Книга Джейн и Эмма - Джоан Айкен

После года уроков, к большому удивлению всей деревни, синьор Негретти заявил миссис Вудхаус, что желает давать уроки Джейн отдельно, потому что она намного превзошла своих соучениц, даже тринадцатилетнюю Изабеллу.

— И я буду счастлив учить юную леди безо всякой платы, — объявил исполненный энтузиазма учитель, конечно, знавший о стесненных обстоятельствах своей ученицы, — потому что она обладает воистину грандиозным, поразительным талантом.

Это предложение было отвергнуто щедрыми Вудхаусами. Они были рады заплатить за милую крошку, радовались ее таланту, тем более что он мог в будущем обеспечить ей респектабельную жизнь.

Юная Изабелла Вудхаус не имела ни голоса, ни слуха и терпеть не могла музыку. День, когда после многочисленных просьб ее родители разрешили ей прекратить уроки с синьором Негретти, стал счастливейшим днем ее детства. Но маленькая Эмма, ее младшая сестра, хотя и была, к сожалению, ленива и не желала упражняться, имела хороший слух и считалась довольно способной ученицей. При желании, если бы она только заставила себя усердно работать, она могла бы прелестно играть. Но, к отчаянию учителя, занималась крайне редко и не в полную силу.

— Ах, мисс Эмма, — жаловался он, — если бы вы только занимались так же старательно, как маленькая мисс Джейн!

Джейн, конечно, этих слов не слышала; но она не могла не заметить, что учитель выглядел усталым и расстроенным, когда она входила в музыкальную комнату, а Эмма выскальзывала за дверь. Однако в ходе урока с ней он всегда воодушевлялся и возвращался к хорошему настроению.

Эмма Вудхаус в ту пору была веселым, красивым, приветливым ребенком, к природному дружелюбию и беззаботному нраву которого благодаря доброй и тонко чувствующей матери добавились прекрасные манеры. Со временем Эмма, безусловно, выросла бы человеком, понимающим свой долг перед людьми, которым повезло меньше. Но ее характер не был восприимчивым и не мог таковым стать: внимание к чувствам других не являлось ее главной чертой. А то, что ей постоянно, неделю за неделей, ставили в пример ребенка, который во всех прочих отношениях был явно ниже ее, уступал по рождению, внешности, месту жительства, манерам и, более того, был постоянно одет в ее же собственные обноски, не могло не озадачить. Это было трудно вынести и нелегко понять, на самом деле это была самая сложная проблема из всех, с которыми она до сих пор сталкивалась в своем беззаботном и комфортном существовании.

Связь между двумя детьми заключалась лишь в том, что они дважды в неделю занимались у одного и того же учителя; дружбы между ними так и не возникло.

— Эмма, дорогая, почему бы нам как-нибудь не пригласить маленькую Джейн Фэрфакс поиграть с тобой? — временами осторожно спрашивала миссис Вудхаус, чьи отношения с дамами семейства Бейтс установились еще при жизни прежнего викария и были, с одной стороны, благожелательными, с другой — сердечными, в соответствии с разными стилями жизни.

— Ой, мама, а это обязательно? — неизменно отвечала Эмма. — Джейн такая неловкая и скучная, она ни о чем не говорит — только о книгах.

— Да, но, дорогая, это потому, что бедная Джейн живет в крайне стесненных условиях, в трех крошечных комнатках вместе с тетей и бабушкой; они, безусловно, добрые и отзывчивые леди, но уже в летах. А у тебя есть наша дорогая Белла, которая учит тебя разным играм, и еще папа, и я, и наш большой сад, где ты можешь бегать, прыгать и делать все, что захочешь; подумай только, насколько тебе повезло больше бедняжки Джейн.

Подобные аргументы, однако, не производили особого впечатления, ведь симпатию нельзя навязать; помимо возраста, между девочками не было ничего общего, и практически не было шансов, что они привяжутся друг к другу.

Миссис Вудхаус обладала слишком добрым нравом и была достаточно здравомыслящим человеком, чтобы навязывать свою волю упрямой дочери в вопросе, в котором результат будет одинаково сомнителен для обеих сторон. В конце концов, будет ли это проявлением истинной доброты к маленькой Джейн Фэрфакс, прививать ей вкус к более комфортному существованию, которого она, возможно, всю оставшуюся жизнь будет лишена, поскольку ей судьбой предназначено служить другим? И пойдет ли это на пользу маленькой Эмме? Каково это будет ей впустить в свою жизнь молчаливую, тихую, скромную девочку, на которую она привыкла смотреть свысока?

Искренне стремясь защитить Джейн, мать Эммы даже не думала о том, что ситуацию можно рассматривать с другой стороны; что Джейн благодаря своим знаниям и навыкам может оказать на Эмму благотворное влияние.

Ценность дружбы между двумя одинокими детьми в любом случае начала казаться менее значительной для миссис Вудхаус, которую теперь беспокоили более важные вопросы, главным из которых была тревога о собственном здоровье. Сомневалась она и в способности мужа, доброго и преданного, но не слишком сильного человека, взять на себя хозяйство, если она сляжет на длительный срок. Приближались роды, которые обещали стать, судя по предыдущему опыту, трудными, если не опасными, ведь она не обладала крепким телосложением. Многие дела следовало привести в порядок перед ожидающимся событием. И главным фактором стало огромное желание избежать всяческого разлада и шума, которые бы неизбежно произошли, если бы маленькую Эмму вынудили делать то, что ей не хочется. Миссис Вудхаус не пыталась навязать свое личное интуитивное ощущение, что дружба между двумя девочками может иметь значение для обеих. Но невысказанное желание было подхвачено и, как часто бывает в подобных случаях, могло подтолкнуть ее дочь к противоположному решению.

Мистер Вудхаус, чрезвычайно мнительный мужчина, постоянно тревожащийся о своем здоровье, всегда страдал, видя недомогание других. Потому, когда его жена была не в состоянии предаваться легкой оживленной беседе с ним, а такое случалось все чаще, позволял ей уединиться в комнате экономки миссис Хилл, доброй женщины, которая, обладая богатым житейским опытом, не мешала хозяйке наслаждаться покоем и музыкой. Отсюда, если неплотно закрыть дверь, было хорошо слышно, как играет Джейн, и удовольствие, которое миссис Вудхаус получала, слушая ее музыку, было невозможно переоценить. Она в течение получаса, или около того, слушала, как Джейн играет Гайдна, Скарлатти или Крамера, после чего возвращалась с новыми силами в компанию мужа.

В октябре, после ужасных родов, миссис Вудхаус упокоилась с должными церемониями на кладбище на церковном дворе Хайбери вместе с третьим мертворожденным ребенком. Ее муж, потрясенный обрушившимся на него несчастьем, слег в постель и поднялся лишь три недели спустя, постаревшим на десять лет, жалким и несчастным.

В начале траура тринадцатилетнюю Изабеллу увезли сердобольные кузины в свой дом в Кенте, а шестилетняя Эмма наотрез отказалась уезжать из дома, в эту, как она говорила, ссылку. Она дралась, визжала, рыдала, буйствовала и вообще вела себя настолько отвратительно, что кузины передумали ее приглашать, поскольку засомневались, что сумеют справиться с таким ребенком.

— Я никогда не видела, чтобы она так себя вела, — сказала экономка миссис Хилл, заботам которой, ввиду сложившихся обстоятельств, поручили Эмму.