Книга Женщины-воины. От амазонок до куноити - Олег Ивик

«Со сказанием об амазонках произошло нечто странное. Дело в том, что во всех остальных сказаниях мифические и исторические элементы разграничены. Ведь старина, вымысел и чудесное называются мифами, история же — будь то древняя или новая — требует истины, а чудесному в ней нет места или оно встречается редко. Что же касается амазонок, то о них всегда — и раньше, и теперь — были в ходу одни и те же сказания, сплошь чудесные и невероятные. Кто, например, поверит, что когда-нибудь войско, город или племя могло состоять из одних женщин без мужчин?»

Сомнения знаменитого географа и историка в том, что женщины могут жить без мужчин, достаточно обоснованны. Тем более что примерно в те же времена, когда, по уверениям мифографов, государство амазонок переживало период расцвета, жизнь (или мифология) поставила еще один эксперимент по самостоятельному существованию прекрасного пола. Речь идет об острове Лемнос, где женщины, возмущенные массовой изменой своих мужей, перебили их всех до одного (кроме престарелого царя, которого его дочь, Гипсипила, тайно спасла и отправила прочь по морю). После этого они взяли бразды правления в свои руки и собирались жить независимо и счастливо. Быть может, они так и жили, но когда к острову причалил корабль, на котором оказались пять десятков мужчин, предводительствуемых Ясоном, все население Лемноса кинулось на берег. А когда пристыженные Гераклом аргонавты решили продолжить свое плавание, им пришлось тайно пробираться к своему кораблю и отплывать под вопли все-таки примчавшихся в гавань женщин.

Неудивительно, что само допущение о существовании амазонок, которые в аналогичной ситуации могли еще и «делать набеги на чужую землю» и дойти до Ионии и Аттики, вызывает у Страбона справедливые сомнения. Он считает, что «это допущение равносильно тому, если сказать, что тогдашние мужчины были женщинами, а женщины — мужчинами».

Мужчины времен Беллерофонта, Геракла, Тесея и Ахилла (а именно этих героев прежде всего связывают с амазонками) женщинами, конечно, не были, хотя надо отметить, что и Гераклу (в рабстве у Омфалы), и Ахиллу (когда он спасался от воинской повинности) случалось носить женское платье. Но самый лучший аргумент в пользу существования племени амазонок приводит, с точки зрения авторов настоящей книги, римский историк Арриан. Он пишет: «Что вообще не существовало племени этих женщин, этого я не допускаю: столько и таких поэтов их воспевало!»

Поэты действительно воспевали амазонок, чаще всего не особенно задаваясь вопросом об их реальности или мифологичности. И даже Гомер уделил им несколько строк (впрочем, не слишком восторженных). Именно об этих, воспетых поэтами и мифографами амазонках (а не о реальных воительницах, которые спят под курганами евразийских степей) и пойдет речь в настоящей главе.

Первым греком, которому довелось столкнуться с воинственным народом амазонок, был, судя по всему, некто Беллерофонт — внук знаменитого Сизифа. Его деда, который был обречен в загробном мире заниматься «сизифовым трудом» — вечно вкатывать в гору тяжелый камень, неизменно скатывающийся обратно, — знают, наверное, все. Беллерофонт известен чуть меньше, хотя он и свершил немало подвигов. Но первое его деяние было, увы, отнюдь не героическим — юноша нечаянно убил собственного брата. Для того чтобы очиститься от скверны убийства, Беллерофонт отправился к царю Тиринфа — Пройту. Но здесь будущего победителя Химеры ожидали очередные неприятности: в него влюбилась жена Пройта. Поскольку страсть царицы осталась безответной, женщина оклеветала юношу перед мужем, обвинив его в попытке достичь того, от чего он на самом деле категорически отказался. Тогда оскорбленный супруг вручил Беллерофонту письмо, адресованное Иобату, царю Ликии (на южном побережье Малой Азии). В этом письме Пройт предлагал своему тестю убить юношу.

