Книга Плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, своей назовет - Элис Манро

Psychologies

Рассказы Манро действительно родственны Чехову, предпочитающему тонкие материи, вытащенные из бесцветной повседневности, эффектным повествовательным жестам. Но… Манро выступает скорее Дэвидом Линчем от литературы, пишущим свое «Шоссе в никуда»: ее поэзия быта щедро сдобрена насилием и эротизмом.

Газета. ру

Американские критики прозвали ее англоязычным Чеховым, чего русскому читателю знать бы и не стоило, чтобы избежать ненужных ожиданий. Действительно, как зачастую делал и Антон Павлович, Элис показывает своих героев в поворотные моменты, когда наиболее полно раскрывается характер или происходит перелом в мировоззрении. На этом очевидные сходства заканчиваются, – во всяком случае, свои истории Манро рассказывает более словоохотливо, фокусируясь на внутреннем мире…

ELLE

Плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет, своей назовет

Давным-давно, когда еще не отменили движение поездов по множеству местных веток, женщина с высоким веснушчатым лбом и кудряшками рыжеватых волос пришла на вокзал и обратилась по поводу отправки мебели.

Над женщинами станционный клерк обычно с ходу начинал слегка подтрунивать, особенно над явно простоватыми, которым это вроде как даже нравилось.

– Чего-чего, мебель? – переспросил он так, будто подобная идея прежде никому в голову не приходила. – Ага… Так-так. И о какой же именно мебели идет речь?

Обеденный стол и шесть стульев. Полная обстановка спальни, диван, журнальный столик, две тумбочки, торшер. Плюс еще горка для фарфора и сервант.

– Ого! Весь дом можно обставить.

– Да там на самом деле не так уж много, – сказала женщина. – Кухонной мебели нет, всего-то на одну жилую комнату.

Зубы у нее выдавались вперед, толпились, словно готовые к спору.

– А не проще ли нанять грузовик? – сказал он.

– Нет. Хочу отправить поездом. Туда, на запад, в Саскачеван.

Она говорила с ним громко, словно он глухой или дурковатый, и как-то не совсем правильно произносила слова. Что за акцент? Голландский, что ли? В последнее время голландцы прибывают сюда пачками, но корпулентности, характерной для голландских женщин, в ней не было, не было их чудного румянца, да и не такая уж она блондинка. Лет ей, наверное, под сорок, – впрочем, какая разница? Королевой красоты не назовешь, это уж точно.

Клерк посерьезнел:

– Но грузовик вам все равно понадобится – надо же все хотя бы сюда доставить… оттуда, где она у вас, не знаю уж, хранится. И давайте-ка уточним, проходит ли через то место в Саскачеване железная дорога. Иначе вам надо заказывать доставку… ну… вот, скажем, из Реджайны.

– Мне нужна Гдыня, – сказала женщина. – Поезд через нее проходит.

Клерк снял висевший на гвозде засаленный справочник и переспросил название – ну-ка, по буквам. Протянув руку, она взяла карандаш, тоже подвешенный на шнурке, и написала на вынутом из сумочки листке бумаги: GDYNIA.

– Это что же еще за народность, интересно, там проживает?

Этого женщина не знала и сама.

Он взял у нее карандаш, стал водить им по строчкам.

– В тех краях есть поселки, сплошь населенные то чехами, то венграми или украинцами, – пояснил он.

И не успел сказать, как ему подумалось: может, она как раз из этих? Ну так и что, он всего лишь констатировал факт.

– Ага, вот она, нашел. Действительно поезд проходит.

– Да, – сказала она. – Отправить хочу в пятницу, это можно?

– Отправить-то мы отправим, но я не могу обещать, что груз попадет туда в тот же день, – сказал клерк. – Это будет зависеть от того, какая в тот день будет очередность движения составов. А когда груз прибудет, его там кто-нибудь встретит?

– Да, да.

– Так, есть грузопассажирский в пятницу, в два восемнадцать пополудни. Фургон, значит, нужен в пятницу утром. Живете здесь, в поселке?

Она кивнула, написала адрес. Выставочная дорога, дом 106.

Дома в поселке пронумеровали недавно, поэтому зримо представить себе указанное место он не мог, хотя и знал, где примерно эта самая Выставочная дорога проходит. Если бы заодно она упомянула фамилию Маккаули, в клерке, может быть, проснулся бы какой-то интерес и все обернулось бы по-иному. Но в тех местах много нынче новых жилых домов, построенных в послевоенные годы, хотя называют их почему-то «домами времен войны». Ее дом тоже, видимо, из этих.

– Платить будете в момент отправки, – распорядился клерк.

– А еще я хочу билет себе на тот же поезд. В пятницу, стало быть, после полудня.

– До той же станции?

– Да.

– На том же поезде вы можете доехать до Торонто, но там придется подождать трансконтинентального, он идет вечером, в десять тридцать. Вам дать плацкартный или в сидячку? В плацкартном у вас будет полка, чтобы спать, а в сидячке кресло, как если ехать днем.

Она сказала, что лучше будет сидеть.

– В Садбери подождете поезда из Монреаля, но выходить там не нужно, вас только перегонят на другой путь и прицепят к вагонам монреальского. Потом будет Порт-Артур и Кенора. Выходить не надо до Реджайны, но там-то уж придется сойти и пересесть на местный подкидыш.

Она кивнула с таким видом, словно он тут же должен сломя голову кинуться выписывать ей билет.

А он, напротив, взял паузу, потом говорит:

– Но гарантии, что ваша мебель прибудет с вами одновременно, я не даю. Думаю, на денек-другой она подзадержится. Все зависит от очередности движения. А вас встречать придут?

– Да.

– Это хорошо. Потому что там и вокзала-то, скорее всего, нет. Поселки в тех местах не чета здешним. Они там, знаете ли, можно сказать, в самом что ни на есть зачатке.

Она заплатила за пассажирский билет наличными, вытащив из сумки завернутую в тряпицу пачку банкнот. Как старушка. И пересчитала сдачу, а как же! Однако не так, как это сделала бы старушка: она лишь окинула мелочь в ладони беглым взглядом, но было заметно, что от этого взгляда не укрылась ни одна монетка. Потом резко повернулась и пошла, даже не попрощавшись.

– До пятницы! – ей вслед крикнул клерк.

На ней было длинное коричневатое пальто, хотя день был сентябрьский, теплый, а также грубые шнурованные ботинки, надетые на короткие носочки.

Он уже наливал себе из термоса кофе, когда она вдруг вернулась и постучала в окошко кассы.

– Насчет мебели, которую я отправляю, – сказала она. – Это все хорошая мебель, прямо как новая. Я не хочу, чтобы ее покорябали, побили или еще как-нибудь испортили. И чтобы от нее потом воняло хлевом, это мне тоже не надо.