Книга Тот, кто убивает дракона - Лейф Г. В. Перссон

3

В четверг 15 мая солнце взошло в Сольне уже двадцать минут четвертого утра. Ровно за два часа и сорок минут до того, как Септимус Акофели прибыл по адресу Хасселстиген, дом 1, чтобы разнести подписчикам их газеты.

Вообще-то он трудился велокурьером, но уже почти год подрабатывал, разнося утренние издания в нескольких кварталах вокруг Росундавеген, включая данный дом. И кроме того, являлся беженцем из Южного Сомали, из маленькой деревушки в двенадцати часах пути от границы с Кенией. Он прибыл на свою новую родину в тот день, когда ему исполнилось тринадцать лет, и попал именно в Швецию по той простой причине, что его тетя, дядя и еще несколько двоюродных братьев и сестер переехали сюда пятью годами ранее, а все его остальные родственники умерли. Или были убиты, если кому-то угодно, ведь лишь немногие из них переместились в мир иной по самым естественным причинам.

Септимус Акофели был не обычный сомалийский беженец, приехавший на чужбину на свой страх и риск. У него имелись близкие родственники, которые могли позаботиться о нем, и чисто по-человечески его просто требовалось впустить в страну. И все, похоже, складывалось для него хорошо, во всяком случае, по меркам таких, как он.

Парень окончил шведскую школу и гимназию с приличными и даже хорошими отметками по нескольким предметам. Потом три года проучился в Стокгольмском университете и получил звание бакалавра языкознания с английским в качестве основного предмета. Сдал на водительские права и в двадцать два года стал шведским гражданином. Пытался устроиться на работу во множество мест, и в конце концов ему повезло. Он стал велокурьером в фирме «Мильебудет» – «Доставка для тех, кто заботится об окружающей среде». А когда пришло время гасить студенческий кредит, начал подрабатывать разносчиком газет. И уже пару лет жил в собственной квартире из одной комнаты и кухни на Форнбювеген в Ринкебю.

Септимус Акофели сам заботился о себе. Он не был никому обузой. И преуспел лучше многих других, независимо от их стартовой позиции, и уж точно большинства из тех, кто имел сходную с ним историю.

Кстати, он отличался от обычных сомалийских беженцев и по другим причинам. Во-первых, имел очень странное для сомалийца имя, даже среди их крошечного христианского меньшинства, а во-вторых, значительно более светлую кожу, чем у подавляющего числа его земляков. И для обоих этих фактов существовало простое и общее объяснение, а именно пастор африканской миссии английской церкви Мортимер С. Крейг (в чьем имени С. означало Септимус), нарушивший седьмую заповедь. Обрюхатив мать Септимуса, он осознал свой тяжелый грех, попросил прощения у Господа и сразу же вернулся на родину в свой приход в маленькой деревушке Грейт-Дансфорт в Хэмпшире, расположенной в самой живописной местности, какую только можно себе представить.

В четверг 15 мая пять минут седьмого утра Септимус Акофели, двадцати пяти лет, нашел мертвое тело Карла Даниэльссона, шестидесяти восьми лет, в коридоре его квартиры на втором этаже в доме по адресу Хасселстиген, 1 в Сольне. Входная дверь стояла открытой настежь, и покойник лежал всего в нескольких метрах от порога. Септимус отложил в сторону экземпляр «Свенска дагбладет», который несколько секунд назад собирался засунуть в его почтовый ящик, и, наклонившись, еще раз внимательно посмотрел на тело. Даже похлопал осторожно по окоченелым щекам. Потом он покачал головой и набрал номер экстренных служб 112.

