Книга Екатерина Медичи - Василий Балакин

Замок Амбуаз, выбранный в качестве места проведения свадьбы, был превращен Франциском I, любившим новую архитектуру, в самую современную королевскую резиденцию. В весеннюю пору, когда фруктовые деревья стоят в цвету и открываются великолепные виды на Луару, Амбуаз был самым подходящим местом для проведения свадебных торжеств. Собралась вся знать Франции. Еще за несколько дней до жениха в Амбуаз прибыли от него свадебные подарки. Караван из тридцати шести мулов доставил в замок драгоценности, произведения искусства, 300 тысяч золотых дукатов, а также освященное самим папой брачное ложе — подлинный шедевр флорентийских мастеров, изготовленный из редких пород дерева и украшенный серебром и слоновой костью.

Жениха с его великолепной свитой встречал в замке сам Франциск I. После крещения дофина, которого Лоренцо в качестве представителя его крестного, папы Льва X, нес к купели в сопровождении крестной, Маргариты Ангулемской, сестры короля, начались свадебные торжества. В зале, богато украшенном гобеленами с батальными и амурными сценами (то и другое было одинаково мило сердцу Франциска I), звучала музыка. Каждая перемена изысканных блюд сопровождалась фанфарами. Король посадил герцога Урбинского рядом с собой, а Мадлен — возле королевы Клод. Во время многодневного свадебного празднества Лоренцо выглядел бледным и измученным, и причиной тому служила не только его еще не до конца зажившая боевая рана, но и, как говорили, «дурная болезнь», что, к несчастью для него самого и его молодой супруги, было правдой: не прошло и года, как оба они отправились в мир иной.

Балы, турниры и королевские охоты продолжались шесть недель. Состоялась даже инсценировка сражения за деревянную крепость. Хотя бой считался потешным, однако убитые и раненые оказались настоящими. Таков был век, таковы нравы.

Свадебные торжества подходили к концу, и можно было покидать гостеприимный замок Амбуаз. Король со своим двором отправился в Бретань, недавно присоединенную к Французскому королевству, а Лоренцо с Мадлен — в Овернь, которую та принесла ему в качестве приданого. Эти владения со временем отойдут к Екатерине Медичи — единственной наследнице своей матери. Однако долго оставаться в тех благословенных краях, где молодожены приятно проводили время, им не довелось, поскольку папа торопил с возвращением в Италию.

7 сентября герцог и герцогиня Урбинские прибыли во Флоренцию, празднично украшенную по этому поводу, и поселились во дворце Медичи на Виа Ларга. Мадлен тогда была уже беременна. Ее очаровала жизнь в этом городе, и она старалась понравиться народу. Лоренцо сразу же отправился в Рим, чтобы передать папе послание французского короля, а Мадлен, оставшись во Флоренции, привыкала к жизни в чужой стране, пребывание в которой оказалось для нее недолгим. Вскоре по возвращении из Рима Лоренцо заболел, и врачи не могли установить причину недуга, так что заговорили об отравлении. У больного подскочила температура, но затем спала, и он поправился. Жизнь во дворце Медичи пошла своим чередом. Правительственные заботы чередовались с празднествами и великолепными охотами.

Зимой самочувствие Лоренцо вновь резко ухудшилось, и по предписанию врачей он переехал на виллу Сассе1ти. Время тянулось для Мадлен уныло и монотонно. Во Флоренцию супруг возвратился лишь накануне ее родов. 13 апреля 1519 года во дворце Медичи на свет появилась девочка, которую спустя три дня, накануне Вербного воскресенья, при крещении нарекли именем Катерина Мария Ромола.

В это время оба ее родителя находились при смерти: отец умирал от туберкулеза легких, усугубленного сифилисом — последствием разгульного образа жизни, а мать — от послеродовой горячки. Спустя две недели после родов Мадлен скончалась, а еще через шесть дней за ней последовал и ее супруг, за 27 лет своей жизни не совершивший ничего достойного и лишь дискредитировавший имя Медичи. Место их вечного упокоения в церкви Сан-Лоренцо украшено великолепным надгробием — бессмертным творением Микеланджело. Еще и месяца не исполнилось «маленькой герцогине», как она стала круглой сиротой. По образному выражению поэта Ариосто, ставшего свидетелем тех событий, ее колыбель стояла между двух гробов. Катерина Мария Ромола оказалась последней законной представительницей рода Медичи по прямой линии, и Ариосто выразил общее тревожное настроение стихами:

Лишь ветвь одну озеленит листва. Меж страхом и надеждой вдохновенной, Кто знает, умертвит ее зима Или воскреснет плод весной благословенной.

Маленькая герцогиня

А спустя еще три месяца и сама она едва не оказалась в гробу, когда тяжелая болезнь сразила ее. Однако в крошечном теле нашлось довольно жизненных сил, чтобы побороть недуг. Катерина поправилась, и в октябре ее привезли в Рим показать Льву X, которого не на шутку перепугала перспектива потерять столь ценное дитя, залог его будущих политических комбинаций. Еще ранее, сразу же после смерти родителей девочки, он назначил ее опекуном кардинала Джулио Медичи. Папа и кардинал являлись кузенами: Лев X (в миру Джованни Медичи) был вторым сыном Лоренцо Великолепного, а Джулио — бастардом Джулиано, брата Лоренцо. Они были почти ровесниками (Джованни в 1519 году исполнилось 43, а Джулио — 41 год), а поскольку вместе воспитывались в доме Лоренцо, то считали друг друга скорее братьями, нежели кузенами.

Именно кардинал Джулио, «злой гений» семейства Медичи, не обладавший такими качествами его представителей, как щедрость, великодушие и обходительность, но мечтавший о восстановлении величия своего рода, занимался но поручению Льва X организацией бракосочетания родителей Катерины. По прошествии менее чем года, когда оба родителя девочки были мертвы, кардинал Джулио поспешил во Флоренцию, дабы, разместившись во дворце Медичи, принять на себя заботы по воспитанию сиротки, которую, когда придет время, можно будет использовать для дальнейшей реализации династических планов семейства. Папа возложил на него также и заботы по управлению Флоренцией, дабы флорентийцы не забывали о Медичи как своих господах. В течение пяти месяцев Джулио управлял строптивым городом, по мере сил стараясь удовлетворять требования его обитателей, что само по себе было не простым делом.

Когда кардинал Джулио привез в Рим оправившуюся от болезни пятимесячную Катерину, Лев X, взяв девочку на руки, отметил, что она хорошо выглядит. При этом, как и полагается, он пролил слезу умиления и процитировал строку из Вергилия: «Secum fert aerumnas Danaum» («Несет с собою бедствия данайцев»). Заботы по воспитанию Катерины папа возложил на ее тетку, Клариче Строцци. Это было мудрое решение. Клариче приходилась сестрой безвременно скончавшемуся Лоренцо, и Лев X неоднократно заявлял, что для семейства Медичи было бы гораздо лучше, если бы Клариче родилась мужчиной, а Лоренцо — женщиной. В ней, достойной представительнице рода Медичи, соединились все качества, благодаря которым семейство достигло могущества и славы: мужество, сила воли, ум, обходительность. Лучшей воспитательницы для Катерины невозможно было найти. Передавая последнего отпрыска рода Медичи на воспитание Клариче (как говорили, «единственному мужчине в семье»), Лев X сделал всё возможное, дабы исправить роковую ошибку природы.