Книга Тайны Колдовского мира: Ключ от Кеплиан - Андрэ Нортон

Старик негромко запел. Песнь смерти своего народа. Закончив первую часть, он повернулся к Элири и взмахнул рукой. В чистый воздух вознеслась ещё одна песнь. Благословение воину на его долгом пути. Благословение Ка-дих и племени. Потом старик в последний раз устремил взгляд на горы и продолжил песнь смерти. Голос его крепчал по мере того, как он перечислял свои подвиги и молился о том, чтобы вечность приняла его как воина. С последним неистовым восклицанием он шагнул вперёд.

Элири изумлённо открыла рот — казалось, фигуру старика внезапно охватило пламя. Создалось впечатление, что вокруг дома захлопали огромные крылья. Фар Трейвелер безжизненной массой медленно опустился на землю. Вокруг Элири волнами плыло тепло. Оно несло в себе приветствие воину, вернувшемуся домой, и успокаивало ту, которую он оставил после себя. Она смиренно склонила голову. Все хорошо. Прадед, которого она любила всем сердцем, отправился в свой последний поход. Перед Элири тоже лежал долгий путь — путь, ставший его последним даром. Красный автомобиль приближался к последнему повороту дороги перед их домом. Примерно через десять минут он будет у ворот. Элири вспомнила ненависть своего дяди, побои, презрение к ней как к квартеронке. Лучше умереть, чем вернуться туда. Она стиснула зубы и с внезапным приливом силы, который показался бы невозможным тем, кто не знал её, подняла тело старика и внесла в дом. Мягкими, ласковыми движениями устроила его на постели, положив рядом лук и нож.

Автомобиль смолк, остановившись перед воротами. Послышался голос, ворота затряслись под ударами. Элири сунула карту в сумку, приготовленную для неё стариком. Проверять, что там ещё, времени уже не было. Наверняка, он знал, что именно может ей понадобиться. Она поцеловала впалую щеку. Голос снаружи позвал снова, более настойчиво. Элири горько улыбнулась. Фар Трейвелер был прав относительной этой женщины. Она не из тех, кто уходит с пустыми руками.

Стараясь двигаться бесшумно, девушка проскользнула к задней двери и открыла её. Нехорошо, если в доме один выход, не раз говорил ей прадед. И всегда лучше, если запасной выход не бросается в глаза. Озорная улыбка на мгновение осветила лицо Элири. Она услышала, как задребезжали ворота, когда через них перелезали, потом снова раздался голос, теперь уже громче, ближе. Переднюю дверь она тоже заперла; это ещё чуть-чуть задержит настырную женщину. Элири обогнула дом и прошмыгнула к забору, прячась за полуразрушенным сараем. Вынув два железных гвоздя, отогнула одну из досок. Выскользнула наружу и вернула доску в прежнее положение, вставив гвозди на место. Хорошая головоломка для бледнолицей. Послышались звуки бьющегося стекла, голос зазвучал ещё ближе, ещё настойчивей.

Затем послышались возгласы, вперемежку с которыми женщина выкрикивала имя Элири. Ноги затопали туда и обратно, призывы зазвучали почти неистово. Женщина ей сочувствовала; что же, вполне возможно, у неё и впрямь были добрые намерения. И всё же в дом, где её презирали, Элири не вернётся. Теперь она понимала, что неспроста Фар Трейвелер настоял вчера на том, чтобы помочь ей поработать по дому. Не всё это время он помогал ей, несколько часов он провёл в сарае, запершись от неё. Скорее всего, почувствовав приближение смерти, собирал ту самую сумку, которая теперь была у неё.

Женщина из социальной службы приходила лишь раз в неделю. Во всяком случае, до сих пор, пока им удавалось скрыть от неё растущую слабость Фара Трейвелера. Они надеялись, что у него хватит сил продержаться ещё несколько недель, до того дня, когда ей исполнится шестнадцать. Тогда она смогла бы жить самостоятельно в доме, построенном стариком на небольшом клочке оставшейся у него земли. Элири недобро усмехнулась. Её тётке и дяде мало что достанется. Практически вся земля, когда-то принадлежащая роду Два Пера, была давным-давно продана. Личные вещи, крошечный дом и несколько акров безводной земли — вот всё, что осталось. И всё же девушка смогла бы здесь выжить. Она умела охотиться, объезжать лошадей, управляться с маленьким огородом. Для тех же, кто не привык вести такой образ жизни, ни дом, ни земля никакой цены не имели.

