Книга Киндер-сюрприз для зэка - Павел Светличный

Во взгляде лейтенанта пробилась настороженность, лицо его затвердело. Даже два молодые салабона за его спиной слегка подобрались.

— А сюда зачем?

— По месту жительства.

— Угу, — сказал лейтенант и придирчиво осмотрел справку. — Что в сумке?

Макс поднял сумку, расстегнул молнию и продемонстрировал её содержимое. Салабоны вытянули шеи из-за плеч лейтенанта, пытаясь рассмотреть, что в ней. Сам он безо всякого интереса скользнул взглядом по сложенным вещам и протянул справку Максу:

— Смотри, в трёхдневный срок стать на учёт. Иначе…

Что «иначе» лейтенант не договорил, удаляясь прочь от Макса и преследуемый по пятам младшим звеном, старательно копирующим неторопливо-расслабленную походку своего начальника.

«Плохо, — подумал Макс, шагая к выходу с вокзала. — Слишком явный отпечаток зоны, если определяют вот так, с первого взгляда. Теряю навык». И тут же рассмеялся, поймав себя на том, что подсознательно продолжает мыслить по-старому, профессионально. Хотя насчёт зоны, действительно. Пусть он и не собирается возвращаться к прежней работе, но не нужно, чтобы окружающие улавливали хоть малейший оттенок её аромата. Придётся обратить на это внимание.

Макс подошёл к стоянке такси, взял первого подвернувшегося под руку частника, назвал адрес и нырнул в салон, с удивлением отметив про себя, что извозом занимается владелец относительно нового и в хорошем состоянии «фолькса».

Таксист ему попался молчаливый, за всю дорогу не проронивший и десятка слов, что, в общем-то, тоже было непривычно и добавляло ещё один штрих к картине изменившейся действительности. Прибыв на место, Макс расплатился с ним, выбрался из машины и осмотрелся по сторонам. Вот здесь всё осталось по-прежнему: вдалеке ломаная линия новостроек, а прямо перед ним — вросшее в землю монументальное пятиэтажное здание, возведённое ещё в сталинские времена, с арочными проходами, которые поддерживали суровые, обнажённые по пояс, атланты. Во дворе чахлый кустарник, доминошные столы, обитые жестью, металлические ряды гаражей с облупившейся краской и повисшей паутиной ржавчины, скамейки у подъездов, небольшие клумбы с намёком на цветник, из года в год упорно вытаптываемые, и из года в год, столь же упорно, возрождаемые, в общем — всё как и раньше, словно он, как янки из Коннектикута, каким-то волшебным образом перенёсся в прошлое, и не было этих восьми лет. И Маришка жива, и маленькая Вита ещё не…

Глупости. Макс мотнул головой. К чёрту эти сопли. Свобода на него так действует, что ли? Он направился в хорошо знакомый подъезд. Здесь его ждала первая неожиданность. Вместо болтающихся на вялых петлях фанерных дверей с вечно выбитыми стёклами, Макса встретили врата из железа с кодовым замком.

— Не спит, видать, криминалитет, — пробормотал Макс, нажимая те кнопки, возле которых темнели затёртости от частых нажатий.

Замок щёлкнул, Макс потянул дверь на себя и вошёл в просторный полутёмный подъезд. Внутри ничего не изменилось, ни в лучшую, ни в худшую сторону. Даже цвет панелей, как ему показалось, остался прежним, восьмилетней давности.

Лифт отозвался на нажатие кнопки послушным урчанием и пополз вниз, прищёлкивая на каждом этаже. В это время дня подъезд был пустынным и тихим, все уже ушли на работу, а те, кто не был загружен служебными обязанностями, ещё спали. Макс поднялся на четвёртый этаж и подошёл к знакомой двери.

Вход в квартиру Гены Абезгауза тоже изменил свой облик. Вместо филёнчатого деревянного сооружения здесь притаился металлический монстр. И общего у него с собратом внизу подъезда было, как у танка «пантера» и консервной банки из-под кильки в томате.

Макс осмотрел это чудо сталелитейной промышленности и неспешно нажал кнопку звонка. Ему почудилось, или за дверью оркестр действительно сыграл несколько тактов вступления к пятой симфонии Бетховена? Впрочем, у Абезгауза всегда были отклонения в сторону излишнего эстетства.

Гена оказался дома, и здесь Макса поджидал новый сюрприз. Неожиданностью являлось не само присутствие Абезгауза, на это Макс и надеялся, Гена всегда был большим любителем поспать, но его внешний вид. Худощавый, если не сказать тощий, Абезгауз, являвшийся, благодаря своей худобе, постоянной мишенью для шуток, прибавил добрых килограмм тридцать и превратился в кругловидого толстячка с солидным брюшком.

— Максим! — ахнул он и бросился на шею остолбеневшему Максу, которому сперва показалось, что он ошибся дверью или вышел из лифта не на том этаже.

— Ну, Крок, ты даёшь, — недоверчиво протянул он, уловив наконец сходство между скачущим перед ним толстяком и прежним Генкой Абезгаузом.

— Вернулся, — не обращая на его слова внимания, возвестил Генка и ещё раз потряс Макса за плечи, чтобы удостовериться в этом. — Заходи, не стой на пороге.

Макс шагнул в прихожую и остановился, ожидая хозяина. Абезгауз возился с замками, призванными удержать дверь во время ядерного удара.

— Проходи, — крикнул он. — Ты что, забыл куда идти?

И хохотнул весело. Хотя в этот момент Макс шутки не понял.

Он просёк её чуть позже, когда зашёл в комнату и остановился поражённый новой неожиданностью. Слишком много их выдалось за это утро, даже учитывая его восьмилетнее отсутствие. Стандартная трёхкомнатная квартира Абезгауза превратилась в роскошный кондоминиум с громадными комнатами и винтовой лестницей, ведущей на второй этаж.

— Впечатляет? — появившийся сзади, Генка подтолкнул Макса и подмигнул ему.

— Это что?

— Так, немного расширил жилплощадь.

— Соседей убил? — деловито осведомился Макс.

— Ну, зачем, — протянул Абезгауз. — Предложил им хорошие варианты, получше, чем у них было. Дал отступного. Все остались довольны. А из того, что получил, сделал вот это.

Гена широким жестом обвёл всё окружавшее его великолепие. На его руке солидно блеснул циферблат часов.

«Ролекс, — мелькнуло в голове у Макса. — Интересно, настоящий или подделка?».

— Кое-где убрал перегородки, укрупнил комнаты, — объяснял между тем Абезгауз. — Потом заново всё отделал. Котя Белобродский, самый популярный дизайнер у нас сейчас, постарался.

— А наверху?

— Там ещё две комнаты. Сделал из трёхкомнатной.

— Заблудиться не боишься?

— Раньше боялся, теперь привык, — Гена опять широко улыбнулся. — Ну что? По сто грамм за встречу?

— С утра? — скривился Макс. — Водку?.. Не откажусь.

— Щас, — пообещал Генка, растворяясь, как джин в необъятных недрах своего жилища.

Он вернулся назад с двумя широкими круглозадыми рюмками и бутылкой, отсвечивающей благородно-матовой зеленью.

— Водку, Максик, действительно, как-то…, а вот коньячку для расширения сосудов и просветления ума, самое то. Или ты на водку подсел?

— Да нет, — отмахнулся Макс. — Скорее уж отвык.