Книга Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте - Роман Бобков

Мой рассказчик, чтобы придать своим историям правдивый вид, не размахивал руками, не бил кулаком по столу и не переходил на зловещий заговорщический шепот, будто передает мне великую тайну! Он также не рвал на груди рубаху, не делал большие круглые глаза, как будто сам приходя в ужас от своих правдивых выдумок. Нет, речь его была спокойной и достаточно размеренной. Но зато он ни разу не сбился, как это часто бывает, когда человек откровенно врет, и не путался в своих рассказах. Плюс ко всему его повествование было настоящей большой историей, а не какимито небольшими, не связанными друг с другом отрывками. Из-за этого мне при каждом расставании не терпелось побыстрее увидеться вновь и узнать, что же было дальше.

Я кормил его бесплатным ужином, а после и обедами и завтраками не только в эти три дня, а всякий раз, когда он вновь останавливался в моем постоялом дворе. Я также по его просьбе выключал половину электрического освещения. А когда мы засиживались допоздна, так что кроме нас в таверне уже никого не было, то я вообще гасил свет, выключал большинство электроприборов, и мы сидели при свечах.

Мой рассказчик говорил, что такой у него особенный организм, болезненно чувствительный к электрическим полям. Я в подробности не вдавался, а он взамен не только продолжал свои рассказы, но и позволил их записывать.

Свои записи я назвал хрониками, а точнее: хрониками острова магов. Верить тому, что я записал или нет, пусть каждый для себя решает самостоятельно. Я, например, до сих пор не могу однозначно ответить, верю ли я во все это сам…

Глава 1. Рыцари в лесу

Скоро рассвет. Это будет уже седьмой рассвет, который закованные в броню рыцари встретят в этом странном лесу. Точнее сказать, странным был не сам лес, а рыцари, которые, несмотря на то что никакой видимой угрозы их жизням не наблюдалось, не снимали своих доспехов даже во время сна. Да и это, пожалуй, не самое странное обстоятельство. Мало ли причин может быть у воинов быть всегда начеку и при оружии? Например, засада или разведка. А может, выход из окружения или бегство после разгрома основного войска и опасность быть в любой момент настигнутыми преследующими врагами. Только вот всего этого не было… Их было всего пятеро, но они не были разведчиками и не укрывались для неожиданного нападения. И в то же время их никто не преследовал. Однако они, с тех самых пор как здесь оказались, всегда выставляли часового, который в любое время дня и ночи зорко охранял лагерь.

Сейчас на посту стоял непревзойденный мечник Ульвэ. Его умение владеть мечом было настолько виртуозно, что он уже давно не пользовался щитом. По его словам, щит в бою ему только мешал. Вся его техника была построена в основном на атаках и контратаках, упреждающих выпады противников. Зачем подставлять щит или меч под удар, когда можно просто ударить быстрее? И действительно, так быстро разить, как Ульвэ не мог никто. Когда обычный воин успевал сделать один быстрый удар, Ульвэ, наносил как минимум, два. Вот и сейчас, охраняя сон своих товарищей, Ульвэ уверенно сжимал эфес своего меча.

Впервые в этом лесу, находясь на посту, ему не надо было патрулировать лагерь, обходя кругом непролазную чащу. В этот раз они наконец-то вышли хоть к какой-то возвышенности. Поначалу даже обрадовались, что лес заканчивается, ведь деревья заметно поредели, а за холмом виднелся просвет. Но, взобравшись на холм, увидели, что всего лишь вышли на лесную поляну, за которой опять виднелся бесконечный лес.

Поляна с трех сторон была окружена холмами, которые создавали полукольцо. На самом высоком, центральном холме рос густой кустарник, в котором можно было спрятать в засаде чуть ли не армию. Да, для сражения место отличное, размышлял находившийся на холме Ульвэ. Если заманить врага в центр чаши, поставив у его подножия тяжелых панцирников, а за ними укрыть легкую пехоту, то врагу покажется, что главное – это сломить панцирников. Вот тут-то ринувшийся в атаку враг и будет накрыт стрелами и болтами спрятавшихся в кустах лучников и арбалетчиков. А завершила бы дело укрытая за двумя другими холмами конница.

Да, как ни крути, а помечтать Ульвэ любил еще с детства. Он всегда представлял себя полководцем, хотя на самом деле ни разу не командовал даже отрядом. Его мечты прервала вспорхнувшая с правого от него холма птица, быстро ушедшая в небо и, описав круг, улетевшая в лесные дебри на другой стороне поляны.

Птицы так резко с места не срываются, ее явно кто-то спугнул. Но холм по правую руку был виден как на ладони, поскольку, как и тот, что был слева, располагался значительно ниже того, на котором дежурил Ульвэ. И холм этот был абсолютно пуст. Замерев, Ульвэ напряг зрение и слух, но так и не смог больше ничего услышать или разглядеть в предрассветных сумерках.

Глаза начинали слипаться. Пора будить смену. Еще раз внимательно оглядевшись и прислушавшись, Ульвэ направился к их ночлегу. Между двумя валунами, на спуске холма со стороны леса, крепко спали его товарищи. Подойдя к Михасу, Ульвэ легко тронул его за плечо, и Михас тут же открыл глаза.

– Твоя очередь.

– Все спокойно?

– Да, как обычно, только местные глупые птицы срываются неизвестно куда перед самым рассветом. На вот, рог не забудь.

Михас взял у Ульвэ рог и побрел к вершине холма, разминая на ходу затекшую во время сна шею.

Предрассветный сон самый сладкий. Ульвэ с удовольствием пристроился на место Михаса и сладко растянулся. Хотелось снова предаться мечтаниям о битвах и сражениях, где он бы командовал целыми армиями, а потом, как обычно, провалиться в глубокий сон. Но вместо этого опять нахлынули воспоминания о том, как они здесь очутились.

В первый день пребывания в лесу от ужаса и неведения они даже не разговаривали. Первым тогда пришел в себя именно Михас. Заявив, что неважно, где они, но раз им удалось избежать смерти, то будет глупо снова приглашать ее в гости, он отправился в караул. Все молча согласились. На второй день их пустые желудки стали требовать пищи. Зверя в лесу было достаточно, и он был не особо пуглив. Так что без еды они не оставались. Только вот мясо приходилось есть сырым, так как возможности добыть огонь не было. Так они и существовали все это время. Днем брели неизвестно куда, подстреливая по пути подворачивающуюся дичь, а по ночам устраивались на ночлег. И чем дальше, тем больше ими завладевала безысходность…

Мысли Ульвэ начали смешиваться. Вот уже их не пятеро, а целая армия бредет по таинственному лесу. Во главе армии он, Ульвэ, на превосходном вороном жеребце. Рядом верные оруженосцы и телохранители. Подъезжает разведчик и, соскочив с седла и припав на одно колено, докладывает, что враг в ловушке. Значит, все идет по плану. Ульвэ поднимает вверх руку, чтобы дать сигнал к началу атаки, но тут слышит, как трубит рог. Значит, враг их всетаки обнаружил! Странный только вот звук у этого рога, вроде начало было как у сигнала тревоги, а потом сорвалось в обычный протяжный звук!..

– Ульвэ, ты что, оглох?! Вставай скорей!

Ульвэ разлепил глаза. Один из товарищей тряс его за плечи, а с холма, где должен был быть Михас, раздавался тревожный сигнал рога. Только сигнал этот был больше похож на крик перепуганной женщины или до ужаса напуганного ребенка, когда тот уже не может крикнуть ни мама, ни папа, а просто истошно орет, с силой выталкивая воздух из своих легких.