Спрятавшись за деревом, Элири обшаривала взглядом двор. Появилась женщина и неуклюже побежала от одного ветхого строения к другому. Всё ясно. В распоряжении Элири несколько часов — до прибытия поисковиков. А они появятся, в этом можно не сомневаться. Женщина из социальной службы не относилась к разряду тех, кто позволил бы ей уйти с миром.

Девушка повесила сумку на плечо и проверила оружие. Чтобы карта в любой момент находилась под рукой, она прикрепила её к поясу и стала взбираться вверх по крутому склону. Двигалась уверенно, но не слишком быстро, чтобы беречь дыхание. Надо экономить силы, на случай, если неожиданно понадобится убегать. Да и вообще, судя по карте, путь предстоял неблизкий, и всё время по неровной местности. Так что силы ей ещё пригодятся. Хотя, если для поисков привлекут вертолёт, её может спасти лишь умение, а не сила или скорость.

Красный автомобиль внизу отправился в обратный путь по горной дороге. Женщина, сидящая за рулём, была настроена не менее решительно, чем Элири. Девчонка, скорее всего, убежала в горы. Её необходимо найти и увезти в безопасное место. Начальник поступил глупо, позволив ей жить со стариком. Сразу было ясно, что все это добром не кончится. К тому же начальника, что вообще характерно для мужчин, всегда не оказывается на месте, когда что-нибудь случается. Женщина задумчиво покусывала губу, выходит, теперь она за старшего. Он вернётся почти через неделю, а к этому времени она найдёт беглянку. Все его рассуждения не имеют никакого значения — девчонке ещё нет шестнадцати, и тётка никогда не отказывалась взять её обратно. Женщина, конечно, читала запись в личном деле Элири, где говорилось, как в этой самой семье с ней обращались шесть лет назад. Читала, но предпочла проигнорировать её.

Ну, наказали девчонку разок-другой. Детям необходима твёрдая рука. Женщина прибавила скорость, так велико было желание поскорее добраться до офиса и связаться с теми, кто найдёт для неё девчонку. Потребуется, конечно, некоторое время, но она не сомневалась в своей способности убедить представителей власти, что ребёнок в опасности. Не беда, если даже придётся слегка преувеличить: совсем юная девушка, обезумевшая от горя, одна, в горах. Реальная угроза самоубийства. Если её не найдут, это может испортить им отчётность. Женщина никогда не пыталась разобраться в собственных чувствах, никогда не понимала, что терпеть не может и девочку, и старика — за их гордость, за то, что они явно не испытывали удовольствия от её вторжений.

Что-то такое было в осанке девочки, от чего по спине женщины из социальной службы пробегала дрожь. В стране, где смерть поселенцев все ещё жива была в памяти, она не слишком подходила для той роли, которую выполняла. В её семье помнили то же самое, о чём не раз подробно рассказывал дядя Элири — как вырезали их родню. Женщина презирала тех, кто находился под её попечительством. А то, что и они, в свою очередь, презирали её, порождало лишь ярость. Она найдёт девчонку и поместит её в приличную, цивилизованную семью. Они выдрессируют эту дикарку.

Высоко над тем местом, где сейчас проезжала женщина, «дикарка» карабкалась по склонам холмов вдоль реки. Пень от старого дерева, не устоявшего перед бурей, остался уже позади и был отчётливо виден в сияющих лучах солнца. Впереди возвышались утёсы — следы оползней, первый из которых случился несколько столетий назад. По какой-то причине примерно раз в сто лет в этих местах происходили мощные оползни, и образованные ими холмы громоздились друг на друга. У подножия одного из них Элири остановилась и внимательно огляделась. На ней по-прежнему было то, что она надела, встав поутру. Все старое, даже рваное, ведь она собиралась чистить ржавый водосточный жёлоб. Имело смысл избавиться от этой одежды, да и передохнуть не мешало.