Книга Миссия – любовь - Юлия Басова

Но этого не произошло. Видимо, Стронг знал, чего ожидать от врага.

Его поверженный соперник взял кинжал, бережно отер его ладонью и благодарно посмотрел на Роберта. Англичанин поднял меч – и клинок снова зажегся синим.

Стронг обошел громилу и встал сбоку него, занеся меч над его головой.

Вдруг татуированный в мгновение ока сорвал с себя остатки одежды, опустил голову и, крепко зажав в руке кинжал, поднес его к животу. Затем воткнул в себя, очень глубоко. Я закричала, но крик замер у меня на губах. Самоубийца прорезал свой живот поперек, от левого бока до правого. Затем, с видимым усилием, – вертикально, от диафрагмы до пупка.

При этом громила не издал ни звука.

Я заметалась на месте – что, черт возьми, происходит? Да, этот человек – преступник и его следует наказать за то, что он пытался похитить меня. Конечно, его нужно сдать куда следует. В милицию, или куда там полагается? Но заставить его кончать свою жизнь само убийством… Я по смотрела на холодное, как застывшая маска, лицо Стронга, который внимательно следил за действиями своего врага. Теперь я была почти уверена, что именно Роберт заставил противника пойти на этот чудовищный шаг. В моей душе боролись противоречивые чувства – я была искренне благодарна Роберту за свое спасение, но все его действия казались мне вопиюще жестокими. Сейчас я видела перед собой не молодого красивого парня, а беспощадную машину для убийств. Никто не уцелел, сражаясь с ним. Тело самоубийцы, который стоически терпел мучения, не издав ни звука, качнулось вперед, и в это же мгновенье удар меча в руках Роберта Стронга оборвал его жизнь навеки. Я опять закричала, и на этот раз мой крик оказался резким и пронзительным. Я не отрываясь смотрела на обезглавленный труп. Голова, отделенная от туловища, начала искриться, как будто в нее попал электрический разряд. То же самое стало происходить и с телом. Вскоре останки вспыхнули прозрачным синеватым огнем, разгораясь все сильнее и сильнее. Затем все это полыхнуло, будто туда плеснули бензина, и, коротко осветив все вокруг мерцающим светом, резко погасло.

Труп исчез, на его месте осталась лишь горстка золы. «Как он смог так быстро догореть дотла? Почему он вообще загорелся, этот мертвый громила? И что это за светящийся меч, которым ему отрубили голову? И почему он убил себя сам таким диким средневековым способом, как Самурай, не выдержавший позора поражения? И что все это значит?»

– Кто ты? – беззвучно, одними губами, спросила я.

Стронг приближался ко мне, божественно прекрасный, словно ангел возмездия. Я любовалась его лицом, литыми мускулами, легкой грациозной походкой. Роберт двигался, как хищник, стремительно и бесшумно; он был жесток, как зверь, и так же опасен – но я не боялась его.

Он подошел, сел рядом на траву – так близко, что я почувствовала биение его сердца, – и посмотрел мне в глаза, будто желая прочесть мои мысли.

– Никто и никогда не причинит тебе вреда, – вдруг тихо и отчетливо сказал он.

Я уже хотела поблагодарить его за спасение, но тут Роберт нежно погладил меня по щеке – и я онемела, трепеща от этой неожиданной ласки. Стронг легонько провел пальцем по моим губам, коснулся моих волос и наклонился еще ближе. Я почувствовала, что он хочет меня поцеловать, но не может решиться. Его руки дрожали. Он смотрел на меня внимательно и нежно, а его тело дышало таким жаром, будто готово было воспламениться, словно факел.

Я вспомнила горящего громилу и отстранилась.

– Почему ты заставил его покончить с собой? – вопрос, который невозможно было не задать.

Стронг быстро убрал руку с моего лица и отвернулся. Он несколько раз глубоко вздохнул, как будто приводя в порядок свои мысли. Затем вновь посмотрел на меня. Сейчас его взгляд уже не был столь нежным, он просто внимательно разглядывал меня, словно впервые видел. От его тела теперь исходило ровное тепло, от жара не осталось и следа.

Роберт снова был спокоен, абсолютно спокоен, и больше не делал попыток прикоснуться ко мне. Казалось, он даже не хотел этого.

– Он сам выбрал способ покинуть этот мир, – пояснил мой спаситель минутой позже. – Просто не мог иначе. Поступить по-другому для него значило бы опозорить свое имя в веках.

– А он кто такой?

– Долго объяснять.

– У меня достаточно времени, в универ я уже опоздала.

– Сюда сейчас понаедет куча народу, нам надо убираться, – спокойно сказал Стронг.

– Что делать с машиной? – спросила я. – Узнают, чья, и найдут меня. Замучают вопросами, на которые я не знаю ответов.

Роберт усмехнулся:

– Не бойся, не найдут.

Он встал и направился к моей разбитой машине. Я с трудом выпрямилась и, медленно перебирая ватными ногами, двинулась за ним.

«Мазда» стояла в стороне от других покореженных автомобилей, и я с трудом узнала ее. Теперь это была груда металлолома, а не блестящая новенькая малолитражка. «Бедная моя букашечка!» Я провела рукой по разбитому заднему крылу, дотронулась до промятой крыши, прощаясь со своим первым автомобилем, забрала сумку с пассажирского сиденья и провела пальцем по рулю. Тем временем Роберт снял с «Мазды» номера и быстро сказал:

– Открой капот.

Я нащупала снизу под рулем маленькую ручку и дернула. Раздался щелчок. Стронг поднял крышку капота и скрылся из виду. Послышался какой-то скрежет, полетели искры. «У него что, сварочный аппарат при себе? Чем он занят?»

Наконец Роберт закрыл капот и подошел ко мне:

– Номер на двигателе уже не читается. Машину не опознать.

– Но как? Как ты смог? – Я не переставала удивляться.

– Ты должна убрать из машины все следы своего присутствия, – приказал он, проигнорировав мой вопрос.

Я снова полезла в автомобиль. В бардачке обнаружились несколько дисков с любимой музыкой, бутылка минеральной воды без газа и плитка горького шоколада; я сгребла все это в охапку и огляделась еще раз, чтобы ничего не забыть. На заднем сиденье лежал зонтик.

– У тебя есть какая-нибудь тряпка? – спросил Роберт.

– Носовой платок в сумке лежит, – подумав, сказала я, – а зачем?

– Давай, – потребовал он.

Я протянула ему батистовый платочек, украшенный причудливой вышивкой – мама любит такие штучки и постоянно рассовывает их по моим карманам. Стронг взял платок и стал медленно, очень тщательно протирать все поверхности в салоне моего автомобиля. Он долго тер руль, торпеду, кнопки открывания стекол, ручки… Я молча наблюдала за ним. «Почему он так заботится обо мне? Он что, попал на ту же самую удочку, что и другие мужчины? Опять мой дурацкий дар? Опять спасибо папочке? Да ну, ерунда, Роб не такой, как остальные».

Закончив уничтожать следы моего пребывания в автомобиле, англичанин вышел наружу и распорядился:

– Поехали, у нас мало времени.

Я пошла за ним к «Рэйнджроверу», подхватив взятые из машины вещи и сумочку. Руки не хотели слушаться, и мои нехитрые пожитки падали на землю. Роберт усмех нулся: