Книга Под каблуком у синего ботинка - Маргарита Южина

Как бы Клавдия ни пыхтела, а девчонка была права, и Распузоны согласились. И вот покупательница отдала лишь первую половину денег, а сейчас лежит здесь, под кустом шиповника.

Акакий Игоревич уже собрал пакеты и направился поближе к людям.

– Клава, пойдем отсюда. Сейчас позвоним в милицию и все расскажем. Они приедут, заберут. И никаких расспросов, допросов. А так начнутся повестки, разговоры, спросят, сколько тебе лет…

– Идем. Но у первого же телефона вызовем милицию.

Милицию они вызвали, все подробно расписали, и Акакий Игоревич резво рванул от телефонной будки.

– Какой ты мелкий, Кака, недобрый, – шипела ему в спину Клавдия, которая так и не закрепила свой бюст и теперь снова держала его двумя руками.

Со стороны можно было подумать, что перезрелая дама настойчиво предлагает себя маленькому, тщедушному мужичонке, а он удирает от нее вместе со всеми кулями, не рассчитывая на свои силы.

– Кака, ты маленький человек, не способный на высокие поступки, – ныла Клавдия до самого дома. – Оставить беззащитную девушку в темном парке… и даже не проверить ее сумочку!

Но муж только тоненько сопел носом и быстрее перебирал ногами, торопясь к спасительному родному крову.

Войдя в квартиру, Акакий Игоревич сбросил вьюки и побежал к холодильнику за бутылочкой пива. Он сегодня весь день, точно верблюд, таскал по городу неудобные пакеты, парился, потел и имеет право на тихий, спокойный вечер. А так как Клава удалилась в ванную и, похоже, надолго, то можно было и посмотреть это развязное шоу, где говорят пошлости, обсуждают щекотливые темы, всю программу швыряются друг в друга деньгами, а под конец кидаются друг другу на грудь со слезами счастья. Жена, конечно, тоже любит его смотреть, но во всех ситуациях, которые показывают на экране, почему-то виноватым всегда оказывается Акакий Игоревич.

– Вот-вот! И ты такой же! Я видела, как ты гладил соседскую кошку, наверное, представлял, что хозяйку за ухом чешешь! Уйди с глаз моих, изверг!!

Акакий же, боявшийся супруги до малярийной дрожи, неизменно в таких случаях преклонял плешь на могучую и горячую, как печка, грудь жены и восклицал:

– Клава, ты не права! Я не гладил кошку! Мое сердце принадлежит только тебе!

Жена теребила реденький пушок на его затылке и верила. Мир в доме восстанавливался. Но посмотреть передачу все же тянуло. Однако сегодня Клава как-то поторопилась с омовением, и Акакий Игоревич насладиться пошлостью не успел.

– Кака, ты несносный, низкий человек, – выплыла из ванной Клавдия Сидоровна. – Ты нашел под кустом умирающую девочку и даже не вспомнил, что она не отдала нам вторую половину долга за машину. Ты…

Ее нудную воспитательную речь прервал мелодичный звонок в дверь.

– Кого там принесло в такое время? – бухтела Клавдия, расправляясь с замками. Но едва она их открыла, как сразу ее голос кардинально изменился. – Жорочка! Голубь мой! Как же я рада!

– Я тоже рад. Только не могли бы вы меня не называть голубем, как-то, знаете, неловко… – смущенно бормотал молодой человек, протискиваясь в комнату.

Георгий Шаров был внуком одной старинной приятельницы Клавдии Сидоровны. Жорочка как-то зашел с бабушкой к Распузонам, увидел Анечку и окончательно пропал. Анечка, младшая дочь Клавдии Сидоровны и Акакия Игоревича, пошла в папу – имела хрупкое телосложение и огромные глаза. В отличие от родителя, у девушки имелась еще и длинная коса – такой растительностью батюшка похвастаться не мог. Клавдия Сидоровна при знакомстве молодых людей с дочерью всегда добавляла, что у Анюты имеется совершенно отдельная жилплощадь и новые австрийские сапоги. О том, что у Анны еще есть дочурка четырех лет, мамаша предпочитала не распространяться. А уж о том, что дочь работает в следственных органах, и вовсе мечтала забыть. У Распузонов был еще и старшенький сынок – Данила, но парень очень удачно трудился рядовым бизнесменом, имел легкомысленную жену Лилечку, парочку собственных магазинчиков, и его судьба родительской корректировки не требовала. А вот Анечкину жизнь мать все время пыталась наладить, поэтому и была несказанно рада Жорочке, когда бы он ни пришел.

– Садитесь, Жорж, вы мне позволите вас так называть? Кака, предложи гостю пива! Не видишь, у него все во рту пересохло! Жорж, вы меня извините, я вынуждена вас оставить, сделаю всего один звоночек.

Клавдия Сидоровна прытко выскочила из комнаты, и через минуту из спальни уже доносился ее зычный глас:

– Анюта! Ты должна немедленно приехать! Что значит, не можешь, ты же в отпуске! Я сломала ногу и не могу передвигаться, жду тебя через полчаса… Да, мне очень плохо, врачи сказали, чтобы ты купила бутылочку сухого вина… Да, и тортик шоколадный к столу… Да-да, это тоже врачи сказали.

Пока мужчины смотрели по телевизору спортивную чепуху, Клавдия Сидоровна суетилась на кухне, отгоняя пинками кота, который то и дело воровал со стола провизию. Аня пришла не через полчаса, а значительно позже, зато не одна, а с целой компанией. Естественно, про то, что с мамой приключилось несчастье, она тут же доложила братцу. И уже вместе с ним, с его женой и с двумя детьми Аня заявилась к родителям. Дверь открыла сама Клавдия Сидоровна.

– Мам! Как же ты ходишь с переломом?! – накинулся Данил.

– Господи! Да я здорова, как пингвин, какой перелом?! – всплеснула руками мать.

– Так… Аня сказала…

– Она всегда все путает, проходите. Вы так вовремя пришли, вот у нас и Жорочка, на счастье, в гостях оказался.

Данила переглянулся с сестрой, мама была неисправима.

– …Вы только посмотрите, Жорж, – ворковала Клавдия Сидоровна, сидя за накрытым столом спустя полчаса, – вы только посмотрите на это дитя! Яночка, детка! Правда, она ангел, правда? Яна – Анечкина дочь, а та вторая девочка просто так, знакомая. Вы не представляете, до чего Анна безотказна, чистая овца… овечка… коза… Ну в общем, чистый ягненок! Вот у нее подруга – Валечка, развелась с мужем, устраивает личную жизнь, а дочку постоянно на Аню бросает! Как будто Анечке не нужно своей жизнью заниматься. Вот Валечка поехала отдыхать в Прибалтику с новым мужем, а девочка опять у Анны околачивается…

– Мама!

– А что я сказала?

– Клавочка, Жоре совсем не интересны эти тонкости, – одернул супругу Акакий Игоревич, тщательно пережевывая холодец.

– А я не об этих тонкостях. Анечка, с нами сегодня произошла нелепая случайность. Помнишь, мы продали наши «Жигули»?

– И что?

– Представь, Анюта, ту девушку-покупательницу убили! Так жалко, прямо не знаю… как теперь деньги возвращать…

Аня тяжело вздохнула и отложила в сторону вилку.

– Мама, если хочешь, чтобы я отыскала того, кто ее убил, говорю сразу – это совершенно дикая идея.

– Дикая? А что ж тут дикого? Наши следственные органы на то и поставлены, чтобы искать убийц, – возмутилась Клавдия Сидоровна, потихоньку подкладывая Жорочке аппетитные кусочки.