Книга Александра: чужие берега - Алла Демченко

— Смотря, что ты имеешь в виду? — Сергей Николаевич задумался, — Если не считать, что она видит смерть в коридоре, то нормально. Дроздовской нужна консультация психиатра. И вообще, она не наша пациентка. Сиганет со второго этажа, и попрощаться не успеем. — Сергей Николаевич суеверно постучал о край деревянного стола. — И что тогда? Я бы на твоем месте отправил бы ее в психбольницу и…

— Сергей, ты не на моем месте, — быстро прервала подчиненного Елена Евгеньевна.

Умник сыскался. Сама вижу, что не наша пациентка. Осталось полгода. Потом пусть племянники делают что хотят, но в центре, ни за какие деньги, она Дроздовскую не оставит.

— Елена Евгеньевна, я, хотя и не на твоем месте, — Сергей Николаевич вернул словесный пас обратно, — только…

— Сергей, знаешь, чего тебе не хватает?

Елена Евгеньевна легкой походкой подошла к Сергею Николаевичу настолько близко, что он уловим терпкий запах ее духов. Рука с плеча плавно переместилась ему на спину, ближе к лопаткам. От этого внезапного прикосновения у него даже дух перехватило. И он только вопросительно кивнул, мол, чего же все — таки не хватает.

— Отдыха. Замотался ты здесь один за всех. В субботу можешь не выходить. Съезди к сыну, внука повидай. В конце — концов, съезди на дачу, сходи на рыбалку. Просто — отдохни.

Будь ее воля — она бы весь персонал отправила б в отпуск. Ведь статью будут обсуждать и найдутся умники: начнут перебирать, считать, сколько умерло стариков в центре. Ни к чему такие разговоры. Как же не вовремя и статья, и смерть Кузьменковой. Даже Сергей, которого кроме бутылки особо ничего не волнует, и тот туда же. «Все у нас не так». А деньги, спрашивается, на выпивку за что получаешь?

— Елена, за отпуск, конечно, спасибо. А как с дежурствами?

— Не волнуйся. Неделю без тебя переживем. Договорюсь с районным невропатологом. Приедет пару раз. Справимся.

Елена снова, блеснув бриллиантовой россыпью, доверительно похлопала его по плечу. Сергею Николаевичу даже неудобно стало за разговор. Далась ему эта статья. Пусть пишут что хотят. У каждого свой хлеб. О своем хлебе он старался не думать.

— И вот еще… Вероника Ивановна с восьмой палаты стала какая — то вялая в последнее время. Я же тебя просил, — Сергей Николаевич многозначительно посмотрел на Елену. — Ты же обещала отменить последнее назначение.

— Отменила. Сергей, только и эликсир молодости не по нашей части.

— Но ведь Вероника Ивановна говорила, что…

— Послушай, Сергей, в таком приличном возрасте, как у твоей Вероники Ивановны, померещится и не то.

Может, действительно, показалось. Надо уточнить на обходе.

Во двор, нарушая тишину, а заодно и разговор, заехали машины. Елена Евгеньевна быстро убрала от Сергея руку и направилась к окну.

За машинами автоматически закрывались ворота. Задонский приехал не один. В спутнице Антона Игоревича Елена без труда узнала нотариуса. Поговорить не удастся. Елена с облегчением вздохнула. Может это и к лучшему. А там посмотрим.

— Давай, Сергей, иди, работай. И об отпуске подумай.

Сергей Николаевич, сожалея, что разговор так внезапно прервался, а главное, прервалась видимость близости с Еленой, покинул кабинет. Его ждал обход немногочисленных пациентов. В такие минуты он сравнивал себя с попом захудалого прихода. Вроде ты и есть и ровным счетом ты ничего не решаешь. Да, что собственно решать? Вот Вероника Ивановна стала хуже себя чувствовать. Он ведь просил Елену отменить. А может она и права. От отмены препаратов сразу лучше не станет. Время должно пройти. А на счет лекарства надо уточнить в Ларисы и кровь на анализ отправить.

