Книга Мой неправильный ты - Светлана Храмова

Из Жана Поля Сартра:

«Существует много индивидуальных форм патологии любви, которые приводят к сознательному страданию, и их как психиатры, так и все увеличивающиеся число непрофессионалов – считают невротическими.

Основу невротической любви составляет то, что один или оба „любовника“ остаются привязанными к фигуре одного из родителей и, уже будучи взрослыми, переносят чувства, ожидания и страхи, которые испытывали по отношению к отцу или матери, на любимого человека. Эти люди никогда не освобождаются от образа детской зависимости и, став взрослыми, ищут этот образ в своих любовных требованиях».

Никогда не освобождаются от зависимости… переносят страхи… ищут образ. Да, все так и есть, что поделаешь.

Из Симоны де Бовуар:

«Форма псевдолюбви, которая нередко встречается и часто воспринимается (а еще чаще изображается в кинокартинах и романах) как „великая любовь“, это любовь-поклонение. Если человек не достиг уровня, на котором он обретает чувство аутентичности, собственного „я“, благодаря продуктивной реализации своих собственных возможностей, он имеет склонность „поклоняться“ любимому человеку».

Эва никому не поклонялась, Рите разве что. Но чувства собственной аутентичности точно не обрела, сто пудов. И невесомой сделалась, от земного притяжения оторвалась, воспарила на крыльях любви, Рита в этом уверена. Она улетела. Полгода прошло, но воспоминание о чудесной рыжекудрой красавице, чем-то постоянно встревоженной, неумело пытающейся это скрывать, повергало ее в смятение. Сердечный приступ, внезапная смерть, даже дела не завели!

После похорон Рита отправилась к следователю, намереваясь задавать вопросы. Что случилось, почему ни о какой сердечной недостаточности Эва не упоминала?

Долго ждала у кабинета, наконец ее пригласили войти, за столом сидел человек с невыразительным лицом, удивительно незапоминающаяся внешность! Уверил, что дело завели и тут же закрыли, так как результаты медэкспертизы точны, не дают повода усомниться в их достоверности. «Ворох нераскрытых дел, знаете ли, – он указал на груды папок на его столе, с тоской взглянул на доверху набитый шкаф, сквозь стеклянные дверцы просматривались толстенные тома, наполненные документами, – а времени в обрез».

Рита так ничего и не поняла в той истории. Но смерть «ласточки» застряла в памяти невытащенной занозой, ничем не объяснимое чувство, что не все так просто, как ее пытаются убедить.

Эва была фантазеркой. Такие, как она, не страдают от мужского невнимания и предательства, хотя Эва на этом настаивала. Правда, в детали особо не вдавалась, они с ней по большей части рассуждали «вообще», иногда спорили. Записки свои она обещала принести позже, потом-потом, раз в неделю во время групповых тренингов она, как примерная ученица, отвечала на вопросы тестов, а во время индивидуальных встреч не столько рассказывала, сколько слушала. При отсутствии инициативы у реципиента, лучший способ – демонстрировать собственную силу воли и воспитывать на личном примере.

Эва казалась такой благополучной! Рита была уверена, что ей нужен собеседник, близкая подруга. Да, она приходит к Рите поболтать о том о сем, подчиняясь настоянию родителей. Им приятен факт, что дочь находится под постоянным контролем специалиста, почему приятен – Эва не объясняла.

И как гром посреди ясного неба – скоропостижно скончалась, равнодушный незнакомый голос по телефону, ей позвонил помощник Ритиного отца, коротко передал информацию о похоронах, сказал, что при необходимости за ней пришлют машину. Рита растерялась, она не могла выдавить ни слова, сказала только, что обязательно придет, передайте семье соболезнования.

День похорон она помнит плохо, очень волновалась, вокруг столько незнакомых ей людей. Шептались о том, что родители Эвы давным-давно не живут вместе, мать не видела дочку уже несколько лет. Рита окончательно растерялась. Думать об Эве у нее тогда не получалось, она ощутила себя на грани безумия.

Когда пригласили, а скорее дали команду прощаться, она подошла совсем близко к суровому мужчине, недвижно стоящему у изголовья. Высок, крепок, черноволос. И прицельный, проникающий взгляд, Рита невольно съежилась. Она подумала, что впредь нужно быть осторожней.

Об отце погибшей Рита только и знала, что он занимается бизнесом, каким именно, Эва не уточняла. Мать ее Рита автоматически числила домохозяйкой, а о самой Эве шутливо поданная информация: живу отдельно, студентка, будущий адвокат, но законы родины меня интересуют мало – показалась вполне достаточной. Рита еще подумала, какой яркий пример того, что дочь с готовностью исполняет приказы родителей, а индивидуальность ее остается неразвитой.

Сейчас, по прошествии времени, она все больше склонялась к мысли, что Эвина индивидуальность так и осталась для Риты загадкой. Ошибка в методе.

Теперь тактика и стратегия усовершенствованы. Опытным путем, опытным путем. Что поделаешь, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Банальность, но возражений нет.

♦ Да, книга выйдет, Рита ее напишет, найдет слова для обоснования своих выводов, снабдит исследования каким-нибудь мудреным заголовком типа «Парадокс успеха, пути и методы применения достигнутых результатов», ведь ждут от нее очередных разоблачений: как и что мужчины неправильно делают, желательно с примерами.

Рита уже несколько лет работала с женщинами, нуждающимися в психологической помощи, – группу она назвала «Первые ласточки» («Нервные ласточки» точнее, но тайком и про себя, озвучивала для карманного любовника разве что), тогда ее способности мотивировать пострадавших от любви только-только формировались, несколько успешных опытов придали ей уверенности, диплом мотиватора широкого профиля («life-coach», иначе говоря) она получила давно, тогда же и забросила, считая, что пустое, не пригодится.

Но веревочка крутилась-крутилась и выкрутилась, теперь она возглавляет свой собственный «Центр успешных женщин». Слово «успешных» она, как практикующий мотиватор, в название ввела, а работать приходилось в основном с совсем пропащими, попросту говоря, с жертвами. С жертвами монотонно повторяющихся эпизодов несчастной любви. С жертвами, не умеющими понять причины своих неудач. С дурами из дерева или хлорвинила, из нежизнеспособной материи – короче, с особями женского пола, неприспособленными дважды два в уме сложить и прозреть хоть на секунду: тебя бросили, тебе изменили? Забудь обиду, изменись сама! И цитат по теме, с заученным назубок авторством, у нее хоть отбавляй. Но зачем? Рита не верила в магическое действие чужих заклинаний.

Из Игоря Северянина:

«В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс…

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!»

* * *

Феминистические труды (содержание вольное, оплата превосходная, грант-заказ), растревоженные «ласточки», групповые тесты – времени уйма, но не главное. Время у Риты рассчитано по минутам, день забит до отказа, выходных, так чтоб расслабиться, проваляться в постели, как многие, у нее и в помине нет, в постели с компьютером. И в музее. И в парке. Для постороннего глаза – сумасшедшая, еще и с карманным любовником говорит, бубнит себе под нос. Вечно забываю наушники, присоединила к телефону – и вслух кому-то рассказываешь, никто не удивлен.