Книга Язык в революционное время - Бенджамин Харшав

В последние годы в еврейской историографии существует сильное позитивистское течение, подкрепляемое множеством фактов и историй, которые ждут своего первооткрывателя, и традициями академического дискурса. Опубликование ценнейших исследований вне всякого сомнения существенно расширило наши познания. Но вне зависимости от того, сколько фактов мы обнаруживаем, нам все еще необходимо построить каркас, чтобы оправдать свой отбор и объяснить исторические явления. Эта книга и пытается возвести такой каркас: она выдвигает комплекс обобщений, которые можно рассматривать как гипотезы и впоследствии опровергать или уточнять.

Очерк о возрождении языка иврит (часть II) касается в первую очередь его социокультурных и идеологических аспектов. По большей части я не занимался узколингвистическим анализом, а в тех местах, где он содержится, читатель поймет смысл, не владея языком. Эта часть сопровождается подборкой выразительных документов, «Источников по возрождению языка иврит», написанных выдающимися деятелями эпохи (часть III). А четвертая часть предлагает теорию многоязычности.

Другим, ранее центральным, а теперь почти забытым, явлением революционного периода была мировая литература и культура на идише, которую я анализировал в своей книге «Значение идиша» (Harshav 1990a). В этом исследовании я впервые наметил некоторые идеи, которые развиваю в настоящей книге.

Другой стороной медали был мощный приток евреев в национальные культуры разных стран и вопрос возможного «еврейского» вклада в общую культуру и науку в новейшее время. Я обсуждал эту проблему в лекциях, озаглавленных «Еврейство нееврейского еврея» (пользуясь термином Исаака Дойчера[1]) и «Гипотеза „еврейского дискурса“». Хотя эта тема и освещена в первой части в общих чертах, она слишком обширна, чтобы заниматься ею здесь подробно, и заслуживает отдельного исследования.

Как ни странно это может прозвучать, но, хотя эта книга касается относительно недавних явлений и событий, революционный дух и период трансформаций у евреев ушли в прошлое. Урбанизация и ассимиляция европейского еврейства и роль, которую эти процессы сыграли в немецкой, русской, польской и других культурах в XX в., прекратили свое существование вместе с самими евреями. Лишь в Америке сохранился крупный центр ассимилированного еврейства. Более того, пышное цветение еврейской секулярной идеологии и социальных и культурных институтов, включая богатейшую литературу на иврите и идише, написанную во всем мире, также прошло. Секулярные еврейская культура и общество сохранились только в ивритоязычном Государстве Израиль.

Все это осталось интересной главой истории и библиотекой восхитительных текстов.

И еще одно важное предостережение: некоторые проблемы, описанные здесь в исторической перспективе, все еще актуальны для настоящего времени. Однако в этой книге я намерен описывать, а не предписывать. В начале еврейской эмансипации равноправие было дано отдельному человеку, а не евреям как группе или культурному целому. Теперь, когда в демократических обществах открыты обе возможности, индивидуум сам решает, хочет ли он совсем отбросить свою еврейскую идентичность, избрать ультраортодоксальную религиозность или выбрать позицию где-то посредине. Я хочу не судить, а лишь показать, что происходило в этом смутном, возможно, переходном, но созидательном столетии. Я убежден, что это один из интереснейших периодов в истории культурного обмена.

Эта позиция особенно характерна для второй части книги. Нынешняя политическая ситуация, включая разнонаправленные действия израильского правительства, часто заслоняет собой историческую перспективу. Тем не менее мы должны признать, что создание Израиля было величайшим внутренним ответом, изменившим природу еврейской истории в том виде, как она существовала последние два тысячелетия, и это государство может стать единственной основой для сохранения жизнеспособной секулярной еврейской культуры в будущем. Возможность такого развития событий обеспечена возрождением языка иврит — и это само по себе удивительная история.

Замечания по терминологии

Книга описывает движение еврейской истории из прошлого в будущее, отсюда использование таких терминов, как внутреннее и внешнее движение, видимых изнутри; они употребляются в чисто описательном смысле. Подобным образом термин диаспора (рассеяние), противопоставленный Эрец Исраэль (Палестине), используется не с целью навязать описанию сионистскую идеологию, а чтобы охарактеризовать реальное положение, в котором находилось еврейское меньшинство по всему миру (кстати, традиционное и сионистское название для диаспоры — галут, «изгнание»). Термин Эрец Исраэль («Земля Израиля») — традиционное еврейское название Палестины; поскольку слово «Палестина» (прежнее сионистское название этой страны) арабизировалось, я часто прибегаю к ивритскому термину, когда речь идет об этой территории до создания Государства Израиль в 1948 году. Новая еврейская община, возникшая в Эрец Исраэль до 1948 года, называется ишув (многозначное слово, означающее «постоянное поселение», в противовес «изгнанию», на которое обречен «Вечный жид») или «новый ишув» — в отличие от «старого ишува», ортодоксальной общины, существовавшей в городах Палестины в течение столетий и едва ли участвовавшей в сионистском возрождении.

Часто употребляется в книге термин алия (мн. ч. алийот). Алия — это иммиграция в Святую землю, или в Израиль (буквально «восхождение в гору», т. е. на гору Сион; напротив, отъезд из Израиля называется йерида, «спуск»). Когда этому слову предшествует порядковое числительное, речь идет о волнах современной, сионистской иммиграции в Эрец Исраэль / Палестину, каждая из которых ограничена во времени и характеризуется по преобладающей группе людей и месту их исхода. Во время любой алии приезжали люди различного происхождения и различных категорий, но каждая алия известна по той группе, которая придавала ей особенный тон.

Первая алия (1881–1903) прибыла после погромов в России в 1881–1882 гг.; она состояла преимущественно из русских и румынских евреев, построивших новые еврейские аграрные поселения с частными хозяйствами.

Вторая алия (1903–1914) началась как следствие Кишиневского и Гомельского погромов 1903 г. и неудавшейся русской революции 1905 г. и принесла с собой молодых интеллектуалов из Российской империи (особенно из Польши и Белоруссии), создавших в Эрец Исраэль рабочее движение и первые коллективные хозяйства.

Третья алия (1919–1923) прибыла после Декларации Бальфура 1917 г., двух русских революций, Гражданской войны в России 1918–1922 гг. и масштабных погромов на Украине 1919 г. Благодаря ей в Палестине оказалась масса социалистически ориентированной молодежи из России (особенно с Украины) и бывшей Австро-Венгрии (Галиции), построившей дороги и основавшей кибуцное движение.