Книга Казанова. Правдивая история несчастного любовника - Сергей Нечаев

«Он вторгался всюду и не принадлежал никому, король паразитов, вечный жених, вечно налегке».

«Он с быстротой молнии перелетает от княжеской трапезы к тюрьме, от мотовства к ломбарду, от роли соблазнителя женщин к роли сводника и, собрав все силы, направляет их в единый поток и вновь подымается на поверхность, высокомерный в счастье, спокойный в несчастье, всегда и всюду полный мужества и уверенности. Ибо мужество — это подлинное зерно его жизненного искусства, его основное дарование: он не бережет своей жизни, он рискует ею; он единственный из многих и осторожных решается рисковать, рисковать всем — собой, каждым шансом и случаем».

«Он пришел из ничего и хотел иметь все, всем наслаждаться и быть любимцем богов и людей. Он так сильно прославлял свои успехи, как если бы сам в них сомневался. Он постоянно жаждал новых приключений, знакомств с новыми людьми и овладения новыми женщинами. У него всегда было лишь одно побуждение — духовное и чувственное удовольствие, по любой цене, без раскаянья или моральных сомнений. Самый светлый герой рококо, желающий лишь развлекать себя и других, не оставлял после себя груды жертв, как древние соблазнители, но напротив — радостных счастливиц, которым он богато отплатил равным наслаждением. Вместо того чтобы рушить сердца и клятвы, красть девственность и приданое, обманывать супругов и женихов и вводить в отчаянье целые семейства, он почти всегда делал своих возлюбленных счастливыми, как мы слышим из его собственных уст и читаем в сохранившихся и опубликованных подлинных письмах его подруг. Многие женщины продолжали любить его, хотя он давно их покинул. С ним они побывали в волшебной стране счастья».

«Он всегда алчет новой добычи, его вожделения непрерывно стремятся навстречу неизвестному. Город без приключений для него не город, мир без женщин — не мир; так же, как в кислороде, сне и движении, это мужское тело постоянно нуждается в нежносладострастной ночной пище, это чувство — в мелькающем напряжении авантюры. Месяц, неделю, вряд ли даже один день, нигде и никогда не может он хорошо чувствовать себя без женщин. В его словаре слово „воздержание“ значит тупость и скука».

«Способный в один день со свежим пылом влюбиться сразу во многих, он всегда верил новому, верил, что на этот раз он будет любить как никогда прежде, и заражал возлюбленную трогательной верой в чудо».

«Он устраивает себе праздник из каждого мгновения, он не знает длительных помех, ничто его не гнетет, его развлекают и занимают даже собственные болезни и неудачи; и, конечно, всегда и всюду неожиданно возникают женщины, вовлекаемые в его магнетическую круговерть».

«Старый соблазнитель видел в каждом свежем соблазнении наслаждение для себя и для своей жертвы».

«Возвышенное чувство и плотская страсть, искренние порывы и денежные расчеты связаны у него воедино».

«Тонкий эгоист, знавший бесчисленные технические приемы и трюки, как добиться женщины, был, как он уверяет, в блаженстве, когда делал ее счастливой. Его главным прекрасным и сильным оружием были мотовство и счастье. Он растрачивал колоссально много и особенно свое время».

«Он хочет только свободы, так как деньги, удовольствия и женщины ему нужны лишь на ближайший час. Так как он не нуждается в длительности и постоянстве, он может, смеясь, проходить мимо домашнего очага и собственности, всегда связывающей».

«Легендарный герой массовой любви, любовник целого полка женщин, называл себя их жертвой, la dupe des femmes. Это дитя театра жило всегда как бы на сцене. Он всегда хотел быть первым героем. Он всегда хотел играть: в карты, чужой судьбой, собственным счастьем. Он хотел играть сотни ролей и выступать в сотнях масок».

«Экстраверт без тайны и застенчивости, претенциозный, педантичный, громоздкий. Громоздкий, как лошадь в доме. У него лошадиное здоровье, это жеребец… Он объехал весь свет, а словно никогда и не выходил из своей спальни».

«Изрядно пустой, без душевного содержания, абсолютное безвоздушное пространство, он должен, чтобы не попасть в лапы внутренней гибели, постоянно и беспрерывно пополнять себя внешними событиями; чтобы не умереть с голоду, ему необходим кислород авантюр; вот причина этой горячей, судорожной жажды всего небывалого и нового, вот откуда неутомимо ищущее, пламенными взорами высматривающее любопытство этого вечно алчущего событий человека».

«Он любил в любом месте: в постели, в карете, на лестнице, в бане, на природе. Он ухитрялся любить во всех положениях: стоя, сидя, лежа, с одной женщиной, с двумя, двое мужчин с одной женщиной, с мнимым евнухом, со своей племянницей, со своей собственной дочерью, со старыми подругами, встреченными тридцать лет спустя, с десятилетней, с семидесятилетней, одновременно с матерью и дочерью, с проститутками и девственницами, которых он же и лишал их девственности. Он любил со смехом, он любил со слезами, он любил с клятвами и с фальшивыми обещаниями, с искренними обетами и с правдивыми словесными каскадами, на свету и в темноте, с деньгами, без денег, для денег, а когда он не любил, он говорил о любви, и вспоминал о любви, и желал любви, и был полон любовью, полон единственной в своем роде и по-настоящему земной священной песнью любви, звучным гимном всему женскому роду».

«Вечно изменчивый, он остается неизменным в своей страсти к женщинам».

«Главная задача Дон Жуана, цель его обольщения — сдернуть с женщины лживый покров невинности, доказать ей самой, что под ним — одно сладострастие, одна жажда греха. И, завоевывая женщину и разоблачая ее похоть, Дон Жуан повергает ее в отчаяние и раскаяние. А он — это совсем другое. Это приглашение к галантному приключению, к плотской радости: „Четыре пятых наслаждения заключались для меня в том, чтобы дать счастье женщине“. Он может с полным правом повторить слова принца Филиппа Орлеанского: „Запрещено все, что мешает наслаждению!“»

«Лишь самые яркие герои истории и легенды — Нерон и Наполеон, Фауст и Дон Жуан — получали такую поразительно широкую славу».

Подобный калейдоскоп мнений можно было бы продолжать до бесконечности. Но самое потрясающее заключается в том, что все это — мнения об одном и том же человеке. О Джакомо Казанове.

Так кто же он? Величайший любовник всех времен и народов или совокупляющаяся марионетка? Галантный первый герой, вовлекавший в свою магнетическую круговерть сотни женщин, или одинокий, страшно закомплексованный мужчина, чувствующий, что никому, по сути, не нужен? Человек-праздник или шарлатан? Дитя фортуны или неудачник, так ничего в жизни и не добившийся? Неповторимый любимец женщин или их жертва? Выдающаяся личность или мыльный пузырь?..

Ответов на эти и многие другие вопросы столько же, сколько и людей, пытающихся на них ответить. Единственное, что является бесспорным, — это то, что Казанова был и есть фигура неоднозначная и противоречивая, достойная внимания именно благодаря этой своей неординарности.

В своих «Мемуарах» Казанова утверждает, что за свою жизнь обладал несколькими сотнями женщин. Естественно, не всех он смог упомянуть. Исследователь жизни Казановы испанец Хуанчо Крус называет цифру 132. Среди них было восемнадцать аристократок, двадцать четыре служанки, семь актрис, шесть танцовщиц, три монахини и множество проституток.