Книга Женское одиночество. Может ли оно не быть трагичным? - Марина Кравцова

Итак, здравствуйте, дорогая незнакомка. вы опять загрустили, глядя из окна на женщину с коляской, или слушая рассказ подруги о том, какой подарок преподнес ей муж на 8 марта? У вас есть родственники, любимые друзья, но вы мечтаете о том, что называется женским счастьем? Но отвлекитесь немного от грусти, подумайте, ответьте на странный немного вопрос – действительно ли вы всем сердцем, всей душой хотите создать семью? Готовы ли вы создать семью? А к возможным трудностям и жертвам готовы? Может быть, ваша нынешняя жизнь не так уж невыносима? «Нет, – говорите вы, – я ничего не хочу так, как создать семью, я готова и к трудностям, и к печальным неожиданностям, но вот уже столько лет…». Тогда прочь уныние – эту пагубную страсть, высасывающую из нас радость жизни. Не отчаивайтесь. Были женщины, которые отчаивались так же, как и вы. Оказалось – напрасно.

«Моей душе покоя нет, весь день я жду кого-то», – уже в который раз слушаем мы популярную песню из любимого народом фильма «Служебный роман». В нем, как мы помним, жажда героини любить и быть любимой была полностью удовлетворена, к великой радости телезрителей. И многие одинокие женщины и девушки, читая о подобных историях в книгах, переживая за героев телевизионных мелодрам, мечтают, что и к ним когда-нибудь придет настоящая любовь. Но бывает, что подобные ожидания оборачиваются настоящей внутренней трагедией.

Письмо из газеты-приложения к журналу «Фома»:

«Я делаю попытку немую боль вылить на бумагу. На исповеди об этом нельзя: священник теряется от такой “загрузки”, он ведь, в общем-то, помочь здесь не может – не его компетенция, жалость ни к чему.

Вспоминаю детство. Меня тянуло к христианству, нравилось приходить к стенам заброшенного храма, нравилось прощать, но все это не было вектором жизни, это был лишь ее духовный аспект. Все свободное время отдавалось рисованию и музыке, а все мечты были о будущем счастье, о друге жизни…

С 18 лет я в Церкви, ко всем своим бедствиям в ее ограде пыталась отнестись стоически – как к испытанию веры. На светскую жизнь долго не оставалось сил. Надо было немного больше любить себя, наверное. Я очень-очень ждала, что желанное и долгожданное чудо-счастье приложится к моей “духовной” жизни. Не случилось чуда.

Я одинока и умираю от этого. Вообще ни один симпатичный человек на меня ни разу не посмотрел с нежностью.

Мне почти 30 лет. Я не урод, талантлива. Да, я не красавица, с кучей недостатков и комплексов. И меня не замечают, мне некого любить!

Что же впереди, неужели я пожалею о том, что не гуляла, не строила глазки, не вертела задом – это же будет крах всех надежд, поругание идеалов, конец всего!

Душа размагничивается, теряет силы, я часто становлюсь “жертвой”: нет сил противостоять чьей-то наглости.

Скверно, но многое церковное, некогда светлое, отравлено одиночеством.

Аврааму обещали исполнение чаяний – и то он страдал от ожидания, а мне, конечно же, ничего не обещано. Ответ на молитвы – жизнь, которую я бы не выбрала.

Представьте Ассоль, к которой никто не приплыл… Получается, одиночество хуже греха, его не исправишь, не замолишь, оно незаслуженно и смертельно.

А то, что я не одна такая, так лучше бы одна… Это же и врагу не пожелаешь…

Вопрос один – зачем испытание выше сил, несбыточная, дикая жажда любви. Понимаю, демография, пьянство, все понимаю.

Но ни церковное творчество, ни молитвы залить этот огонь не могут, он горит 15 лет, он меня сжег…

И отчего-то стыдно глядеть людям в глаза, мне стыдно, что меня не любят, и немного стыдно молиться по той же причине. В.»