Иобат, который принял Беллерофонта как гостя, счел неудобным лично выполнять столь деликатную просьбу и решил дать внуку Сизифа какие-нибудь опасные и маловыполнимые задания, как то: убить чудовищную Химеру, победить живущий поблизости народ солимов и, наконец, сразиться с амазонками. Беллерофонт блестяще выполнил все три поручения (для чего ему пришлось предварительно поймать и объездить крылатого коня Пегаса) и не только остался жив, но и женился в конце концов на дочери Иобата, унаследовав впоследствии царство тестя. Об этой истории пишут многие античные авторы; упоминает Беллерофонта и Гомер, сообщающий, что «в бою перебил амазонок он мужеподобных».

Мы знаем, что Беллерофонт жил за два поколения до Троянской войны, т. е. примерно в начале тринадцатого века до нашей эры. И это дает основание думать, что в те времена народ воинственных женщин уже существовал, причем именно в Малой Азии. Забегая вперед, скажем, что о том, где жили амазонки, существует множество гипотез. И античные авторы, и современные исследователи размешают их едва ли не по всем окраинам Ойкумены. Особенно часто упоминаются в этой связи Кавказ и берега Танаиса (нынешний Дон). Без сомнения, женщины, владевшие оружием и время от времени пускавшие его в ход, действительно жили по крайней мере в некоторых из этих мест. Но государство «настоящих» амазонок не могло отстоять так далеко от греков.

Беллерофонт жил за одно поколение до того, как первопроходец Ясон с компанией из пятидесяти лучших героев Греции отправился в неведомые земли далекой Колхиды. Фрикс, еще раньше, первым из греков попавший на Кавказское побережье, прилетел туда, как известно, по воздуху — на златорунном баране. Поэтому отправлять Беллерофонта воевать с кем бы то ни было на Кавказе или на берегах Танаиса Иобат, при всей его злокозненности, вряд ли стал бы. Правда, Беллерофонт тоже мог достичь северного побережья Черного моря по воздуху (он был владельцем Пегаса), но у Иобата воздушного транспорта не было, как и у абсолютного большинства тогдашних греков, и живи амазонки на Кавказе или в Предкавказье, а тем более в степях Северного Причерноморья, никто бы о них и слыхом не слыхивал по крайней мере до возвращения аргонавтов. Кроме того, Иобат был, судя по всему, человеком практичным: два другие подвига, на которые он отправил юного Беллерофонта, надлежало совершить непосредственно на территории Ликии или на близлежащих землях. Именно здесь жила Химера, бывшая непосредственной угрозой для подданных Иобата, а быть может, и для него самого. Народ солимов, покорение которого вменили в обязанность герою, тоже жил неподалеку и мог представлять для царя Иобата — мужа хоть и злокозненного, но мыслящего державно, — самый практический интерес. Нет оснований думать, что после этих двух подвигов царь вдруг отправил бы героя на край Ойкумены убивать ни в чем не повинных женщин. А вот амазонки, жившие на территории Малой Азии, действительно могли представлять серьезную угрозу для Ликии.

Кстати, дальнейшая история амазонок тоже говорит о том, что они жили достаточно близко и к Афинам, и к Трое, под стенами которых им довелось воевать в ближайшие сто лет. Трудно поверить в то, что царь Приам, при всем нашем уважении к его дипломатическим талантам, мог иметь союзников, которые пришли к нему на помощь из-за Большого Кавказского хребта, преодолев для этого без малого две тысячи километров. Поэтому авторы настоящей книги принимают за рабочую гипотезу тот факт, что амазонки, по крайней мере во времена их контактов с греческими героями, жили на черноморском побережье Малой Азии. Именно там, у устья реки Термодонт (или Фермодонт; ныне Терме-чай), стоял их город, Фемискира (или Темискира). Правда, некоторые историки, древние и современные, делают попытки привязать название Термодонт к рекам Кавказа и туда же перенести Фемискиру. Но это представляется сомнительным еще и потому, что уже во вполне историческое время город с таким названием существовал на северном побережье Малой Азии. Аппиан в «Митридатовых войнах» упоминает, что его осаждал римский полководец Лукулл.