Книга Охотящиеся в ночи - Яна Алексеева

— Хм, ставлю вопрос по-другому. Зачем тебе было меня спасать?

— Но ты не виноват! — оторопело возразила я. — К тому же своих не бросают.

— Виноват! — яростно прошептал Павел.

— В чем?

— В том, что воспитал убийцу!

— Кого-о? — задохнувшись, протянула возмущенно я. — Да ты…

Злобно рыкнув, я оскалилась. Обида затопила сознание. Вот, значит, какого вы обо мне мнения? Идиоты! С чего я должна была убивать Кирита? Если я несдержанная и порывистая, так что — уже совсем дура?

— Никого я не убивала. Да как ты вообще мог такое подумать? Мы сколько знакомы, учитель.

— Мы так подумали, и вижу, что ошиблись, — спокойно сказал Павел, зажимая мне рот и оттаскивая в глубь подъезда. — За что по всей форме испросим у тебя прощения. Но позже. А пока — тише!

И он накинул на нас полог невидимости. В темноте я разглядела две крадущиеся фигуры. Надо отдать им должное, они сообразили, на кого охотятся, и попытались приглушить свой приторно-сладкий медовый аромат, но тонкая струйка, просочившаяся сквозь неполные (иначе они бы не смогли применить свои способности) щиты, мгновенно их выдала. И я ни капли не поверила этим ловчим, пытающимся изобразить загулявшихся прохожих-людей. Чтобы замаскироваться от высшего оборотня, легко берущего след, нужно что-то более сильное, чем обычные чары, оставляющие четкий флер. Карающие прошли мимо, даже не обернувшись.

— Патруль, — прошептал Павел, вжимая меня в стену и обессиленно прикрывая глаза.

Кажется, учителю опять плохо.

— Ну же, только не вздумай падать в обморок, как девица! — простонала я, когтями впиваясь в его спину.

И тут что-то случилось.

Неровная штукатурка, холодящая лопатки, тяжесть навалившегося тела и близко-близко — черные бездонные глаза, в которых пляшут завораживающие алые искры голода. Нервные чуткие пальцы, поглаживающие шею. И тихая просьба:

— Ты позволишь?

Разве я могу отказать?.. Молча откидываю голову назад и вбок, так, чтобы видеть улицу. Павел медленно наклоняется и очень нежно касается губами бьющейся на шее жилки. Машинально обнимаю его за талию, затылок удобно ложится в ладонь учителя.

Делаю глубокий вдох. Мир сдвинулся, когда кровь начала покидать меня. «Удивительно. Почему-то сейчас это не так больно», — отрешенно подумала я.

Со стороны мы были похожи на страстно обнимающихся влюбленных. Все глубже погружаясь в тишину и спокойствие полусна-полусмерти, я поняла, что почти не ощущаю собственного тела. Дергающая боль в шее все отдалялась. Я уже потеряла счет времени и глоткам, по груди потекла струйка горячей крови. Но это совсем неважно.

Какое-то движение вывело меня из забвения. Воздух колыхнулся, донеся до меня горячую волну чьего-то недовольства. Припозднившаяся парочка направлялась прямо в этот подъезд. Я слабо шевельнулась, пытаясь высвободиться и привлечь внимание Павла, запустила руки в его спутанные волосы, и губы изрекли почти без участия разума:

— Кто-то идет. Прервись.

Вампир поднял голову, блеснув клыками, и облизнулся. Мельком оглянувшись, он принял какое-то решение, и в тот момент, когда люди хлопнули входной дверью, прильнул поцелуем к моим холодным губам. Я возмущенно дернулась и хотела что-то сказать, но новые потрясающие ощущения накатили бурной волной, смывая остатки сознания. Восхитительное, непередаваемое чувство. Аромат опасности, крови и смерти окутал меня, страсть породила вихрь, раскрутившийся и безумной волной пронесшийся сквозь тело.

Двое прошли мимо, брезгливо передернувшись.

Все-таки разумом я отметила, что поцелуй Павла весьма умелый, но какой-то равнодушный. Непорядок. Низменное жаркое желание требовало немедленной реализации. Довольно заурчав, я ответила на поцелуй. Да, за двести или сколько там лет можно научиться многому, но и я не монашка-отшельница!..

Оторвались мы друг от друга с трудом, нескоро и, мягко говоря, слегка ошеломленные. Правда, говорю только за себя. Не ожидала от своих бунтующих инстинктов такой подлости! И это при том, что вампира в качестве партнера раньше я категорически не воспринимала.

Следующие полчаса прошли в напряженном молчании. О чем думал Павел, хмуро замерший напротив, только Создатель знает. Я искренне надеялась, что он спишет произошедшее на стресс, вот только самой мне очень трудно было объяснить причину гормонального взрыва.

— А вот и Жером, — облегченно пробормотал учитель.

Я выглянула за дверь.

Действительно, по улице медленно ехал знакомый «ситроен» с подмосковными номерами, прятавшийся раньше в гараже альва. Автомобиль остановился у телефонной будки. В выскочившей на свет фонарей фигуре я без труда опознала нашего друга. Он настороженно огляделся и уже собрался было уезжать, когда мы дружно вышагнули из подъезда ему навстречу…

Свернувшись клубком на заднем сиденье, я напряженно думала.

Пьющие кровь, они же вампиры, бывают разные. Высшие и низшие, рожденные и обращенные, старые и молодые. Вот только полукровок почему-то не бывает. Смешение вампирской расы с человеческой невозможно. Обращенные вампиры раньше были людьми; их выпили почти досуха, а потом сделали, так сказать, переливание крови, изменяющей суть.

Самые классические вампиры в человеческом понимании — это молодые обращенные низшие. Они не любят солнечный свет, кровожадны, ибо еще не научились пополнять энергию другим способом, необузданны, потому что ощутили вдруг свое превосходство над людьми, в общем, не самые приятные личности. А всех прочих можно в той или иной степени отнести к энергетическим вампирам, получающим подпитку напрямую от ауры жертвы. При этом ее совсем не обязательно замучивать до смерти.

Темные и светлые рода практически обладают стопроцентным иммунитетом к мутагенному воздействию вампирской крови, но могут рождать общее потомство весьма экзотического вида, что категорически не приветствуется и считается нарушением маскарада со всеми вытекающими последствиями.

Низшие в кланах Пьющих кровь составляют примерно треть, из них половина — обращенные, которые постоянно учиняют разные пакости. Чтобы поддерживать на должном уровне численность родов и их влияние, старшим приходится уделять много времени воспитанию молодняка. Лет до пятидесяти их приходится таскать на энергетических поводках вроде моего.

Те из высших, помоложе, тоже не склонны к самоизоляции и хорошему поведению: любят дискотеки и всяческие шумные мероприятия, где могут безнаказанно подпитываться чужими эмоциями. В общем, милые нелюди! Кроме того, они владеют магией разума и специализируются на весьма специфических видах перемещения.

Так вот скажите мне, что надо сделать с высшим вампиром, уже более века являющимся одиноким охотником, чтобы ему потребовалось вновь начать пить кровь да еще в таких количествах?!

«Убиение сути» — вот что удалось вытащить из бардака, царящего в моей собственной голове. Теперь мне еще больше понятно, почему Карающих так не любят. Если они пользуются этим ритуалом, причем не афишируя своих занятий… Это ведь особый способ казни, лишающий даже посмертия и перерождения в нашем понимании.