Вот он, первый вариант женского одиночества – непереносимого, когда ничем не заменишь жажду любви, не погасишь сжигающего душу огня. Увы, страдающей девушке так никто и не ответил по существу, хотя в газете было опубликовано три ответа на ее искреннее письмо. А между тем ответ заложен в самом этом письме. Его автор, не захотевшая назвать свое имя, похоже, знает, что нужно делать, но не умеет и боится. Ключевая ее фраза: «Надо было больше любить себя». Прошу прощения у В. за то, что рискну сделать некоторые выводы из ее рассказа. Но даже если я ошибусь относительно автора письма (тем более что рассматриваемое письмо было опубликовано не вчера, и у его автора все могло в жизни измениться), уверена – мои слова окажутся справедливыми для других женщин, оказавшихся в подобной ситуации.

В. пишет: «Я не урод, талантлива», но тут же как бы пугается хороших слов в собственный адрес и признается, что она закомплексованна, с кучей недостатков. Трудно рассуждать, не зная человека, однако В., похоже, интересная личность с богатой внутренней жизнью и высокими духовными потребностями. Беда в том, что она, скорее всего, просто не умеет общаться с людьми, потому что сама в себе не уверена, не думает, что людям может быть с ней интересно. Комплексы, основанные на остром неприятии в себе каких-то качеств и черт характера, конечно, никак не соотносятся с христианским мироощущением. Есть очень интересные и талантливые люди, которым именно из-за чувства неудовлетворенности собой тяжело идти на контакт – в результате они не могут раскрыть все лучшее в себе перед окружающими и привлечь их внимание. И если для кого-то необщительность – нормальное состояние, и логично вытекающее из этого состояния одиночество не тяготит, то для людей, подобных автору приводимого здесь письма, одиночество – трагедия. Что же делать? Поверить, что недостатки не могут помешать вам гармонично общаться с окружающим вас миром. Оставьте грехи для исповеди! Примите как должное, что люди могут и должны любить вас такой, какая вы есть. Ведь сам Господь любит вас! Когда-то в журнале «Пионер» в одной детской повести я прочитала такую фразу: «Любовь не похвальная грамота». Давно забылось и название повести, и большинство сюжетных линий, но фраза эта врезалась в память навсегда и часто помогала мне, когда приходило искушение оценивать себя или других на предмет того, кто достоин любви, а кто нет. Ваши недостатки не помешают кому-то полюбить вас. И полюбят вас, конечно, не за достоинства, а просто потому что вы – это вы. Но чтобы у человека появилось хотя бы первоначальное желание начать общаться с вами и узнать вас лучше, надо научиться дарить себя людям.

Есть женщины, которые, будучи неуверенными в себе, не могут найти любовь и уходят в выдуманный мир женских романов или телесериалов. Но иногда такой формой ухода может стать, как это ни печально, и религиозная жизнь. В. пишет: «Скверно, но многое церковное, некогда светлое, отравлено одиночеством». Церковная жизнь уже почти раздражает девушку. Но почему? Быть может, потому, что самое важное в жизни человека – приобщение к Православию – В. постепенно начала использовать как ширму для личных неудач?

«Что же впереди, неужели я пожалею о том, что не гуляла, не строила глазки, не вертела задом – это же будет крах всех надежд, поругание идеалов, конец всего!» Интересно отметить, что в церковном сознании многих людей рассматриваются лишь две крайности – либо в затворе ждать суженого, который упадет с неба, либо «вертеть хвостом». Но, похоже, автор письма невольно лукавит, сама того не замечая. Она уже жалеет о прошедших годах. И совершает по меньшей мере две ошибки: жалея о том, что неконтактна и не умеет заинтересовать людей своим внутренним миром, В. сразу переводит все свои рассуждения на негатив, при этом себя оправдывая. Одна одна, потому что не хотела греха, не хотела «гулять». Но если бы В. (или другая – еще раз прошу прощения у автора письма, если ошиблась на ее счет) сказала по-другому: «Неужели я пожалею о том, что не умела улыбаться людям, не умела интересно поддержать разговор, не умела быть всегда радостной, не производила впечатление сильного и благополучного человека», это бы звучало гораздо честнее… Но зачем жалеть? Это вторая, весьма серьезная ошибка. Надо учиться во всем искать хорошее. Надо пересмотреть свое отношение к миру. Тридцать лет – очень хороший возраст. Женщина никуда не опаздывает. Будучи церковным человеком, занимаясь искусством, В. наверняка обогатила свой духовный мир. Надо с благодарностью к Творцу пересмотреть эти годы, увидеть дары Божии и, поняв, насколько вы ими богаты, начать действовать.