Книга Изабелла Прекрасная - Маргарет Кэмпбелл Барнс

— Когда он поворачивается и вот так улыбается, мне кажется, он совершенно неотразим! — прошептала Изабелла, думая о том времени, когда самые нежные его улыбки будут предназначены только ей одной.

Но времени мечтать уже не было.

— Процессия жениха выезжает из дворца, и наступает момент, когда должна спуститься вниз Принцесса! — послышался громкий голос церемониймейстера. И внизу в Зале король Филипп Французский, красавец, от которого Изабелла унаследовала свою внешность, ожидал ее, чтобы отвезти ее в церковь и тем самым еще надежнее скрепить — ее юным телом — намеченный им союз.

Еще ни для одной дочери из дома Капетингов не устраивалось столь пышное бракосочетание. Ведь разве ее матерью была не королева Наваррская и разве не было среди гостей нескольких правящих королей и половины самых благородных семейств государства? Холодно и покорно, трогательно стараясь держаться как можно спокойнее, Изабелла прошла всю официальную церемонию. Она старалась угодить своим родителям, которые наблюдали за ней с гордостью и любовью. Ее свойственное молодым чувство важности собственного персоны было полностью удовлетворено всем тем великолепием, которое они устроили для нее, и ее тщеславие было полностью удовлетворено тем, что, едва выйдя из детского возраста, она сразу же стала предметом пристального внимания всех мужчин, не спускающих с нее восхищенных глаз. Но больше всего она надеялась, испытывая при этом еще детскую неуверенность в себе, на то, что этот высокий красивый человек, стоящий рядом с ней, тоже восхищается ее красотой.

Ее, молодую и впечатлительную, гораздо больше тронуло само таинство венчания в огромном соборе, чем помпезность и торжественность публичной церемонии, проведенной на его ступенях. Еще долго после того, как смолкли звуки фанфар, она будет помнить ту неожиданно наступившую тишину, торжественное пение, высокие свечи на алтаре и вдруг возникшее чувство, что назад пути уже нет и все это всерьез и навсегда. Он держал ее за руку, и, может быть, именно поэтому она с радостью и желанием дала священную клятву любить и хранить верность своему супругу. Новое для нее понимание духовных ценностей на время затмило тщеславие и гордыню красивой девушки. В эти несколько мгновений истинной зрелости она постигла те стороны брака, которые не связаны с физическим влечением. У нее возникло чувство, как будто они с Эдуардом отправляются из этого святого места в какое-то длительное и трудное путешествие. Они оба еще были так молоды, и им предстоял такой длинный путь, предстояло узнать друг о друге так много. Она чувствовала, как сильно ей понадобится все ее терпение. А ведь ее никак нельзя было назвать терпеливой. «Любить друг друга, пока смерть не разлучит нас», — услышала она слова епископа, произнесенные на звучной латыни. Из-под своей фаты, сделанной из драгоценнейшего кружева, она подняла глаза на Эдуарда Плантагенета, он смотрел вниз на нее. Он улыбнулся, и ей захотелось, чтобы смерть не приходила к ним как можно дольше.

Потом, когда все было закончено, и высокородные гости, и толпа, приветствующая их на улицах, пришли к выводу, что это была самая великолепная свадьба, которую им довелось видеть, и что королевская пара была необыкновенно хороша.

— Лишь бы это оправдало себя! — бормотал про себя Филипп Красивый, думая об истощенной королевской казне.

— Дорогой Филипп, если в результате мы получим длительный мир между нашими государствами, то не жаль никаких затрат! — сказала его сестра, вдовствующая королева Англии Маргарита, которой лишь десять лет тому назад пришлось отдать свою юность немолодому вдовцу именно по этой же причине. Однако день и праздник еще продолжались. Жених и невеста вернулись во дворец, чтобы там приветствовать гостей, с благодарностью принимая подарки и поздравления. Представители всех королевских семейств должны были быть приняты в соответствии с их положением, с учетом всевозможных политических переплетений. «Когда тебе шестнадцать лет, — подумала Изабелла, — то трудно не ошибиться и сказать именно то, что нужно, особенно, если так сильно начинает болеть голова под непривычным покрывалом из бесценного кружева?» Но теперь, хвала Господу, у нее есть муж — молодой человек с таким приятным голосом, который совершенно спокойно ведет разговоры, великодушно освободив ее от этой тяжелой обязанности. А поскольку он иностранец, то не имеет значения, говорит ли он то, что надо, да к тому же ему удается очень умело уворачиваться от двусмысленных или слишком серьезных тем.

— Как вам удалось так прекрасно овладеть французским языком? — спросила она с восхищением в паузе между двух групп гостей.

— Ну, мы же не совсем дикари! — добродушно рассмеялся он. — Хотя с народом мы говорим по-английски, придворный язык у нас французский.

— Как же я забыла, — произнесла Изабелла, смутившись. — Но у вас нет того акцента, с которым говорят люди вашей свиты. И если ваш говор и отличается от нашего — то это не норманнский, а скорее южный говор.

— Это совсем неудивительно, моя умница, потому что мой самый ближайший друг — уроженец Гаскони. — Казалось, ему было очень приятно, что она заметила это, и, вставая с двойного трона, на котором они восседали, он подал ей руку. — А теперь, когда мы уже выполнили свой долг перед этими индюками, позволь, я доставлю себе удовольствие и провожу тебя к Королеве Мая.

— Королеве Мая?

— Моей мачехе. Ее всегда так называют, может быть, потому что это как-то связано с майским хорошим настроением. А может быть, это прозвище придумал ей мой приятель-гасконец. У него есть прозвища для всех.

— Надеюсь, что для меня он ничего такого придумывать не будет. — Изабелла Капетинг бросила на мужа взгляд, полный достоинства. Большинство из тех, кого он обозвал индюками, были ее самые высокородные родственники. Она устала и была голодна, и кроме того, ее немало задело его явное восхищение Королевой Мая. Он даже назвал в ее честь свой новый королевский корабль, хотя Изабелла надеялась, что его борт будет украшать ее имя. Их дружеские и ровные отношения заставили ее почувствовать себя рядом с ними совсем девочкой. Весьма почтительно разговаривая со своей вдовствующей тетушкой, она все же решила, что хотя, возможно, вдовствующая королева Англии очень добра и умна, как говорила старая Бинетт, все же она выглядела слишком молодой, чтобы быть матерью взрослого человека. Основным недостатком Изабеллы, вечно вынужденной уступать место под солнцем своим трем братьям, была ревность. Она внимательно разглядывала спокойное и открытое лицо Маргариты и поймала себя на недостойной мысли: «Ну, по крайней мере, она не так хороша собой, как я».

Она понимала, что ведет себя не очень благородно, совершенно забыв о тех высоких чувствах, которые испытала в церкви во время церемонии венчания, но ей хотелось, чтобы Эдуард так улыбался только ей. «Завтра, дорогая тетушка Маргарита, мы должны как следует с вами поговорить, и вы мне обязательно расскажете о жизни в Англии», — подумала она, чтобы отвлечься от недостойных мыслей.

Герольды дали сигнал идти к праздничным столам, и когда жених с невестой сели рядом за стол под золотым балдахином, находящимся на возвышении, они попробовали познакомиться поближе.