не знала. Произошла довольно ожесточённая перестрелка, в ходе которой все цыгане оказались убиты.

Вечером был большой банкет, все смеялись, много пили, выгнали из ресторана какую-то хмурую компанию, а явившимся патрульным показали свои карточки и чуть не заставили выпить. Вот и всё. Седьмой отдел отомстил, никаких сомнений в этом не было — кроме огнестрельного оружия в таборе нашли и пару арбалетов. Только Тофик был мрачен.

Он и после этого призывал не ослаблять нажима, вычистить всё до конца... Но Управление устроило Таги-заде выволочку за большой процент раненых и травмированных, к тому же конца у московских подземелий просто нет, слишком многие любили схорониться поглубже за тысячу лет.

Кроме того, люди просто устали. Незаметно всё вернулось на круги своя, но Тофик получил подполковника.

Убийства продолжались... Наташа знала об этом, но просто привыкла. Как и все. В тридцатимиллионном городе убийства случаются каждый день, и лишь малая часть их находилась в ведении Седьмого. Между тем ночные охоты продолжались, хотя улов становился всё более бедным. Крыс стало меньше, очевидно меньше, помог и Кордон. Ещё несколько лет спокойной, размеренной работы, и их просто не станет...

Уже собираясь выходить, Наташа вспомнила о нечищеном «рокоте» под кроватью, а доставая его, наткнулась на бокалы. Что ж, теперь пусть полежат до вечера...

В мешковатом комбинезоне спрятанная на животе кобура не бросается в глаза, уставшим от сабо ногам уютно в разбитых кроссовках. Последний раз посмотрев в зеркало, Наташа покинула квартиру.

У лифта сидел Артём, сосед. Он тяжело расползся по креслу стопятидесятикилограммовой тушей, уронил голову на жирную грудь. Дым ещё висел в воздухе сизой пеленой.

— Ты уже совсем обнаглел? — прошла мимо него Наташа. — Днём куришь?

— Пьяный я, — печально сообщил Артём.

— С утра?

— С вечера... Скучно мне, Наташка. Посади меня в тюрьму.

— Опять женщина бросила? Вот я тебя оштрафую раз-другой — и тогда тебе действительно станет весело. Пойдёшь работу искать, чтобы долги выплатить.

— Женщина бросила, — подтвердил сосед. — Но на это мне наплевать. В Сетях много неуравновешенных самок, готовых скрасить даже моё одиночество... На какое-то время, конечно, пока не очухаются... Только знаешь, уже не помогает.

— Займись чем-нибудь, — пожала плечами Данилова, вызывая лифт. — Иди работать.

— Я не хочу, — тяжело вздохнул Артем. — Всё дело в том, что мне неприятны люди. Никого не хочу видеть, теперь уже и на экране. Все люди — тупые ублюдки, Наташа.

— Не выражайся! — Она вошла в кабину и уже оттуда прикрикнула: — И не смей курить днём! Оштрафую!

— Давай, штрафуй! — бесстрашно ответил Артём закрывшейся двери лифта и вытащил из пачки новую сигарету. — Штрафуй, дура... Только быстрее.

Консьержа на этот раз не было, отсыпался после дежурства. Его, как и следовало ожидать, с успехом заменял робот, отворивший Наташе дверь. Снаружи пахнуло жаром, запахом раскалённого асфальта, скошенной травы.

Машину сегодня брать не хотелось, Данилова направилась не к стоянке, но мимо домов, к остановке мини-метро. Людей почти не было, все попрятались от жары. У школы ей попался навстречу странный человек, весь какой-то вытянутый, зелёный... Но в памяти осталась только широкополая шляпа с нелепым цветком.

Дорога заняла минут сорок, только потому, что Наташа поленилась давиться в вагоне Экспресса и добралась на мини-метро, с пересадками, погруженная в свои невесёлые размышления. Мэрия выделила под Седьмой отдел целый дом на Ленинградском проспекте, высокий — из тех, что модно было строить в тридцатых. В этом не стоило искать проявления щедрости — Москва постепенно пустела. Прежние владельцы, какая-то корпорация, после очередных сокращений предпочли просто спихнуть лишнее, требующее капитального ремонта здание на баланс города, да ещё наверняка на этом нагрели руки.

«Как хорошо, — подумала Наташа. — Конец тесноте. С каждым годом в Москве всё спокойнее, только дураки сейчас уезжают из мегаполисов. Парки становятся чище...»

И безлюднее. Крысы — не бомжи, а именно крысы, другого термина для обозначения этих убийц не существует — ушли через парк. Просочились сквозь строй снайперов, оснащённых ПНВ. С каждым шагом, приближавшим её к Башенке, Наташа будто становилась выше.

Найти их, отомстить, чтобы не вышло, как в тот раз. Возможно, под городом таятся ещё сотни не известных никому убежищ, но сейчас надо найти только одно. И пусть другие будут кричать «Отомстим!», она уже знает цену этим словам. Для тех, кто не видел, как откинулась назад голова Андрея, как торчал из разреза язык Мананы, всё это остаётся игрой.

Прижав к глазку детектора специальное отверстие в личной карте, Наташа профессионально быстро взглянула в него, позволив идентифицировать сетчатку. Двери открылись, и в холле к ней тут же потянулись руки, послышались сочувствующие восклицания. Наташа оказалась среди хорошо знакомых лиц, на каждом нарисована мрачная решимость. Почему-то стало противно.

Кое-как отделавшись от коллег, она поднялась на третий этаж, к медикам. Пал Палыч уже вышел навстречу — наверное, с утра скинул в Центральный компьютер запрос на прибытие Даниловой. Она подумала, что и Тофик наверняка воспользовался ЦК, значит, докладывать нужды нет — сам сможет узнать обо всех передвижениях Наташи.

— Ну что? — Пал Палыч, главный врач Седьмого Особого, недавно сделал подтяжку. Перестарался для своих восьмидесяти, слишком уж молодо теперь выглядела шея. — Рука болит? — Он перехватил взгляд Наташи и смущённо потер кадык. — Заметно, да? Мне сказали, что эффект долго не продержится, уже через полгода всё войдёт в норму. Лицо, шея, руки — это, видишь ли, ансамбль. Тут нужны тонкость и время, время! Вот через полгода, как мне приятель сказал, всё будет хорошо, всё устаканится. А ты... Как, ты сказала, рука? Болит?