Книга Черный хрусталь - Алексей Бессонов

Это был плотный, обшитый кожей футляр с хорошо пригнанной крышкой.

Я еще не знал, что в нем; я совершенно не ощущал магическую событийную силу, скрытую под слоем кожи и картона – но меня тянуло к нему. И, еще раз посмотрев на спящего вельможу, я снял крышку. В руки мне выпал свиток. Он был стар. Я не мог сказать, в какую эпоху он был написан – повторяю, он был очень стар, и кроме того, свиток был не бумажным, нет, это был какой-то странный материал, не шершавый и не гладкий, матово-желтый, и буквы, знакомые мне, но в то же время какие-то чужие, были словно бы вырезаны в его плоти. Да, в плоти – как я сейчас помню, был момент, когда странный свиток показался мне почти живым. Они были вырезаны – очень, правда, неглубоко, – и все-таки текст был рукописным! Вероятно, наших провинциальных мудрецов этот парадокс свел бы с ума. Для меня это не имело особого значения: я стал читать.

Некоторые слова были мне понятны, до смысла других я доходил со второго, а то и третьего раза, но все равно, закончив чтение, а манускрипт был не велик по объему, я практически ничего не понял. Речь шла об управлении какими-то энергиями, о перерождении некоей таинственной «гравитации» и о силе звезд, меняющейся по воле тех, кто обладает магической «сферой Мегатериума». Еще там говорилось о том, что эта сфера ни в коем случае не должна соединиться с какой-то короной, утерянной кем-то за много тысячелетий до того, как в наш мир пришел первый человек. Текст этот обрывался посреди предложения – наверное, остальное находилось на другом свитке, который отсутствовал. Впрочем, для меня это не имело никакого значения. Недоуменно пожав плечами, я закрыл футляр и незаметно засунул его под спящего.

Вельможа ускакал рано утром, когда я еще спал, и много лет я и не вспоминал о том странном свитке, что покоился в футляре, обшитом желтой кожей…

Часть перваяВетер с моря…

Глава 1

С рассветом третьего дня я понял, что обречен.

Варварские легионы веером шли по острову, сметая на своем пути остатки имперских войск, как метла сметает осенние листья в парке. Немногие древние гнезда, выстроенные в те далекие времена, когда дом должен был предоставлять своим хозяевам защиту от налетчиков, они попросту обходили – а небольшие имения вроде нашего полыхали по всей стране как погребальные костры спеси и глупости, правившей в империи уже которое по счету столетие. Отец умер с мечом в руке, так и не увидев своих врагов. Его сразила ударившая из темноты пуля, и в этот миг я понял, что мне защищать уже некого. Мать была отправлена к своим родственникам на север; слуги, кроме старого Ренда, разбежались.

Спрятавшись на чердаке, я ждал смерти, но ее все не было. По-видимому, нас атаковал совсем небольшой отряд. Уразумев, что воевать не с кем, захватчики пробежались по дому и неожиданно исчезли, прихватив с собой лишь драгоценности, найденные в отцовском кабинете. Они очень спешили, и эта спешка спасла мне жизнь. Лошади их почему-то не интересовали: пройдя в конюшню, я убедился, что мой старый Куки все так же лениво жует свое сено. Механически – в те мгновения я плохо соображал, что делаю, – я оседлал его, потом вернулся в дом, размышляя о том, где могут находиться лопаты.

Отца я закопал в дальнем углу парка.

Через два часа я был уже далеко. Куки, изумленный моими пинками, несся во всю прыть, смешно подбрасывая свой толстый зад. На мне был серый плащ младшего духовника, под которым скрывался меч и пара пистолетов. Из своего тайника я извлек несколько камней, достаточно дорогих для того, чтобы продержаться некоторое время. Мои мальчишечьи мозги еще не осознавали: в стране все перевернулось вверх дном, и то, что еще вчера было ценным, сегодня стоит очень и очень немного.

