Книга Станция похищенных душ - Наталья Калинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А два дня спустя позвонил следователь и сообщил, что возле местного озера, в противоположной стороне от лесопосадки, возле которой в последний раз видели Тину, нашли вещи девочки: одежду, в которую она была одета в день пропажи, ее рюкзачок с косметичкой и паспортом. Рюкзак обнаружили в зарослях кустарника, тогда как толстовку и джинсы выловили из воды. Ева взяла такси и приехала к озеру, возле которого уже собрались профессиональные водолазы и полиция. Волонтеров, которые тоже находились здесь, держали за огораживающей участок лентой и к воде не подпускали. Ева пожалела о том, что не попросила никого ее сопроводить, потому что едва она увидела перетаптывающихся в скорбном молчании людей, почувствовала, как ее ноги обмякли, словно у тряпичной куклы. Она бы упала, если бы ее неожиданно не подхватил под локоть рыжий бородач со спокойным взглядом деревенского батюшки – руководитель поискового отряда из волонтеров. Молодой мужчина молча и осторожно повел Еву к ленте. «Сестра», – кратко сказал он первому встретившемуся на пути человеку. Это слово шепотом передали дальше, толпа всколыхнулась и стала расступаться перед ними, словно некто раздернул гигантскую «молнию». «Василий», – вспомнилось Еве имя рыжего, когда толпа с тихим рокотом перешептываний снова сомкнулась за их спинами, лишая возможности отступить.
– Василий?.. – обратилась она к мужчине, но так и не смогла договорить фразу до конца.
– Пока никого не нашли, – правильно понял он ее вопрос. И у Евы отлегло от сердца.
– Она жива, моя Тина, жива, – прошептала она доверительно рыжему. Но тот словно не разделял ее надежды, лишь неопределенно качнул головой и подвел Еву к полицейскому.
Ни других вещей девочки, ни ее тела в озере в тот день так и не нашли. А сегодня Ева получила на почту ссылку на известный ресурс. На видео, загруженное этим утром, была Тина. Некто снял ее на фоне кирпичной стены, освещенной тусклым светом ближайшего фонаря. Само видео длилось шестнадцать секунд, было темным, черно-белым и без звука, изображение прыгало, словно тот, кто держал в руках камеру или телефон, нервничал, торопился и совершенно не заботился о качестве. Тина что-то говорила. Губы ее шевелились, а глаза смотрели прямо, словно тоже пытались передать старшей сестре сообщение. За эти шестнадцать секунд Тина ни разу не моргнула. Ева вглядывалась в темное изображение, пытаясь понять, что младшая сестренка хотела ей сказать, но губы девочки шевелились так быстро, что прочитать по ним что-либо было невозможно. В конце видео Тина резко оглядывалась, словно ее встревожил внезапный шум, ее личико искажалось от страха, а затем изображение обрывалось.
Ева гоняла туда-сюда видео, пытаясь выцепить и сложить в более-менее понятную картину все детали. Исследовала за спиной Тины кирпичную кладку в желании догадаться, где эта стена могла находиться. Рассматривала незнакомую ветровку на девочке явно не ее размера и тешила себя счастливой мыслью, что видео сняли уже после того, как возле озера нашли одежду и рюкзак. Она хотела понять, что могло напугать младшую сестренку. И радость сменялась паническим страхом. Что с Тиной стало? Успела ли она спастись от того, что, возможно, ей угрожало? И вновь, как на качелях, взлетала в поднебесье радости: раз Еве показали это видео, значит, Тина спаслась. В конце концов, устав гадать, девушка отправила ссылку на видео следователю. И уже после этого ее осенила идея найти кого-то, кто бы мог прочитать сообщение Тины по губам. Ева перелопатила Интернет, пытаясь выйти на такого человека. Но когда наконец-то смогла найти, кому написать, увидела, что видео удалили. Как и ту страницу неведомого Кассира. От досады и огорчения, что не успела скачать видео себе, Ева стукнула кулаком по столу. Ей оставалось лишь надеяться на то, что специалисты в полиции смогут восстановить его.
* * *
В первый момент, вытащив из конверта из тонкой бумаги белоснежную открытку-раскладушку, на которой витиеватыми буквами золотилась надпись «Приглашение», Иван подумал, что его зовут на свадьбу и принялся прикидывать, кто из холостых приятелей мог бы сочетаться браком. Леонид был сторонником не моногамной, а полигамной жизни без обязательств. Вряд ли кому-то из случайных подружек удалось очаровать прожженного ловеласа настолько, чтобы тот изменил себе и своим принципам. Другой приятель, Макс, напротив, романы заводить не торопился, потому что еще не остыли угли от его сожженного до развода брака. Ну а другие приятели все были женаты. Оставалась только бывшая жена, которая вполне могла выкинуть такой финт – прислать ему приглашение на свадьбу. Эльза не преминула поставить Ивана в известность сразу же, как у нее закрутился роман с каким-то патлатым музыкантом. Видимо, надеялась разбудить в Иване ревность и сожаления. Только ему было все равно, встречается ли с кем-то его бывшая и собирается ли вновь замуж. Все чувства к Эльзе Селиной, в девичестве Елизавете Сидоркиной, сгорели еще раньше, в кострах их утомительных и опустошающих ссор, дотла, без шансов на реинкарнацию. Иван без всякого интереса открыл приглашение и увидел, что ошибся в своих предположениях дважды. Во-первых, открытку ему прислала не Эльза. А, во-вторых, это было приглашение не на свадьбу, а на ужин.
Уважаемый Иван Сергеевич!
Приглашаю Вас на торжественный ужин,
посвященный Воскрешению Воспоминаний.
Мероприятие состоится 18 августа в 22-00.
С надеждой на встречу
Далее шел адрес, который Ивану ни о чем не говорил. А вот имя человека, приславшего конверт, показалось знакомым. Оно не кольнуло сразу острыми воспоминаниями и не пробудило в памяти четких картин. Лишь вызвало поначалу чувство тревоги, еле уловимой, как еще не развеянные в воздухе флюиды чьих-то духов, которые вдруг вызывают ассоциацию со строгой учительницей, влепившей несправедливую «двойку», или бросившей тебя в пубертатном возрасте первой девушкой. А затем буквы, складывающиеся в смутно знакомое имя, будто на мгновение воспламенились, и Ивана обожгло этой вспышкой. Пономарев Витя. Перед глазами встал образ худощавого лопоухого мальчишки пятнадцати лет с ссутуленными плечами и затравленным взглядом. Витька Пономарь – так звали его в областном городке, в котором родился и вырос Иван. Поздний сын сторожихи в детском саду. Близкой дружбы с ним никто не водил, потому что Витька был скучным, молчаливым и забитым – не матерью, а теми нищими условиями, в которых он рос, словно квелый стебелек сорного растения на клумбе. Он и к компании, в которой верховодили Иван и его близкий друг Володька, приткнулся с тем же затравленным ожиданием в прозрачно-светлых глазах, что его вот-вот выдернут из почвы и отшвырнут, как сорную траву. Но его не гнали. Не гнали, потому что не чувствовали в Пономареве конкуренции. Парнишка как парнишка, молчаливый, робкий, без особых задатков, середнячок. В знак благодарности за то, что ему позволили остаться, он нередко приносил в компанию детсадовские плюшки, которые оставляли его матери поварихи. И выполнял поручения вроде «принеси-подай-разведай» лучше всякой мелюзги, которая иногда прибивалась рыбками-подлипалами к стайке местных шестнадцатилетних акулят.
