Книга Бездомная - Катажина Михаляк

– Уходи же прочь, – Кинга все силилась прогнать его, но… куда же ему идти? Он такой же бездомный, как и она сама. Да еще она, идиотка, заперла его в мусорном отсеке. – Бо-о-оже, – с ее деревенеющих губ сорвался стон, такой же жалобный, как и кошачье мяуканье.

Нет, она выпустит кота, решила Кинга. Выпустит это кошачье отродье, а затем уснет спокойно, без укоров совести, что потащила вслед за собой к неминуемой смерти невинное существо.

Кинга попыталась подняться, но… тело не слушалось. Именно сейчас, когда нужно было еще мгновение побыть в сознании, начали действовать таблетки и алкоголь. Кот вскочил на ящик. Его худая мордочка оказалась прямо у лица женщины. Кинга приподняла веки и встретилась взглядом с блестящими кошачьими глазами. Как же они напоминают человеческие – в них тот же ужас, та же мольба… Когда-то Кинга уже видела такой взгляд. В зеркале. Но никто ей не помог. Напротив – едва не затравили насмерть… Нет, она не поступит с котом так, как когда-то поступили с ней.

– Погоди. Погоди, – прошептала она. – Я сейчас… сейчас…

Кот еще несколько секунд глядел на нее, а затем прижался мордочкой к ее щеке.

Это прикосновение… эта ласка… Кинга зарыдала. Она хотела погладить кота, ощутить под пальцами удары сердца маленького живого существа, но вместо этого чувствовала, что куда-то уплывает. Отчаянным движением она засунула себе палец в глотку и вырвала все, что было в желудке. Долго пыталась восстановить дыхание. Каждая секунда была наполнена болью; тело то содрогалось, то цепенело. Вдыхаемый воздух обжигал легкие. Кинга чувствовала, что умирает, но… силилась выжить. Ради него. Ради кота.

Животное все еще было тут, лизало ей руку, тихо мяукая.

Кинга попыталась поднять голову, чтобы легче было дышать, но только плакала вместе с котом. Все напрасно. Она потеряла последний шанс. Рвота снова подступала к горлу. Захлебываясь, Кинга отпрянула назад. Наконец уселась, едва дыша.

Как долго она сидела так, на грани обморока? Пятнадцать минут? Полчаса? Час?

Было так холодно…

Кот влез ей на колени. Руки наконец начали слушаться. Кинга обняла животное и крепко прижала к себе. Окоченевшими пальцами расстегнула одну пуговицу; кот залез под куртку и принялся мурлыкать. Кинга прислушивалась к этому мурлыканью, к биению маленького сердчишка у своей груди… Это убаюкивало. Навевало сон – спокойный, сладкий сон. Наконец-то…

Замок в дверях лязгнул, металл отозвался скрежетом. Кто-то вошел в мусорный отсек.

– Беги, – шепнула Кинга коту, а может, ей лишь показалось, что шепнула.

Кот протяжно мяукнул. Кто-то вскрикнул.

– О боже, ты меня напугал! – послышался женский голос. – Что ты здесь делаешь, бурый? Хочешь выйти? Тогда выходи, удирай, пока тебя дворник не прогнал.

Кинга вздохнула с облегчением. Кот спасен. Она может подыхать спокойно.

– Как, ты хочешь остаться здесь? Ну, воля твоя…

Нет, он не хочет здесь оставаться, хотела крикнуть Кинга, забери его отсюда, кретинка!

Но вошедшая уже направилась к выходу. Этого Кинга допустить не могла. Собрав последние силы, она поднялась на шатких ногах, держа на руках кота.

Вошедшая женщина остановилась как вкопанная, медленно обернулась и снова вскрикнула от неожиданности и испуга. В следующее же мгновение на лице ее изобразилось отвращение, которого она не сумела скрыть.

– А ты чего здесь? – проворчала она, демонстративно засовывая руку в карман. – У меня нет мелочи.

Кинга сделала шаг вперед.

– Мне ничего не нужно. Но, пожалуйста, заберите отсюда кота, – произнесла она тихо, но четко, держа животное перед собой на вытянутых руках.

Кот повис между двумя женщинами.

Вошедшая стояла без движения и смотрела на Кингу большими от удивления глазами. Этой дамочке, вырядившейся на рождество, Кинга, должно быть, во мраке мусорного отсека казалась зомби.

– Мне ничего не нужно, только выпусти кота, – повторила Кинга, чувствуя, что время ее истекает: еще немного – и она потеряет сознание.

Нет, эти два отродья – расфуфыренная дамочка и блохастый кот – не дадут ей спокойно умереть. Все не так, как надо. И все из-за этого чертового кота, проклятье, все не так! А ведь освобождение было так близко…

Шатаясь, словно лунатик, Кинга хотела было обойти дамочку и выбраться наружу, но стоило ей оказаться в свете фонаря, как женщина снова тихо вскрикнула, схватила Кингу за плечо и тут же отдернула руку.

– Я… я тебя знаю!

Кинга равнодушно взглянула на нее. Разумеется, ты меня знаешь, хоть и не помнишь откуда. Может быть, когда-нибудь я открою тебе эту тайну. А может, и нет. Во всяком случае, ключ от этого мусорного отсека у меня оказался по твоей милости.

Она не сказала этого вслух, вообще ничего не сказала. Право же, какое значение имела теперь обида, нанесенная Кинге этой бабой и одним мерзавцем-предателем много лет назад?

Вошедшая, немного поколебавшись, продолжала:

– Может… может, вы зайдете ко мне на ужин? Я приготовила один прибор для заблудшего странника. Я вас… приглашаю. Вас обоих, разумеется. – В знак своей доброй воли она погладила животное по голове.

Кот замурлыкал.

Кинга взглянула на нее как на сумасшедшую.

– Приглашаешь? Меня? На рождественский ужин?

Это не укладывалось у Кинги в голове! Ее, грязную, отвратительную, воняющую водкой и блевотиной, эта разряженная куколка просто-напросто приглашает на рождественский ужин?

– А что скажут твои родственнички? – Этот вопрос она задала вслух.

– Я… поссорилась с родственниками. Это у меня первый сочельник в одиночестве, и мне… мне тяжело быть сегодня одной. Я приглашаю вас обоих, – женщина повторила это едва ли не с отчаянием.

Кинга неторопливо кивнула. Что ж, убить себя она еще успеет, но сперва найдет бурому коту хороший дом. А заодно она напомнит хозяйке об их знакомстве. Да-а, ничего себе рождественская история. Как раз под елочку. С наилучшими пожеланиями от Кинги Круль… Хорошо, что у пани Круль есть чувство юмора, и сейчас, вместо того чтобы заплакать над иронией судьбы, она может улыбнуться.

Собеседница приняла ее улыбку за знак согласия.

– Прошу вас, пойдемте. Будете моими почетными гостями.

Она двинулась первой, то и дело оглядываясь, идут ли следом женщина в платке и грязной куртке и отощавший кот с гноящимися глазами. Ее все более увлекала эта встреча и восхищал собственный альтруизм. Она, Иоанна Решка, в этот сочельник отворяет двери своего жилища бездомной и ее коту! Никогда еще прибор для заблудшего странника (традиция, которую свято соблюдала мама Иоанны и жестко высмеивал ее бывший) не был так кстати. Сегодня она накормит голодных, напоит жаждущих, оденет нагих – ведь не сядет же Бездомная за рождественский стол в этой вонючей куртке?.. Ну, и так далее: стучите и отворится вам.