Я не знал, куда мне ехать, но Куки почему-то бежал на запад, и я не стал с ним спорить. Третье утро я встретил в роще совсем недалеко от побережья. Я понимал, что деваться мне некуда, что рано или поздно я нарвусь на какой-нибудь патруль или что-то в этом роде, и меня преспокойно вздернут на ближайшем суку. Впереди находился крохотный портовый городок с не самой лучшей репутацией; после короткого размышления я взгромоздился на Куки и двинулся навстречу морскому ветру.

Вяло шевеля копытами, мой гордый скакун взобрался на песчаный холм, с которого открывался прекрасный вид на бухту, и принялся щипать хилую траву. Вероятно, мое задумчивое состояние в полной мере передалось и ему. Не покидая седла, я забросил в рот горсть орешков и подумал, что сюда, кажется, захватчики еще не добрались. В порту грузились несколько больших торговых каракк, явно спешащих удрать от наступающих варваров, я даже без оптики видел, как суетятся благородные господа, подгоняющие изможденных носильщиков. Это выглядело довольно наивно: вражеский флот плотно обложил острова, и прорваться через эту блокаду было бы весьма затруднительно. Я горько усмехнулся – мне сразу вспомнилось неимоверно тяжелое тело отца, которое я кое-как прикопал под яблонями, – и поднял глаза к горизонту. В то же мгновение я увидел корабль.

Вероятно, одновременно со мной его увидали и с берега, потому что возле причалов началась характерная испуганная возня, кто-то побежал к пушкам, остальные схватились за мечи и пистолеты. Это был очень странный корабль, я никогда не видел ничего подобного, а ведь я перечитал все книги, которые можно было купить у нас, – все книги, повествующие о морских приключениях. Изумленный, я вытащил из сумки подзорную трубу.

Огромное, кажущееся приземистым, судно несло целых пять мачт. Сейчас почти все паруса были убраны, и свежий ветер наполнял лишь малую их часть, в основном те, что были расположены на двух коротких бизанях. Борта корабля показались мне железными. Подкрутив трубу, я разглядел в них десятки тщательно пригнанных крышек орудийных портов. Никаких флагов или вымпелов я не заметил. Варвары таких судов не строили, в этом я был уверен. Тогда кто же это?

Я наблюдал за странным кораблем примерно с полчаса. За это время он приблизился к берегу на расстояние уверенного выстрела и остановился. Все паруса к тому времени уже убрали, и вот ветер донес до меня грохот якорных цепей. В береговом форте изготовили батарею; никто, однако, не стрелял, корабельная артиллерия все так же спала за железными – теперь я это видел, – люками. Когда с якорями было покончено, с корабля спустили маленький ялик. В него погрузили какой-то сундук, следом по веревочному трапу в лодчонку спустились трое богато одетых людей. Свежий ветерок трепал странные, яркие перья на высоких тульях их шляп. На варваров они походили не более, чем мой верный Куки на тяжеловоза.

Тогда, заинтригованный и взбудораженный, я двинулся вниз. Разумеется, я не мог предполагать, что ждет меня в маленьком городке, населенном в основном рыбаками да контрабандистами – но, с одной стороны, ничего иного мне просто не оставалось, а с другой, меня неудержимо влекло к таинственному серому кораблю, что мрачной громадой застыл посреди бухты. Сейчас все жители города толпились в порту, напуганные необыкновенным зрелищем. Я проехал через окружавшие городок огороды, миновал тесные кварталы рыбацких лачуг, и вскоре копыта Куки застучали по старинной брусчатке мостовой. Путаясь в лабиринте узеньких, полутемных улочек, я добрался наконец до того характерного хаоса из дешевых борделей, притонов и контор, которыми окружен любой мало-мальски значимый порт. Здесь сновали озабоченные солдаты из форта, перепуганные благородные, то и дело потирающие рукояти фамильных мечей, моряки, их заранеее рыдающие подруги и дети – короче, на скромного попика верхом на нелепой добродушной коняге никто не обратил ни малейшего внимания.