Книга Первый день войны - Алексей Евдокимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это хорошо, товарищ Масленников, — ответил Сталин.
Он взглянул на, лежащий на столе календарь. Затем нашел в нём страницу с цифрой двадцать два и красным карандашом обвёл её. — Будем надеяться, что планы немцев и на этот раз окажутся блефом… — чуть слышно, словно самому себе, сказал он. Затем посмотрел на генерал-лейтенанта Масленникова и добавил. — Приведите вашу разведывательную сеть, товарищ Масленников, в боевую готовность. Если война всё же начнется, ваши диверсанты будут поддерживать наши войска. — Сталин перевел взгляд на генерал-лейтенанта Голикова и затем, подавив вздох, чуть слышно произнес. — Я думаю, что в этой войне Красной Армии придется очень нелегко.
Небольшой белорусский город Гродно летом тысяча девятьсот сорок первого года занимал важное стратегическое положение на границе между Советским Союзом и Германией. Граница проходила всего в тридцати километрах от Гродно, и через него вели несколько крупных железнодорожных и шоссейных дорог. Город пересекала широкая и полноводная река Неман и единственной переправой через неё, были мосты, находящиеся в центре города. Поздним вечером двадцатого июня Гродно жил своей обычной мирной жизнью. По улицам проносились покрытые черным лаком легковые автомашины. Большие угловатые грузовики-фургоны развозили по магазинам продукты и товары ширпотреба. У городского театра и на бульварах собирались толпы празднично одетых горожан. В толпе был слышан: русский, украинский, белорусский, польский и еврейский говор. Недалеко от католического собора, на улице Пилсудского, переименованной после присоединения Гродно к СССР в улицу Калинина, стоял неприметный трехэтажный домик. Окна первого этажа домика были закрыты решетками, а на крыльце всегда дежурил часовой с винтовкой. На стене рядом с часовым висела ярко-красная табличка с надписью: «Городское управление НКВД». В этот поздний час здание управления было уже безлюдным, и только на третьем этаже в угловой комнате всё ещё горел свет. В комнате находились двое… Молодой человек с волевым, упрямым лицом и густой шевелюрой черных, как смоль волос, в форме капитана государственной безопасности, и человек средних лет, рано поседевший, с лицом, покрытым глубокими морщинами, с неприметной внешностью типичного городского обывателя. Несмотря на очевидную разницу в возрасте и занимаемом положении, разговаривали они вполне дружески.
— Вы, Павел Владимирович, на той стороне понапрасну не рискуйте… — говорил капитан. — Как задание выполните, сразу возвращайтесь. Сами знаете, какая сейчас обстановка на границе. Не сегодня — завтра, война может начаться!
Пожилой мужчина поправил на себе старый потрепанный пиджак и, хлопнув по колену выцветшим картузом, ответил:
— Ни мартв си, пан капитан! Взайцко беджи добже!
— Говорите, все хорошо будет… — усмехнулся капитан.
— Риск, конечно, есть, — уже по-русски, добавил мужчина. — «Абвер», наверняка, взял меня на заметку. Но я их приемы за этот год тоже хорошо изучил.
Капитан с усилием потер ладонями усталое лицо и поглядел на часы.
— Скоро восемь, — сказал он. — Вам пора идти. Давайте еще раз повторите задание.
Пожилой мужчина надел картуз. Его лицо стало серьезным и он, приглушив голос, ответил.
— Перехожу границу. В Балинке сажусь на поезд и доезжаю до Сувалок. Во время поездки наблюдаю за тем, что перевозится по железной дороге. В городе встречаюсь с сестрой. Затем ищу «Жана» и «Малыша». Передаю им сообщение. Сажусь на обратный поезд и возвращаюсь, но уже через Липск. По дороге опять контролирую железную дорогу. В Липске выясняю, что происходит на станции. Затем через пограничный пункт в Млынове возвращаюсь в Гродно.
— Всё правильно, — кивнул капитан. — Вчера пограничники слышали в районе Липска шум танковых моторов. Они говорят, что по звуку их было более сотни. Надо выяснить — правда, это или нет… — капитан поднялся со стула и протянул пожилому мужчине руку. — Ну, Павел Владимирович, вам пора. Желаю удачи! Жду вас здесь… — капитан бросил взгляд на лежащий на столе перекидной календарь. Затем нашел листок с цифрой двадцать два и обвел цифру красным карандашом. — Через два дня в воскресенье двадцать второго июня.
— Господин подполковник, разрешите доложить? — затянутый в серо-зеленый, парадный мундир, лейтенант вытянулся перед сидящим за письменным столом грузным подполковником. Руководитель штаба «Валли», одного из подразделений немецкой военной разведки «Абвер», действующего на территории оккупированной Германией Польши, подполковник Шмальцшлегер вопросительно взглянул на лейтенанта.
— Докладывайте! — разрешил он.
— Господин подполковник, Скавронский опять хочет поехать к сестре в Сувалки. — быстро ответил лейтенант и протянул подполковнику папку с документами.
Шмальцшлегер взял её и, раскрыв, положил перед собой.
— Опять?.. — озадаченно спросил он, разглядывая фотографию пожилого мужчины, приклеенную на первом листе. — Он же навещал её всего две недели назад…
Шмальцшлегер откинулся на спинку кресла и надолго задумался. Лейтенант словно изваяние застыл перед ним. Наконец, Шмальцшлегер поморщился, словно думая о чем-то неприятном, и затем спросил лейтенанта. — Какой маршрут он указал в заявлении?
Лейтенант поднял глаза к потолку и после секундной паузы ответил.
— В Балинке он садится на поезд и доезжает до Сувалок. Обратно возвращается через Липск.
— Через Липск? — удивленно переспросил Шмальцшлегер.
— Так точно, господин подполковник! — ответил лейтенант. — Через Липск.
— Вчера в этот район прибыла девятнадцатая танковая дивизия… — задумчиво сказал Шмальцшлегер. — Не этим ли обстоятельством вызвана эта срочная поездка?
Шмальцшлегер пролистал несколько документов в папке.
— Значит его настоящая фамилия… Горбенко Павел Владимирович… — сказал он. — Лейтенант госбезопасности.
— Так точно, господин подполковник! — ответил лейтенант. — В тысяча девятьсот тридцать седьмом году Горбенко был арестован. Два года находился в заключении. Затем его освободили. Сейчас он опять служит в НКВД…
— Откуда у вас эта информация, лейтенант? — спросил Шмальцшлегер.
— От перебежчиков, бывших троцкистов… — ответил лейтенант. — По вашему приказу месяц назад мы послали его фотографию в Берлин в штаб-квартиру «Абвера» для проверки. Вскоре пришло сообщение о том, что его опознали бежавшие из СССР в Германию бывшие соратники господина Троцкого: Борислав Мечик и Андрей Козловский. Горбенко вел их следственные дела, когда те ещё жили в Белоруссии в Минске.
— Очень странно, что такой человек подвергся репрессиям? — удивился Шмальцшлегер.
Лейтенант пожал плечами.
— Россия… непредсказуемая страна, господин подполковник! — философски ответил он. — Горбенко еще повезло! Он остался жив и продолжает служить в НКВД. Почти всех его сослуживцев по Минску расстреляли или отправили в сибирские лагеря.
