Книга Помиримся... у алтаря? - Энни Уэст

Невольная улыбка тронула губы Равенны. Жизнь в шикарной квартире на площади Вогезов, в одном из самых дорогих районов Парижа, вряд ли можно назвать трудной, в отличие от раннего детства Равенны, когда денег не хватало на еду и теплую одежду. Но этот опыт сыграл ее матери на руку. Когда деньги стали заканчиваться, она начала методично заменять бесценный антиквариат копиями.

Равенна шумно выдохнула. Ее мать сейчас была в Италии с друзьями, вместо того чтобы остаться здесь и справиться с последствиями смерти Пирса. Если бы только она сразу сказала Равенне о его сердечном приступе, она была бы здесь в тот же день! Даже сейчас она с трудом верила, что мать скрыла это от нее, боясь побеспокоить Равенну. Неужели для всех матерей их дети навсегда останутся маленькими и несамостоятельными вне зависимости от того, сколько им исполнилось лет?

Равенна с трудом узнала Сильвию, приехав в Париж из Швейцарии. Впервые ее великолепная мать выглядела старше своего возраста, полностью раздавленная горем. Равенна беспокоилась за мать. Может, она сама и не была в восторге от Пирса, но Сильвия любила его.

Нет, маме лучше было уехать отсюда. Лучшее, что могла сделать Равенна, – упаковать оставшиеся вещи. Ей придется встретиться лицом к лицу с кредиторами и продать то немногое, что осталось.

Она вернулась к описи вещей и порадовалась, что наняла эксперта, чтобы отделить оригиналы от подделок. Для самой Равенны все вещи выглядели одинаково дорогими, хоть и несколько безвкусными. Правда, ее домом была скудно обставленная студия на окраине Лондона, так что не ей судить о роскоши.

Джонас снова позвонил в дверь, гадая, дома ли Сильвия, или его импульсивная поездка в Париж была пустой тратой времени.

Он никогда не поддавался сиюминутным порывам. Он действовал методично, размеренно и логично. Но к тому же он обладал тонким чутьем, чтобы выбрать идеальное время для удара. И сейчас, всего через несколько недель после смерти Пирса, любовница его отца будет находиться под прицелом кредиторов.

Домофон зажужжал, и в динамике раздался хрипловатый женский голос:

– Да?

– Я хотел бы увидеть мадам Руджеро.

– Месье Жискар? Я ждала вас. Пожалуйста, поднимайтесь.

Джонас распахнул дверь и вошел в мраморный холл. Он проигнорировал лифт и поднялся по ступенькам на два этажа к любовному гнездышку отца. Подавив в себе отвращение, он постучал в дверь квартиры.

Равенна почти сразу распахнула дверь, и Джонас шагнул в роскошно обставленный холл мимо стройной молодой женщины. Через открытую дверь он увидел полную дорогой мебели гостиную, но не заметил присутствия женщины, из-за которой приехал сюда. Он двинулся вглубь квартиры.

– Вы не месье Жискар! – Обвинение в ее голосе остановило Джонаса.

Он обернулся и увидел глаза цвета янтарного виски, устремленные на него.

– Нет, я не Жискар.

Джонас на мгновение остановился и оглядел женщину с ног до головы с некоторым удивлением. Стройная до хрупкости, она тем не менее имела привлекательные изгибы во всех нужных местах, хотя они и были прикрыты плохо подогнанной черной одеждой. Но Джонаса привлекло ее лицо. Красивые полные губы, прямой нос, острые скулы, придававшие ей несколько болезненный вид. Густые темные ресницы и прямые брови обрамляли янтарные глаза, которые словно светились изнутри. Каждая черта ее лица была такой острой и резкой, что все вместе они должны были произвести отталкивающее впечатление. Но вместо этого они сливались в великолепную картину.

Эта женщина поражала. Она не была хорошенькой, скорее необычной. Джонас почувствовал, как участился его пульс. Он напрягся. Когда в последний раз женщина так на него влияла, пусть даже очень красивая?

– Тогда кто вы? – Она склонила голову набок, и Джонас перевел взгляд от ее губ к коротко стриженным каштановым волосам.

– Я ищу мадам Руджеро. Сильвию Руджеро.

Он удивился тому, каких усилий ему стоило оторвать взгляд от девушки и снова заглянуть в холл.

– Вам не назначена встреча? – Что-то новое появилось в ее голосе, какие-то жесткие, непреклонные нотки.

– Нет. – Его губы скривились в ухмылке. – Но она примет меня.

Молодая женщина сделала шаг в сторону, преграждая ему вход в гостиную. Джонас про себя отметил грациозность ее движений, хотя он тут же сказал себе, что у него совершенно нет времени, чтобы отвлекаться.

– Вы – последний, кого она захочет принять. – Она покачала головой.

– Вам известно, кто я? – Его взгляд тут же стал острым как бритва.

Девушка заняла оборонительную позицию: она стояла подбоченясь, широко расставив ноги, будто действительно собиралась остановить его. Она была довольно высокой, не намного ниже его самого, и смотрела на Джонаса с полной уверенностью.

– Я не сразу вас узнала, но, конечно, я знаю вас. – Что-то изменилось в выражении ее лица, и Джонас понял, что она вовсе не так уверена в себе, как ему изначально показалось. Очень интересно.

– А вы? – Джонас привык, что его узнают по фотографиям в прессе, но инстинкты подсказывали ему, что он уже встречал эту женщину прежде.

– Очевидно, я из тех, кого легко забыть. – Едкая улыбка появилась на ее лице, и у Джонаса перехватило дыхание.

Она улыбалась вовсе не ему, а он так реагирует! Раздражение в нем росло.

– Ее здесь нет, – торопливо проговорила она, и это вступало в противоречие с ее агрессивной защитной позицией. – Так что увидеть вы ее не сможете.

– Тогда я подожду. – Джонас шагнул вперед и увидел, как мгновенно напряглась девушка.

Он думал, что она уступит ему дорогу, но она немало удивила его. Но и Джонас не собирался отступать, несмотря на то что эта женщина так привлекала его. Он должен разобраться с Сильвией Руджеро. Он посмотрел в янтарные глаза девушки и заметил, как от удивления расширились у нее зрачки.

– Я не уйду, – пробормотал он, борясь с желанием протянуть руку и провести кончиками пальцев по ее бледной щеке. Он тут же мысленно одернул себя и резко сказал: – Мое дело не терпит отлагательств.

Она нервно сглотнула. Джонас проследил за движением ее шеи и уловил тонкий аромат корицы, исходивший от ее кожи. Внезапно она отступила.

– Тогда вы можете поговорить со мной. – Она повернулась и прошла в гостиную, ее шаги гулко отражались от медового цвета паркетного пола.

Джонас оторвал взгляд от ее мерно покачивающихся бедер, обругав себя за то, что постоянно на нее отвлекается. Девушка села в кресло возле окна, занавешенного золотистыми шторами, намеренно выбрав такую позицию, чтобы оказаться спиной к свету. Уловка была такой очевидной. Вместо того чтобы тоже присесть, Джонас обошел комнату, прекрасно осознавая, что напряжение возрастает с каждой минутой. Кем бы она ни была, она в сговоре с Сильвией Руджеро. Джонас не доверял ей ни на секунду.