Книга Рыжая Соня и кладовые тьмы - Джордж Бейли

— С чего ты взяла? — спросил Север, в то время как остальные насторожились.

Он и словом не обмолвился о том, что заподозрил то же самое. Его, однако, смутило лишь поразительно высокое мастерство безвестных ваятелей, а его подруга подходила к скульптурам гораздо ближе и, видимо, сумела разглядеть нечто ускользнувшее от его взгляда. Поэтому Северу, как, впрочем, и всем, было интересно услышать, что она скажет.

— Я уж не говорю о том, что облачать в доспехи статуи не принято. В конце концов, это могло быть просто блажью мастера. Но украшения…— прошептала она и замолкла, заставив всех теряться в догадках.

Воины невольно принялись рассматривать добычу, пытаясь сообразить, что Соня имела в виду.

— Что же особенного в украшениях? — не выдержал Кучулуг.

— В самих побрякушках — ничего,— пояснила девушка.— Но диадему или, к примеру, гривну довольно просто надеть на статую, но как надеть ей на палец перстень, а после сжать каменную десницу в кулак?

— А ведь и верно,— проворчал Холд.— Я тоже заметил… Но как-то не подумал…

Разговоры мгновенно стихли. Все тут же вспомнили, где находятся, и каждый невольно представил, как будет выглядеть в ряду изваяний с дурацкими побрякушками на шее и бесполезным мечом в руке.

— Хорошо, что ты заметила это,— нарушил гнетущую тишину Север.— Мне и самому казалось удивительным столь высокое мастерство. И то, что статуй не одна сотня, а выполнены все как будто одной рукой. Ты что скажешь, Халима? — обратился он к колдунье.

Ей хотелось крикнуть: «Да! Это магия! Такая мощная, что и у меня, опытной колдуньи, все холодеет внутри от одной мысли об этом!». Но она сдержалась, понимая, что должна заставить этих трусливых крохоборов идти дальше. А это значит, что ответ ее должен прозвучать убедительно, а стало быть, надо тщательно обдумать каждое слово, каждый жест.

Пифия прикрыла глаза, медленно вытянула перед собой руки, ладонями вперед, и сразу ощутила струящийся вдоль стен сильный поток магии. Ей даже подумалось, что, быть может, она сумела бы оживить кое-кого из окаменевших людей, и на несколько ударов сердца почудился отголосок чужих мыслей, молящих о помощи, но она усилием воли отогнала наваждение. «Не время,— по-деловому рассудила она,— можно заняться этим после, на досуге. Нет, об этом и упоминать не стоит, ибо такая судьба страшнее смерти…»

— Так оно и есть,— важно кивнула наконец Пифия.— Тела обратились в камень, и камню не одна тысяча лет. Они уже давно не люди и никогда уже не станут ими,— убежденно проговорила она.— Так что никакой опасности и нет.

— Хорошо,— кивнул Вожак.— А теперь решайте,— повторил он.— Еще не поздно повернуть назад.

Вновь все замолчали. От бездумно-радостного настроения не осталось и следа, но отступать все равно никому не хотелось.

— Мы идем дальше! — вновь выразил общее мнение Кучулуг, и опять никто не возразил ему.

Отряд двинулся вперед.

Поначалу люди еще глазели по сторонам — всех невольно привлекал жутковатый вид окаменевшего воинства, но очень скоро занятие это прискучило. Сколько их здесь? Сотни? Тысячи! И ратники из Логова перестали обращать на них внимание. Теперь они на ходу рассматривали свою добычу, обсуждали с приятелями возможную цену той или иной вещи, а так же вспоминали знакомых скупщиков, которые не скупятся, приобретая выгодный для себя товар. О страшной судьбе горемык — бывших владельцев доставшихся им сокровищ — никто больше не вспоминал.

Севера мало интересовало происходившее вокруг него. Его устремленный вдоль галереи взгляд пытался, казалось, проникнуть в скрытый непроглядной тьмой портал, уже видневшийся далеко впереди. Этим утром он воздержался от обычного предостережения о том, что они вот-вот могут встретить живых обитателей подземелья и, стало быть, следует соблюдать осторожность, хотя именно сегодня, по всей вероятности, не ошибся бы. Все это понимали, и все словно забыли об этом. Всех заботили совершенно иные вопросы, и только Север, быть может, единственный из отряда думал о деле.

Даже Соня думала о другом. Ее, правда, тоже мало заботили ценности, которые она прихватила с собой.

Девушка настойчиво пыталась понять, где они сейчас находятся, но, промучившись некоторое время, отступилась. Оставшиеся позади спуски по завернутым в разные стороны спиралям сбили ее со следа.

Поглощенная своими мыслями, она не сразу заметила, что Халима поравнялась с ними, и только когда колдунья заговорила, оторвалась от размышлений.

— Признаю, что вела себя неправильно,— сказала она, и Соня догадалась, что Пифия имеет в виду какой-то разговор, состоявшийся в ее отсутствие.— И все-таки не стоит обещать им слишком многого. Колдуньи Похиолы вряд ли одобрят такую щедрость…

Север ответил не сразу.

В два шага он пересек ступень и спустился на следующую, прежде чем заговорил:

— Я дал людям слово, и я его сдержу. К тому же не следует забывать, что они рисковали жизнями, чтобы получить это барахло. Что же касается Лухи и ее окружения,— добавил он после паузы,— то пусть лучше занимаются своими делами.

— Они могут прибегнуть к силе,— заметила Соня.

— Тогда поступим так,— ответил Север, не задумываясь.— По возвращении предложим воинам добровольно пожертвовать часть добычи в пользу Логова. И никто при этом не должен узнать, что каждый оставит себе. Чтобы не было ни зависти, ни лишних разговоров,— с усмешкой закончил он.

Наконец они приблизились к четвертому ярусу, и здесь лазутчики остановились, поджидая отряд. Обернувшись, Север прикинул, что углубились они не меньше чем на три тысячи локтей, хотя прошли расстояние, раз в десять большее.

Впереди лежал город.

Это Вожак понял сразу, как только увидел вход. Уже не портал, как прежде, а именно городские ворота. Две огромные сторожевые башни возвышались на добрую сотню локтей над головами людей, изумленно взиравших на них. Между собой башни соединялись галереей, испещренной узкими бойницами. Распахнутые тяжелые кованые створки словно приглашали чужаков войти внутрь, но, если их закрыть, могли выдержать нешуточную осаду. Вот только людей в бойницах не было видно…

— Ну что рты разинули?! — первым пришел в себя Кучулуг.— Или приглашения ждете?! Вперед! — скомандовал он, и десятники тут же повторили приказ, сопровождая его, каждый на свой лад, крепкими выражениями.

Держа луки наизготовку, лазутчики первыми миновали крепостные ворота и скрылись за стенами. Очутившись внутри, Север удовлетворенно кивнул, словно именно это и ожидал увидеть — перед ним раскинулся весьма необычный город. Странные одноэтажные дома без окон с плоскими крышами лепились друг к другу по бокам широких улиц и просторных площадей. Перед домами виднелись статуи, расставленные между колоннами, которые подпирали широкие террасы, составлявшие единое целое с крышами — видимо, когда-то на втором ярусе располагался обширный парк. Как и на лестнице-галерее, на каменных людях поблескивали дорогие украшения, и Север с неприязнью подумал, что здешние обитатели весьма своеобразно понимали искусство ваяния.