Книга Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Гаральд Граф

Желавшие примкнуть к большевикам и служить их целям, к сожалению, нашлись и среди офицеров флота. Перешедшие к ним, сразу вовлекались в политические игры, а исполнявшие долг до конца, нарушая при этом далеко идущие коммерческие планы Троцкого, как выведший от германцев Балтийский флот адмирал Щастный, безжалостно уничтожались, как посягнувшие на выгоды временщиков из состава первого советского правительства.

Круг замыкался, и с каждым днем любому морскому офицеру, не желавшему смириться с создавшимся в стране положением вещей, жизнь настойчиво предлагала делать нравственный выбор: отправляться на Юг, в «Русскую Вандею», чтобы там до конца исполнить свой офицерский долг, выступив против Москвы, или в качестве «военного специалиста» примкнуть к большевикам.

Был, конечно, и третий выход, нечто среднее между протестом и бегством из объятого пламенем родного дома — России. Его избрали для себя многие офицеры, осознавшие к концу 1917 года невозможность примирения с окружающей действительностью и «обнаружившие» у себя неодолимую тягу послужить «исторической родине». В новых, «независимых» государствах, быстро образовавшихся на всем пространстве погибшей Российской империи, их ждали адмиральские и генеральские должности, к их мнениям прислушивались наспех сколоченные «правительства», а иных были готовы выдвинуть и в диктаторы.

Этого соблазна не избежали ни кавалергарды Скоропадский и Маннергейм, ни генерал-адъютанты польского происхождения, ни грузинские полковники, ни адмирал Н. И. Черниловский-Сокол, а также сонм штаб-офицеров бывшей императорской армии. Не избежал его и Гаральд Карлович Граф, тепло простившийся с экипажем стоящего в Гельсингфорском порту «Новика» и ставший гражданином независимой Финляндии. К чести его нужно сказать, что попытку участия в антибольшевистской борьбе он все же предпринял, как и многие остзейцы и русские немцы, служившие в заведомо обрекаемой на провал Северо-Западной армии генерала Юденича. После поражения печально знаменитого «Похода на Петроград» Граф вспомнил о прежних семейных связях с великокняжеским семейством и следом за великим князем Кириллом Владимировичем отбыл из мало интересовавшей его Финляндии в милую сердцам обоих Германию.

Литератор, секретарь, монархист

Лишь только в эмиграции с Гаральдом Графом стали происходить невероятные метаморфозы. Дважды женатый на русских женщинах, убежденный до поры протестант, он решился принять православие. Оставив карьеру военного моряка и сопряженную с этим возможность подняться до командующего национальными финскими ВМФ, он занялся в Германии литературной работой, прилежно и усидчиво собирая данные по боевому составу русского флота в недавно окончившейся мировой войне. Не лишенный дарования, в течение восьми лет Гаральд Граф выпустил две замечательных книжки, прочно вошедших в золотой фонд морской мемуаристики — «На „Новике“» (1922) и «Моряки» (1930). И, наконец главное превращение, произошедшее с ним в эти годы, — искреннее исповедание легитимного монархизма, выразившегося в безоговорочном признании великого князя Кирилла Владимировича главой Российского Императорского Дома в изгнании и долгая, длиной почти в два десятилетия, работа начальником собственной «Его Величества» канцелярии и личным секретарем.

К сожалению, годы бурной деятельности на ниве сбережения и упрочения монархического наследия оказались перечеркнутыми собственными признаниями Графа в поздних записях-мемуарах заслуг советской власти и бесперспективности восстановления монархической формы правления в России. Этой последней метаморфозы из «легитимистов» обратно в либеральный стан, похоже, не ожидал и он сам.

С кончиной великого князя Кирилла Владимировича и десятилетиями жизни вдали от России Гаральд Граф снова разочаровался в идее православной монархии, стремясь посеять ростки собственного неверия в душе молодого князя императорской крови — Владимира Кирилловича. Бывший личный секретарь «императора в изгнании» теперь всячески убеждал его сына в нецелесообразности заявления собственных прав на престол, в особенности в условиях германской оккупации части СССР. За что был взят под наблюдение гестапо, арестован и отправлен в лагерь Фронтсталаг на территории Бельгии. Молодой князь императорской крови Владимир Кириллович не замедлил отречься от своего старшего наставника, передав тому через администрацию лагеря уведомление об отставке.

На этом монархический этап жизни Гаральда Графа, как представляется нам, завершился. По окончании войны, когда сам князь Владимир Кириллович еще метался по Европе в поисках принимающей стороны в перевернувшемся с ног на голову послевоенном миропорядке, Граф выехал в США. В Новом Свете по закону всякий желающий принять гражданство Соединенных Штатов — этой колыбели невиданного равенства и демократии — отрекается от титулов, дворянских достоинств и иных атрибутов, выделяющих людей среди прочих, и Граф мирно доживал свой век на Восточном побережье.

Сожалел ли он об отречении от дворянства и большого пласта жизни, прошедшей под флагом Российской империи и ее ценностей, нам неведомо. Объективности ради, отстраняясь от непостоянства убеждений нашего героя, мы должны признать его несомненный вклад в русскую морскую литературу, щедро оставленную потомкам в напоминание о величии и славе Отечественного флота.

О. Г. Гончаренко

20 апреля 2011 года

I. Мобилизация и объявление войны. Приказ командующего флотом. Постановка мин на Центральной позиции. Первые действия противника

Головокружительно быстро развивались события, и летом 1914 года война была уже не фантазией, а действительностью. Наш маленький флот, несоизмеримо меньший, чем его противник, лихорадочно готовился принять всю тяжесть натиска сильнейшего врага.

14 июля была объявлена мобилизация[1]. Сейчас же, по заранее выработанному плану, все корабли спешно принялись грузить полные запасы снарядов, принимать мины, топливо, смазочные и расходные материалы и так далее. Все дерево, занавески, ковры, различные украшения в кают-компании и каютах, лишние запасы парусины, троса и другие горючие материалы свозились на берег. Везде работали не покладая рук. Мобилизация прошла быстро и в образцовом порядке; никаких недоразумений, заминок или задержек не было, и по истечении назначенного срока флот был готов к выходу в море. Отряд заградителей, на который должно было лечь выполнение первой боевой работы, был готов по первому приказанию поставить большое заграждение на Центральной позиции; она шла поперек всего залива, по линии остров Нарген — Поркалаудд.

Наш Балтийский флот тогда состоял всего лишь из четырех линейных кораблей, десяти крейсеров (девять из которых было устаревших), тридцати шести старых миноносцев, пяти подводных лодок старого типа, шести заградителей и «Новика», единственного современного корабля[2].