Книга Мой папа – Мюнхгаузен (сборник) - Юрий Вийра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этим водяным мы были уже знакомы. Когда я не слушалась папу и не хотела вылезать из воды, водяной выглядывал из камышей и грозил мне своим кривым пальцем.
Водяной заворочался и открыл глаза. Увидев, что вытворяет мамонт, водяной замахал на него руками и завопил:
– Кыш! Кыш отсюда!
Мамонт послушался. Зайдя на середину реки, пошлёпал вниз по течению и скоро скрылся за поворотом.
Водяной проводил его взглядом и обернулся к нам:
– Купаться будете?
Папа поёжился:
– Бр-р! Вода, наверно, ледяная.
– Могу подогреть, – предложил водяной.
– Нет, спасибо. Уже скоро семь часов – нам пора на станцию встречать маму.
– А меня с собой возьмёте? – попросил водяной.
– Айда.
Водяной поглядел на своё отражение в воде и спросил у меня:
– А твоя мама не испугается моих рогов?
Я успокоила его:
– Не испугается. Она смелая. Только мышей боится. Но у мышей же нет рогов.
Папа почесал в затылке:
– Мама, может, и не испугается, но на этой электричке обычно приезжает много народу…
Водяной заволновался:
– Что же делать?
И тут мне в голову пришла мысль:
– А давайте наденем на рога мои резиновые сапожки. Все подумают, что это ноги.
– Гениально! – в один голос воскликнули папа и водяной.
Увы, до станции мы в этот раз так и не добрались. С берега пошли на дачу, чтобы взять сапожки, и вдруг увидели в окне маму. Она приехала пораньше, на предыдущей электричке.
Мы с папой стали уговаривать водяного: пойдёмте, познакомитесь, она очень добрая и всегда что-то вкусненькое привозит. Но водяной застеснялся. «Нет, – говорит, – без приглашения я не могу, да и поздно уже». И вернулся в реку.
Мы, конечно, всё маме рассказали: и про мамонта, и про водяного. Она ничуть не удивилась. Спросила только: «А динозавров вы случайно не встречали?» Нет, не встречали. А разве они ещё есть? Папа говорит, что они все давным-давно вымерли. Тогда мама открыла на веранде окно и позвала:
– За-аврик! Ди-ино!
Мы с папой затаили дыхание и замерли, как две статуи. Просидели так очень долго, у меня даже нога онемела, но за окном было тихо, только собаки лаяли в деревне. Уже совсем стемнело, и я немножко боялась.
– Где же твои динозавры? – спросил наконец папа.
Мама развела руками:
– Улетели, наверно.
– Куда?
– В Африку. Они всегда осенью улетают в Африку. Нынче осень ранняя – вот Дино с Завриком и улетели пораньше.
Мама закрыла окно и стала подпрыгивать и помахивать руками, показывая, как динозавры взлетают. Что она дальше говорила, я не помню – я заснула прямо в кресле.
И всю ночь видела во сне мамонта, динозавров и рогатого водяного, как он пришёл к нам в гости и принёс маме венок из кувшинок.
А утром в голове всё перепуталось, и я теперь не знаю, что было на самом деле, а что мне только приснилось.
Летом я жила на даче. На даче я жила с папой, мамой и Кешей. Кеша – наш пёс. Он породы чау-чау. Есть овчарки, доги, колли, пудели, доберман-пинчеры, таксы, а Кеша – самый настоящий чау-чау. И язык у него синий, как у всех чау.
Однажды утром мы пошли на станцию провожать маму на работу. Я сидела у папы на шее, а Кеша бежал впереди на поводке и тянул со страшной силой, как трактор.
Проводили маму, помахали электричке рукой и стали думать, куда нам теперь отправиться.
– Давай поедем в Африку? – предложил папа. – Динозавров искать.
– Давай!
Сели на корабль, подняли паруса и поплыли.
Плыли, плыли – и заблудились.
Я залезла на верхушку мачты и стала смотреть во все стороны.
Ничего не видно, никакой земли!
Тогда папа достал свою старинную медную подзорную трубу. Когда она сложена, то помещается в кармане, а если раздвинуть трубу до конца, то удержать её смогут сто человек, такой она станет длинной и тяжёлой.
Посмотрел папа в неё и воскликнул:
– Да вот же она – Африка, в той стороне!
Я посмотрела и тоже увидела Африку: жёлтый песчаный берег, а за ним – пальмы. А вдалеке над густым лесом торчит большущая буква А.
Чуть правее – Ф. Ещё дальше, на горе, – буква Р. Я повернула немножко трубу и нашла остальные три буквы: И, К и крохотную А – её почти не видно, так она далеко.
– АФРИКА!
Но где искать динозавров? Папа подумал, что они скрываются в чаще леса. Он срубил несколько пальм и связал лианами. Получился превосходный плот. На нём мы поплыли по бурной африканской реке.
Кеша сидел на носу плота и гавкал на крокодилов и бегемотов. Папа рулил на корме веслом. А я устроилась между ними: глазела по сторонам и поедала бутерброды с колбасой – мы взяли с собой мой новенький зелёный рюкзачок с бутербродами и пакетом кефира.
Съела все бутерброды, выпила весь кефир, а динозавров всё не было. Папа заволновался:
– Уже час дня! Нужно поскорее найти их – иначе не успеем вернуться и встретить маму на станции. Смотри внимательнее!
За поворотом реки показались хижины какой-то деревни.
– Спросим у местных жителей, – предложила я.
Мы причалили.
Кешу оставили сторожить плот, а сами пошли в деревню.
Постучали в первую хижину… во вторую… в третью… Ни души. Вышли на главную площадь… И здесь никого. Почта закрыта. Библиотека закрыта – на дверях табличка: «Библиотекарь болен». В продуктовом магазине санитарный день. Продавец хозяйственного магазина ушёл на какую-то базу.
Мы стояли посреди пустой пыльной площади и растерянно озирались.
Вдруг над моей головой послышался шорох. Я подняла глаза и увидела африканца. Он прятался на дереве. Огромный и чёрный, как пианино.
На щеках – белые крестики, на лбу – кружок. Можно подумать, что на его лице играли в крестики-нолики. Негр присел и прыгнул вниз.
Я закричала: «Мама!» – и зажмурилась.