Книга Путин. Зрелость Президента - Ольга Видова

Иными словами, Борис Ельцин, перебирая свое окружение, примеряя этих персон на пост премьера, тем более – президента, искал прежде всего надежности, уверенности в том, что его не предадут. Он не мог не осознавать, что ему нужны гарантии безопасности от будущего президента и оппозиционных сил, жаждущих реванша. Поэтому он расстался со всеми, в ком хоть чуть сомневался, хотя и ценил их деловые качества. Чутье Ельцина не подвело.

Однажды Людмила Телень брала у него интервью и спросила: «Как вы принимали решение о преемнике?»

Он ответил так: «Я довольно долго изучал его (Путина), и не только по анкетам. Хорошо был знаком с его работой в Питере у Собчака. А когда он переехал в Москву, тем более стал присматриваться. Я довольно много времени на это потратил. Вижу, человек не просто умный и грамотный, но очень выдержанный и порядочный».

Под «порядочностью» Ельцин понимал надежность слова. А оно ему было необходимо как никогда, так как ненависть и презрение россиян достигли апогея по отношению к нему и его семье. Нужно было срочно уходить, чтобы не испытывать судьбу.

После долгих размышлений Ельцин пригласил Путина к себе и сказал, что хочет предложить ему пост премьер-министра. По Степашину он уже принял решение.

Владимир Путин вспоминает: «Накануне увольнения Степашина мне позвонили и попросили утром приехать к Ельцину в Горки. Мы сидели вчетвером – Борис Николаевич, Степашин, Аксененко и я. Сергею президент объявил об отставке. Представляете мое состояние! Я же его товарищ. Оправдываться мне вроде перед ним не в чем. Ну что сказать: «Сергей, все равно тебя уволят». Когда назначили премьером, было интересно, почетно. Думал, ну поработаю год, и то хорошо… А дальше…»

9 августа 1999 года появился Указ Президента РФ о назначении Путина исполняющим обязанности Председателя Правительства РФ.

Ельцин поставил одно важное условие: Путин должен организовать победу на выборах в Государственную думу. Владимир Путин с тоской вспомнил о выборах мэра Санкт-Петербурга, проваленных в прошлом, и спросил Ельцина, на кого же он должен опираться на выборах? На что тот ответил: «Не знаю. Будем строить новую партию».

Люди из окружения Ельцина по-разному относились к Путину, но не возражали против выбора «царя» Бориса. Только Чубайс по-прежнему ощущал в Путине чужака и потому всеми силами противился его назначению, уговаривал Ельцина не передавать тому власть.

Не найдя понимания со стороны Президента РФ, Чубайс пытался надавить и на самого Путина: «Ты просто не знаешь, что это такое. Лучше поэтому отказаться сейчас самому, чем позднее под влиянием обстоятельств». На что Путин кратко ответил: «Извини, это решение президента. Я обязан его выполнять. Ты на моем месте поступил бы точно так же».

Позже Владимир Путин вспоминал: «Ельцин не спрашивал, согласен ли я стать премьером или нет. Он лишь сказал, что относительно Степашина уже принял решение. Кстати, в разговоре со мной он не произносил слова «преемник». Ельцин говорил о «премьере с перспективой», что если все пойдет нормально, то он считал бы это возможным. А потом, уже в эфире, президент сказал обо мне как о будущем возможном президенте. Он произнес это вслух на всю страну. И когда меня сразу после этого забросали вопросами, я ответил: «Раз президент сказал, то так и сделаю».

Возможно, это прозвучало не очень уверенно, но по-другому Путин ответить не мог. На высоком посту главы правительства он мог продержаться даже меньше своих предшественников. По всей вероятности, Ельцин желал утвердиться в своей мысли о порядочности избранника, а заодно и проверить, как он поведет себя на новом поприще.

Выдающийся русский мыслитель Александр Зиновьев дал точную характеристику личностям Горбачева и Ельцина: «Период российской истории, начавшийся в 1985 году, разделяется на две части. Они персонифицированы именами Горбачева и Ельцина. Эти два человека дали свои имена новому периоду российской истории не в качестве выдающихся личностей, а, наоборот, в качестве самых гнусных порождений советского периода. Они причинили зла своей стране и своему народу больше, чем все их заклятые враги, вместе взятые. Возглавляемые ими клики развязали, мобилизовали самые грязные и разрушительные силы и страсти советского и затем российского общества, опираясь на которые они направили страну на путь капитуляции перед Западом и превращения страны в зону колонизации Запада».

После назначения исполняющим обязанности Председателя Правительства РФ Владимир Путин повел себя в новом качестве так просто, активно и вместе с тем сдержанно, что вновь полностью оправдал ожидания уходящего президента, а также поразил многих, кто не верил в него. Это было весьма неожиданно для тех, кто снисходительно отнесся к приходу Путина в большую власть. Ведь совсем недавно Юрий Лужков пренебрежительно бросил по этому поводу: «Сплошной абсурд власти». Мэра столицы поддержали Геннадий Зюганов и Борис Немцов: «Клиника», «Акт безумия».

Правда, депутаты Государственной думы, заслушав 16 августа выступление Путина, сразу утвердили его на посту премьер-министра. Похоже, что-то основательное и надежное проступило в образе Путина в момент представления его думе. Корреспонденты, ожидавшие очередного скандала, были разочарованы: «Было как-то невесело и даже немного скучно» («Московский комсомолец»).

Депутаты, конечно, еще не знали, что с приходом Путина то скандальное веселье – драки, оскорбление женщин рукоприкладством и т. п., – которому они с таким удовольствием предавались на заседаниях Государственной думы, отойдет в прошлое. Наступит время напряженной конструктивной работы, лишенной циркового эпатажа.

В сентябре прозвучали четыре взрыва, разрушившие дома в Москве, Буйнакске, Волгодонске. Ответственность за них была возложена на чеченцев.

Владимир Путин, став премьером, решил всерьез взяться за разрешение ситуации на Северном Кавказе. В противном случае России грозил тот самый распад, о котором Запад говорил уже с полной уверенностью.

Позже он вспоминал об этой непростой полосе своей жизни: «Тогда совсем непонятно было, чем все закончится, но мне, и не только мне, наверное, было ясно, что на Северном Кавказе «башку себе этот паренек сломает». Я к этому так относился. Сказал себе: Бог с ним, у меня есть какое-то время – два, три, четыре месяца, – чтобы разбабахать этих бандитов. А там уж пусть снимают».

Путин, обеспокоенный ситуацией в Чечне, срочно вылетел туда. Там он понял: то, что делалось до него, было любительством. Надо бить по базам, а не гонять зайцев по лесам.

Еще в 1990–1991 годах, на прежней службе, он был осведомлен о том, что кроме чеченских боевиков с Россией воюют международные силы, желающие поставить ее на грань распада. Он лично убедился в этом, желая остановить войну. Это было страшное время.

«Моя оценка ситуации в августе, когда бандиты напали на Дагестан: если мы сейчас немедленно это не остановим, России, как государства, в ее сегодняшнем виде, не будет. Тогда речь шла о том, чтобы остановить развал страны. Я исходил из того, что мне нужно будет это сделать ценой политической карьеры. Это – минимальная цена, которую я готов был заплатить. Поэтому, когда Ельцин объявил меня преемником и все сочли, что для меня это начало конца, я был совершенно спокоен. Ну и черт с ним. Я посчитал: несколько месяцев у меня есть, чтобы консолидировать вооруженные силы, МВД и ФСБ, чтобы найти поддержку в обществе. Хватит ли времени – вот только об этом и думал…