Книга Игра на изумруд - Владимир Кузьмин

Арон Моисеевич слегка поклонился и все же собрался уходить, но я его вновь остановила:

– Скажите, пожалуйста, а как же могли тот особняк обокрасть? Он же наверняка был под охраной.

– О, одесские умельцы могли провернуть такое-этакое, отчего любой в изумление придет. Не говоря уже о полиции. Я разговоров на эту тему не заводил, ни к чему мне это. Но из того, что слышал, могу предположения сделать. Был среди блатных один человечек – ростом мал и сам собой кожа да кости. Но уважением пользовался огромным. Звали его Степан-фрамуга. А прозвище такое он приобрел за то, что мог ужом в любую щель проскользнуть. Ну и чаще всего пробирался через форточки, каковые и звались в его кругах фрамугами. Так я полагаю, что подсадили такого Степана к открытой форточке, он потихоньку двери открыл, товарищей своих впустил. А те уж повязали оставшуюся прислугу и сторожей. Дальше, сами понимаете, можно было делать все, что заблагорассудится.

– А городовые?

– Городовых отвлекли. Затеяли гоп-стоп с пылью. Это так говорится, когда надо полиции пыль в глаза пустить и устраивают якобы ограбление. Пока разберутся, пока выяснится, что никакого грабежа нет и все готовы полюбовно разойтись, пока полицейских за беспокойство попросят подарки принять… пол-Одессы можно контрабандой в Турцию вывезти! Вот такие дела делались. Ну, пора и честь знать. Будет случай, расскажу что-нибудь еще, а сейчас и мне пора, и у вас дело простаивает.

Арон Моисеевич покинул нас, и мы с Дашей приступили к уроку. Вот только я все время отвлекалась. Никак не шел у меня из головы этот Степан-форточник. Или как его там? Не важно! Важно то, что я второй раз так или иначе узнавала о взрослых людях очень маленького роста. Понятно, что ни Гоша, ни этот воришка из Одессы не подходили на роль убийцы монахини. Гоша хоть и невелик ростом, но довольно плотен. Монахиня не отличалась особым телосложением, а вон сколько пробежала со страшным седоком на плечах. Одесский вор отпадал по той простой причине, что до берегов Черного моря было от нас невероятно далеко.

Конечно, эти мои рассуждения о Гоше и о Степане из Одессы носили чисто умозрительный характер. Но если пойти чуть-чуть дальше в этих рассуждениях и предположить, что взрослый человек может оказаться еще меньше ростом, а главное – весом, чем наш знакомый клоун? Тогда ведь все сходится, не нужно придумывать никаких карликов или пигмеев, а тем более дрессированных обезьян. Нужно искать маленького, очень маленького взрослого человека. Скорее всего, мужчину. Но вот как и где его искать? Я снова начала перебирать известные нам факты. Какая-то простая мысль завертелась в голове, но я вдруг вспомнила про странный возок, который так хорошо нарисовал мальчик Степка. Мы про него, правда, и не забывали. Просто у нас с Петей до него руки так и не дошли, а ведь возок приметный, и как его искать, понятно. Пожалуй, отсюда и надо продолжить наше расследование.

11

По окончании репетиции я позвонила Пете домой, но трубку взяла прислуга и сказала, что Петр Александрович ушли в Народную библиотеку.

Я подумала, что он пошел на репетицию спектакля. Хоть я и говорила, что мне не вполне ловко приходить туда, но на самом деле мне было очень интересно. А тут как раз возникла необходимость встретиться с Петей, опять-таки библиотека располагалась хоть и не совсем по пути, но и не столь уж в стороне от нашего с дедушкой дома, и я решила поехать туда.