Шесть минут седьмого Септимуса соединили с управлением полиции на Кунгсхольмене в Стокгольме. И, выслушав его, дежурный попросил подождать у телефона и на время отключился, пока передавал все дальше по рации. Ему сразу же ответил экипаж патрульной машины полиции Вестерорта, находившейся на Фресундаледен, в нескольких сотнях метров от указанного адреса, и, уведомив коллег о «сигнале об убийстве в доме номер 1 по Хасселстиген в Сольне», дежурный вдобавок предупредил их, что сообщившее о происшествии «лицо мужского пола» говорило «подозрительно спокойно и четко», а это в худшем случае могло означать, что кто-то захотел развлечься за счет полиции или даже руководствовался «худшими намерениями…».

Откуда дежурному было знать, что все обстояло совсем иначе. Просто Септимус Акофели давно привык к зрелищам, с каким столкнулся сейчас. Ведь еще маленьким мальчиком ему пришлось видеть больше убитых и изувеченных людей, чем почти всем другим девяти миллионам жителям на его новой родине.

Септимус Акофели был маленький и худой, ростом сто шестьдесят семь сантиметров и весом пятьдесят пять килограммов. Но при этом хорошо сложенным и тренированным, что ведь естественно для человека, который бегает по лестницам пару часов каждое утро, а затем колесит по городу на велосипеде с письмами и пакетами для клиентов, которые ждут их с нетерпением и вдобавок заботятся об окружающей среде и поэтому не должны терять времени понапрасну.

Он хорошо выглядел, имел темно-оливковый цвет кожи, классические черты лица и профиль, точно сошедший с рисунка на старинной египетской вазе. И сейчас он даже представить себе не мог, какие мысли крутятся в голове шведского полицейского инспектора, который дежурил в управлении полиции Стокгольма. Свои же детские воспоминания он старался как можно быстрее выбросить из памяти.

Сначала он поступил, как ему сказали, и подождал у телефона. Но через пару минут покачал головой, отключил мобильник, поскольку полицейские явно о нем забыли, отставил в сторону сумку с газетами и сел на лестнице перед квартирой, чтобы оставаться в доме, как он пообещал.

Через пару минут у него появилась компания. Сначала кто-то осторожно открыл и закрыл дверь в подъезд. Потом послышались тихие шаги по лестнице. А затем перед ним появились двое полицейских в форме. И сначала Септимус увидел мужчину лет сорока, который держал правую руку на кобуре пистолета и левую вытянутой в его сторону, а потом рассмотрел позади него молодую женщину с телескопической железной дубинкой наготове.

– Спокойно, – сказал мужчина-полицейский и кивнул Акофели. – Сейчас мы поступим так. Сначала ты поднимешь руки над головой, потом мы поднимемся к тебе, а ты повернешься к нам спиной и раздвинешь ноги…

«Какие же вы…» – подумал Септимус Акофели и выполнил то, что ему сказали.

4

Хасселстиген – маленькая улица длиной не более двухсот метров – пересекает Росундавеген примерно в полукилометре западнее футбольного стадиона, то есть совсем близко к тому месту, где ранее располагались павильоны Шведской кинокомпании, в так называемом Киногороде в Росунде. Ныне там находился район с эксклюзивным жильем и совсем другими квартиросъемщиками, нежели те, кто проживал в доме 1 на Хасселстиген.

Его построили в 1945 году, через полгода после окончания войны, и живущие по соседству люди обычно говорили о нем как о забытом богом или, по крайней мере, его владельцем. Кирпичный, в пять этажей, он содержал три десятка одно– и двухкомнатных квартир и в силу своего шестидесятилетнего возраста давно нуждался в реновации фасада, замене стояков и прочих ремонтных работах.

Его жильцы тоже знавали лучшие дни. Два десятка из них были одинокими, а большинство пенсионерами. Кроме того, там проживали восемь пожилых пар (тоже все пенсионеры) и одна женщина сорока девяти лет, делившая свою двушку с двадцатидевятилетним сыном, который получал пенсию по инвалидности. Соседи считали его немного странным, хотя вполне приличным и безобидным и услужливым в случае необходимости. Он всегда жил с матерью. Но в последнее время также остался один, поскольку у нее случился инсульт и она уже несколько месяцев находилась в реабилитационном центре.