Книга 111 баек для психотерапевтов - Дмитрий Ковпак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэмы Гомера помогали его современникам разобраться, как полезнее думать и вести себя. В легкоусваиваемой форме он преподносил модель, как следует обращаться с чужими или близкими людьми, как встречать опасность или трудность, и прочие важные вещи. Сходным образом басни Эзопа и Леонардо да Винчи, отталкиваясь от частных сторон человеческой жизни, восходили к размышлениям о смысле существования.
До XVII–XVIII вв. волшебные сказки рассказывались не только детям, но и взрослым. В Европе же для жителей сельской местности они являлись основной формой развлечения в зимнее время года. Рассказывание сказок было своего рода духовной потребностью и основным инструментом личностного роста. Такая практика сохранилась и до наших дней в особо отдаленных первобытных центрах цивилизации.
Помимо передачи опыта и знаний, эти повествования издавна служат медицинским целям.
Греческое eiro означает «говорю», «говорить». Из него следует латинское verbum, немецкое Wort, английское word. Все они сейчас обозначают «слово». В древние времена «говорить», «пользоваться словом» имело значение и «заговаривать», «пользоваться заговором» (в том числе в смысле «лечить»). Это относится не только к поверхностным формам воздействия на психику человека (которую до сих пор успешно практикуют различного рода «бабки», «заговаривающие зубы» в прямом и переносном смысле), но и к более глубинным методам психотерапии.
Так, в позитивной психотерапии Н. Пезешкиана притчи занимают центральное место в терапевтическом инструментарии. Притча (слав. притька – случай, происшествие) – это короткий образный рассказ, изложенный понятным языком, иносказание, часто употребляемое в Библии для изложения вероучительных истин. В отличие от басни притча не содержит прямого наставления, морали. Слушатель сам должен их вывести. Поэтому свои притчи Христос обычно заканчивал восклицанием: «Имеющий уши слышать, да слышит!» Такие рассказы используют для того, чтобы наглядно представить какую-либо модель, соответствующую проблеме пациента и/или методам ее решения. Причем происходит это не в морализаторско-назидательном ключе, а в форме свободной беседы. Пезешкианом описывается несколько основных психотерапевтических функций притч.
• «Функция «зеркала»
Данная функция дает возможность иносказательно и деликатно обратить внимание человека на его собственную личность, характерные особенности возникшей проблемы, вредные привычки, ошибки и стереотипы поведения.
• «Депо»
Притча позволяет оказать воздействие не только в момент рассказа, но и, оставаясь в памяти человека, незримо влиять на его мышление и в отдаленном периоде. Притчи – это косвенные указания, намеки, которые проникают в сердца подобно семенам. В определенное время или сезон они прорастут и дадут всходы.
• Возможность альтернативного выбора
Рассказанная история включает дидактический компонент, недирективно обучая пациента использованию альтернативных вариантов и расширяя репертуар его выбора в определенных ситуациях.
• Свобода пациента и врача в работе с проблемой
Атмосфера свободного общения, непринужденной беседы и в то же время конструктивного диалога лучше всего создается применением метафорических повествований. Вовремя рассказанные анекдот или притча позволяют быстрее сформировать качественный контакт с пациентом, разрядить обстановку и неформально подытожить результат сеанса.
• Поддержка
История, сказка, анекдот помогают переключить внимание пациента с негативных эмоциональных переживаний, с его фиксированности, зацикленности на мыслях о проблеме на отвлеченную тему, одновременно содержащую некоторый позитивный взгляд, обозначающую перспективу и варианты решения. Это часто приносит значительное облегчение человеку, обратившемуся за помощью, прямо во время сеанса, а иногда и повторно в будущем, при рассказывании этих историй самим пациентом его окружению.
• Новый ресурс
История, притча, анекдот и даже короткий афоризм могут явиться настолько важной информацией и откровением для пациента, что иногда быстро и радикально меняют отношение человека к его хроническим проблемам, открывают, можно сказать, второе дыхание, а порой – даже скрытые до того способности и ресурсы.
• Освоение нового культурного пространства
Сказки и притчи других народов позволяют лучше и глубже понять их взгляды, мировоззрение, традиции, культуру и перенять что-то ценное, расширяя свой кругозор и развивая личность.
• Принятие ответственности
История не является директивной инструкцией, поэтому стимулирует пациента делать из нее свои выводы, принимать самостоятельные решения и брать за них ответственность.
Эта книга является третьей в серии «111 баек» и по уже сложившейся традиции имеет определенную предыдущими авторами структуру. В ней представлены:
1. Текст – байка.
2. Мораль – вывод, возможный урок и полезный обучающий момент, вытекающие из байки.
3. Комментарий – преломление и дополнительное раскрытие смысла приведенной истории, уточнение ее нюансов и возможностей применения, дополнительная информация по данной тематике.
4. Диапазон применения байки – в качестве диапазона применения выступает сфера возможного использования приведенной истории в психотерапевтической практике.
5. Новым элементом является модуль «терапевтические мишени». Он призван помочь начинающим практикующим психотерапевтам быстрее сориентироваться с возможным применением данной байки, качеством пациента или с прояснением цели сеанса.
В качестве часто встречающихся терапевтических мишеней выступают так называемые иррациональные установки. Для раскрытия их содержательного смысла позволю себе остановиться на них подробнее.
В ходе жизни на относительно чистый лист нашей психики записываются мириады событий и превращают ее в исчерченный множеством письмен манускрипт. И, как установил выдающийся грузинский психолог и философ Дмитрий Николаевич Узнадзе (1886–1950), в нашей психике создается так называемая установка, или готовность реагировать определенным образом в определенной ситуации. Впервые это понятие сформулировал немецкий психолог Л. Ланге в 1888 г., но современное общепринятое и признанное научным сообществом понятие «установка» появилось позднее именно в работах Узнадзе.
Наше восприятие мира – не пассивный, а очень активный процесс. Мы видим события, людей и факты не объективно и беспристрастно, а сквозь некие очки, фильтры, призмы, которые прихотливо и разнообразно искажают реальность для каждого из нас. Эту предвзятость, избирательность и произвольную окраску восприятия в психологии обозначают термином «установка». Видеть желаемое вместо действительного, воспринимать реальность в ореоле ожиданий – удивительное человеческое свойство. В очень многих случаях, когда мы уверены, что поступаем и судим вполне здраво, при зрелом размышлении и пристальном рассмотрении оказывается, что сработала наша определенная установка. Сведения, прошедшие эту мельницу искажающего восприятия, приобретают порой неузнаваемый облик. Понятие «установка» заняло в психологии важное место, потому что явления установки пронизывают практически все сферы психической жизни человека. Состояние готовности, или установка, имеет принципиальное функциональное значение. Человек, подготовленный к определенному действию, имеет возможность осуществить его быстро и точно, то есть более эффективно, чем неподготовленный. Однако установка может сработать ошибочно и вследствие этого быть не адекватной реальным обстоятельствам. В такой ситуации мы становимся заложниками своих установок.