Доехала, а можно сказать домчалась, я быстро, но едва при этом не опоздала. В небольшом зале с рядами стульев для зрителей и крохотной сценой находились лишь двое неизвестных мне молодых людей. Да и те собирались уходить. На мой вопрос о Пете мне сказали, что он-то как раз еще не ушел, а переодевается в костюмерной. Вход в эту комнату был тут же, рядом со сценой, дверь оказалась открыта, и я смело вошла. Но лучше бы не входила. Петину спину я увидела сразу, он стоял в самом дальнем, плохо освещенном углу. Стоял в странной позе, я даже не сразу поняла, в чем тут дело, но, разглядев происходящее, попятилась обратно к выходу. Петя стоял в обнимку с какой-то дамой или девушкой. Они так плотно прижались друг к дружке, что мне были видны лишь широкий подол ее платья да рыжие пряди волос, торчавшие из-за Петиного плеча. Кровь прихлынула к лицу, и даже в глазах немного потемнело от такой картины, вот я и стала пятиться потихоньку и, скорее всего, так и вышла бы обратно. Если бы не совершенно странные, не подходящие к случаю слова, которые я вдруг услышала:

– Эй, кто-нибудь! Помогите, пожалуйста! – немного приглушенно произнес Петя. – Есть здесь кто-нибудь? Помогите мне освободиться от этой чертовой куклы! Пожалуйста!

Ничего не понимая, я на негнущихся ногах сделала пару шагов в сторону взывающего о помощи. И тут мне едва плохо не сделалось. От того что почувствовала себя глупой и вздорной. От облегчения, что все мои подозрения оказались полной ерундой. И от обиды на себя за эти самые глупые подозрения. Оказалось, что девушка, с которой обнимается Петя, вовсе даже и не девушка, а манекен, на котором надето платье и рыжий парик на голове. Был бы поблизости стул, я бы непременно на него уселась, и Пете пришлось бы ждать помощи довольно долго, пока я бы не пришла в себя от всего пережитого. Но стула не было, и я все еще не слишком уверенно пошла вызволять своего товарища из пока неведомой мне беды.

– Что тут у вас произошло? – спросила я, подойдя вплотную.

– Ой, Даша! Как хорошо, что вы пришли, а то я буквально не могу оторваться. Вешал костюм и зацепился крючками кителя за эти мерзкие кружева. Стал отцепляться – еще и пуговицами зацепился. И отцепиться не могу, и дернуть страшно – вдруг порву. Платье нам одолжили только до премьеры. И манекен еще падать начал…

Все это он проговорил, не поворачивая головы и продолжая обнимать манекен.

– Ну-ка, чуть подвиньтесь! – потребовала я. – Мне так ничего не разглядеть.

– Да как же я подвинусь? Я же накрепко здесь прилип!

– А вы вместе с вашей пассией подвиньтесь, приподнимите ее и сделайте полшага вправо, здесь ничего не мешает.

Петя покрепче ухватил манекен и, слегка приподняв его, сделал небольшой шаг вправо. Освободившегося пространства мне вполне хватило, чтобы увидеть места зацепов: крючок воротника впился в кружевной воротник платья, а нашитые на его спине и рукавах такие же дурацкие кружева оплетали пуговицы на Петином рукаве. С пуговицами пришлось изрядно помучиться, настолько они запутались в ажурной ткани. С крючком получилось проще и быстрее.

– Ух, как мне надоело так стоять. Я уж и кричать пытался, но никто не услышал. Спасибо вам огромное за освобождение.

Выпалив эту тираду на одном дыхании, Петя вдруг в очередной раз смутился безо всякого к тому повода и принялся застегивать китель на все пуговицы, и даже воротник застегнул.

Я была немного сердита на себя за те глупости, что пришли мне в голову при виде плененного манекеном Пети, но, как часто бывает в таких случаях, выплеснула недовольство на невинного гимназиста.

– А я уж подумала, что вы тут обнимаетесь с кем-то, – ехидно произнесла я. Вот тут-то Петя покраснел и смутился настолько, что лишь рот приоткрыл, но так и не придумал, что мне ответить. Пришлось опять говорить мне.