Книга Волшебник в Хаосе - Кристофер Сташеф

— Скорее, он предпочтет укрыться за стенами замка и запереть ворота на тяжелое бревно, лишь бы больше не иметь дела с Властелином Зутейна.

Обычно Отто не слишком церемонился, особенно когда брался наставлять желторотых новобранцев. Правда, Корт в военном деле уже не новичок, за его спиной не одно сражение, так что он смело мог причислять себя к ветеранам; Отто понимал это и умел проявить уважение.

— Конечно, если Зутейн поведет осаду, нам там делать будет нечего.

— Да, он наверняка обойдется собственными силами, — согласился Корт, — вряд ли ему захочется, чтобы замок заклятого врага брали какие-то наемники!

Корт понимал, что новобранцы у него за спиной ловят каждое слово — как же не навострить уши, когда рядом с тобой кто-то делится бесценным солдатским опытом.

— Случается, что и капитан может стать Властелином, хотя настоящие Властелины, как могут противятся этому.

— Конечно, — состроил гримасу Отто, — хотя я и ненавижу вести осаду. Уж лучше погибнуть в честном бою на поле брани, чем месяцами киснуть под стенами какого-нибудь замка — того и гляди, загнешься от скуки или хвори.

Вновь раздался сигнал горна, но не успел Отто прорычать приказ своим солдатам, как Корт опередил его.

— Подожди!..

Корт не задумывался о том, почему рядовых пехотинцев называли «Сапогами», если они служили у Властелина, но исключительно «солдатами» в наемной армии. Или же почему их конники и младшие офицеры назывались «кавалерией» или «лейтенантами», но отнюдь не «Толкачами». Просто так было заведено, причем уже не первый год. По этой же причине те, кто командовал силами наемников, именовались «капитанами», а не «Громилами», а те, кто стоял во главе целой территории и под чьим началом было около десятка «Громил», именовались «Властелинами».

Тут Корт подумал о потерях.

— Вынести раненых и погибших. Живых отправить в полевой госпиталь, мертвых предать земле!

— Зачем их хоронить, если они не наши! — удивился один из новобранцев.

— Потому что они начнут гнить и распространять заразу по всей округе! Уж лучше удобрить ими землю, чтобы на следующий год здесь вырос отменный урожай. И вспомните песни, которым научил вас ваш деревенский мудрец! Пойте их, когда будете опускать тела в могилы, когда будете зарывать их в землю! Призраки нужны нам не больше, чем болезни! Ведь никто из вас не хочет, чтобы они досаждали живым!

Кое-то из новобранцев побледнел и бросился выполнять приказ.

— Это хотя бы на первое время спасет их от нервной лихорадки, — заметил Корт, обращаясь к старшему сержанту.

— Зато потом дрожь будет бить их еще сильнее. Еще бы — перетаскать на своих руках сотню покойников всего за один день! — философски произнес Отто. — Что ж, может, оно и к лучшему: чем раньше их вывернет наизнанку, тем больше будет у нас поводов поскорее устроить привал.

Корт вспомнил свою первую битву, и его передернуло.

— Им всем придется через это пройти.

— Если, конечно, они хотят и дальше осваивать военное ремесло, — сказал Отто. — Разумеется, все могут после сегодняшнего дня подать в отставку и попробовать себя на службе у Властелина.

— Пожалуй, я не стал бы ставить им это в упрек, — мрачно промолвил Корт.

— С другой стороны, — продолжал Отто, — сегодня они увидели, как мы гнали врага в хвост и в гриву. Вот уж кто принял на себя основной удар, вот уж чьи ряды поредели сильнее других!

— И как мы с вами вели за собой своих воинов, рискуя жизнями не меньше, чем они сами, — добавил Корт. — Я не стану винить их, сержант, если они захотят уйти, однако шансы выжить у новобранцев гораздо выше, останься они с нами.

Отто кивнул в знак согласия.

— Вы командуете нами четыре года, сэр, я же тяну свою лямку вот уже десяток лет. За это время мы с вами потеряли немало боевых товарищей. Но, воюй мы на стороне Громил, смертей было бы гораздо больше... Нет, уж лучше я до конца своих дней прохожу в сержантах, чем превращусь в бессердечную скотину.

Корт знал, что этим обидным словечком Властелины окрестили сержантов, но и скрытый смысл слов Отто от него тоже не укрылся.

— А еще, сэр... вы сами знаете, что, хотя Толкачей и берут в плен, их обычно щадят и не убивают. — Отто вызывающе посмотрел на своего молодого начальника. — Так что ваши шансы остаться в живых куда выше, подайся вы на службу к Властелину. По крайней мере, пока вы не обзавелись собственной ротой. К чему вам такая верность?

— А к тому, что скорая смерть куда приятнее томительного заключения в темнице, где мне придется считать дни, дожидаясь, когда же мой Громила внесет за меня выкуп, — довольно резко ответил Корт.

Разумеется, причина была отнюдь не в том. Однако Отто кивнул — он все понял как надо.

Дело было в другом: Корт считал ниже своего достоинства гнать впереди себя на верную смерть бывших пастухов и пахарей. И Отто это было прекрасно известно.

Корт отвернулся, словно пытаясь скрыть свою недостойную воина слабость.

— Возьмите половину солдат и осмотрите поле к востоку отсюда, я же с остальными прочешу западную половину.

— Слушаюсь, сэр!.. Эй! Первый и второй взводы! Ко мне! Третий и четвертый взводы! Следовать за лейтенантом!..

Корт двинулся с места в направлении холма, где все еще реял флаг Голубой Роты.

Мрачным взглядом Корт озирал поле брани. Даже издали он мог без труда различить среди мертвых тел то здесь, то там грубую домотканую рубаху крестьянина. К горлу подступил комок, и Корт стиснул зубы.

Всякий раз во время сражения какой-нибудь горемыка-пахарь, замешкавшись, попадал между двумя армиями, и тогда от него оставались лишь кровавые клочья. Случалось, что после битвы натыкались и на крестьянок. Тогда жажда крови и самая обыкновенная похоть разжигали сердца победителей, и несчастным этим женщинам приходилось испивать чашу мучений до дна, хотя и по-своему, по-бабьи, пока какой-нибудь офицер или Толкач не приказывал положить конец бесчинствам...

Страшное и омерзительное зрелище, и повторялось оно всякий раз, ибо само было частью войны.

* * *

Где-то вдали, за горизонтом, на зеленый луг, скрытый от взгляда Корта с двух сторон дремучим лесом, а с третьей горами, на землю, кружась, спланировал золотой корабль, невесомый как пушинка.

Он опустился настолько бесшумно, что коровы, мирно пасущиеся рядом, даже не оторвали голов от зеленой муравы.

Корабль замер на месте, и из его чрева выдвинулся пандус.

Гар под уздцы вывел вниз свою кобылу, а Дирк последовал за ним, ведя на поводу жеребца. За тысячу миль отсюда, на бескрайней пустоши, они поймали и приручили пару диких лошадей, а потом две недели объезжали их. Лошади все еще оставались полудикими, но Гар не зря был телепатом, и кобыла постепенно почувствовала к нему расположение. Жеребец, словно пытаясь избавиться от ненавистной уздечки, мотал головой и бешено вращал глазами.