Но, больше всего его беспокоила Дроздовская. Полная неразбериха в голове. А если действительно погонится за смертью, как прошлый раз, и не успеют перенять на балконе? Плохи будут дела. Одной выпиской с истории болезни не отделаешься.

Сергей Николаевич Крапивин от этих невеселых мыслей захотел немедленно выпить. Он робко посмотрел по сторонам, словно кто — то мог прочитать его мысли и доложить Елене.

Чтобы не искушать судьбу, Сергей Николаевич направился в палату Старостиной. Он всегда начинал обход с ее палаты. Жалоб и сетований на жизнь у Агнессы Харитоновны никогда не было. Хорошее настроение, казалось, передавалось всем, кто хоть как то соприкасался с ней.

Потом будут другие палаты, и окончит он обход, как обычно Вероникой Ивановной. Измеряет давление, подержит ее сухонькую, жилистую руку в своих руках. И такое ощущение, что прикоснулась к нему рука покойной жены. Почему именно так должна была б выглядеть его Женька, он и сам не знал. Только каждый раз, подходя к восьмой палате, он вспоминал жену именно в тот момент, когда они пили дешевое вино на съемной квартире. Он должен был получить очередное звание и не получил. Женя смотрела на него сквозь бокал и утешала. Да бог с ним с тем званием. А что обошли в очередной раз с повышением, так не страшно. И будут еще у них праздники и все звезды у него впереди. Да, что там звезды на погонах, вся жизнь впереди. Они были молоды и счастливы. Женьке удавалось хорошо жить невзирая ни на что. Рядом с ней, он то же жил хорошо и счастливо и не знал об этом.

После смерти Жени ни погоны, ни деньги, ни Киев, о котором они мечтали, стали ему не нужны.

Сергей Николаевич тихонько постучал в палату номер восемь и приоткрыл дверь. Без стука бывший подполковник медицинской службы в женские палаты не входил. Вероника Ивановна улыбнулась, и ему показалось, что с небес улыбнулась его Женька.

Окончив обход, Крапивин допил припрятанный коньяк и вернулся к прерванной компьютерной игре.

Глава 2

Март. Ближе к утру полетел снег.

— Спасибо, что приехала. Я уже не надеялась. Кроме тебя никто с этим не справиться.

Сидящая напротив кровати женщина внимательно смотрела на Сашу.

— Я приехала по другой причине.

— Знаю. Мы там все знаем, только предостеречь и помочь не можем. Хорошо, что ты меня понимаешь.

— Я не знаю, чем могу вам помочь.

— Всему свое время. Не торопись. Главное — ты здесь. Я прошу тебя…

Женщина поднялась с кресла, подошла к кровати и взяла своими холодными морщинистыми руками Сашину руку. От прикосновения холод перешел в тепло. В кончики пальцев впились острые колючки.

Ветер бросил мокрые комья в гостиничное окно. Казалось, кто — то скребется когтистой лапой по стеклу. Саша резко поднялась в постели и осмотрелась вокруг. В номере никого не было. Рука затекла и онемела до локтя. Сердце учащенно билось в груди. Опять эта незнакомая женщина не договорила до конца.

Саша повернулась на бок, положив затекшую руку поверх одеяла. Она плотно закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти лицо незнакомки. О чем она просит каждый раз? Кому нужна помощь?

Обычно, в такую рань, да еще в непогоду больше всего хочется спать. Окажись сейчас дома, она опустила б плотную штору, натянула б повыше одеяло, и досмотрела б прерванный сон. И все стало б понятно. Только Саша была далеко от дома и, вместо того, что бы вытянуться под одеялом, она сонно посмотрела на часы. Зеленое табло высвечивало шесть утра. Сон прошел. Незнакомка исчезла.