Книга Проклятые огнем - Ксения Баштовая

– Но ведь ты позвал меня не затем, чтоб узнать, откуда я, сын мой?

– Вы правы, не за этим, отец Мадельгер. – Адельмар попытался вспомнить о добродетели смирения.

Монах удовлетворенно кивнул.

– Твоя душа блуждает в потемках, – ласково начал он. И видно было, что пришелец повторяет заученные слова, не задумываясь об их содержании. – Ты хочешь услышать слова Единого, данные нам милостию Его и…

– Нет!

Короткое резкое слово оборвало медоточивые речи, и монах замолчал на полуслове, подобно телеге, сбившейся с наезженной колеи.

– Простите?..

– Идемте со мной, отец Мадельгер.

И дворянин направился к выходу из комнаты.

– Скримсл! – зло и тихо ругнулся монах.

Лорд, не расслышав, обернулся на пороге:

– Вы что-то сказали, отец Мадельгер?

– Ничего важного, сын мой, – сладко улыбнулся пришелец. – Я лишь возблагодарил Единого, что он направил мои стопы туда, где я был нужен…

Мажордом, ожидающий окончания разговора за дверью, при виде хозяина склонил голову в поклоне.

– Как госпожа? – отрывисто спросил лорд Сьер.

– Все по-старому, милор… – Мужчина на миг запнулся, покосился на вышедшего из приемной монаха и почему-то уточнил: – Она сейчас одна. Его – в течение часа не будет.

О чем или о ком шла речь, отец Мадельгер так и не понял, впрочем, следующий короткий жест Сьера относился именно к нему:

– За мной.

…По женской половине замка всполошно метались служанки. Кто-то нес охапку пожженных тканей, кто-то волочил тяжелые кадки, кто-то тащил ведра, наполненные пеплом. Одна из девушек, несущих воду, промчалась мимо монаха, наполненная кадка угрожающе заколыхалась, чудом не выплеснув часть своего содержимого на подол его рясы, и разноглазый пугливо дернулся в сторону.

– Что случилось?! – Лорд Сьер клещом вцепился в руку пробегающей мимо служанки, несущей на металлическом совке пылающие жаром головешки.

Девушка испуганно ойкнула и, чудом ничего не рассыпав, присела в неуклюжем книксене:

– Госпожа…

– Что с ней?!

– Она… Она опять… – глухо всхлипнула служанка.

Лицо Адельмара залила неестественная бледность, и мужчина не разбирая дороги рванулся куда-то вперед. Снующие горничные словно и не заметили происшествия: даже та служанка, руку которой выпустил лорд, не поспешила за ним, а побежала куда-то по своим делам.

Отец Мадельгер перевел дух. Кажется, про него забыли.

И в это время тишину распорол женский крик. Истошный, рвущийся из глубины души, он донесся откуда-то из глубины коридора, оттуда, куда убежал встревоженный хозяин замка…

Монах окончательно понял, что здесь ему делать нечего. Резко развернулся и… нос к носу столкнулся с молчаливо следовавшим за хозяином мажордомом.

– Вам туда, отче. – На лице слуги не дрогнул ни один мускул.

– Вы… Ты что-то перепутал, сын мой, – ласково начал разноглазый, не обращая внимания на то, что мажордом всего на несколько лет его младше. – Посланцы Единого не принимают родов и…

– Вам туда, отче.

– Но…

Странно все это, очень странно. Чересчур молодой мажордом, умудряющийся как-то, несмотря на свой юный возраст, хранить ледяное спокойствие, чересчур нервный правитель, чересчур испуганные слуги…

– Вам туда, отче.

Монах резко, по-гвардейски, развернулся на пятках, и напряги мадоржом слух, он бы услышал что-то вроде проклятья…

Идти по коридору пришлось недалеко – благо, дорогу отцу Мадельгеру показывал все тот же мажордом. Пришлось подняться на второй этаж, завернуть за угол… И остановиться перед тяжелой металлической дверью, казавшейся совершенно инородной в этом месте. Соседние двери были сделаны из дорогого мореного дуба, украшены резьбой и золочением, некоторые закрывались плотными шелковыми драпри… Эта же створка была склепана из отдельных пластин и установлена явственно наспех. Всю ее покрывал нагар, кое-где виднелись потеки застывшего металла, грубо сделанные окошки внизу и вверху двери служили для наблюдения за… За чем? Что скрывалось в сердце замка?

Сейчас дверь была приоткрыта, изнутри комнаты слышались взволнованные голоса и тянуло запахом гари.

– Вам туда, отче, – флегматично повторил мажордом.

Бродячий монах вздохнул, что-то пробормотал сквозь зубы – слуга предположил, что это была краткая молитва, – и решительно шагнул вперед.

… Когда-то это была небольшая дамская приемная – на стенах еще виднелись обугленные остатки дорогих тканей, в дальнем углу дымились обломки туалетного столика, на полу чадил скатанный в тугой рулон дорогой ковер, усыпанный угольками, а в центре, в переливающемся синевой пентакле лежала без движения девушка в свободной рубахе из каменного льна…

Монах опустил взгляд на нарисованные на каменном полу знаки, созданные водной магией, и поспешно отвел взор – у него мгновенно заломило в висках.

Впрочем, все равно оставались вопросы. Конечно, нет сомнения, что пентакль начерчен только потому, что того требует необходимость. Но с другой стороны, магия? Здесь? В самом сердце Ругеи? Впрочем, сказать что бы то ни было по этому поводу отец Мадельгер не успел: отчаянный крик, подобный тому, что раздавался раньше, сорвался с губ девушки: лицо ее исказилось болью, тело выгнулось дугой, так что сейчас она касалась пола лишь пятками и затылком, а от тела пошла нестерпимая волна жара – даже водный пентакль не мог удержать того, что скрывалось в его сердце…

– Селинт!!!

Нзнакомка не услышала отчаянного крика Адельмара. Поселившаяся в ней саламандра стремилась вырваться наружу, она жгла тело, не способное долго держать в себе огненного духа, она уничтожала все на своем пути…

– Селинт!!! – Мужчина рванулся вперед, он уже не думал ни о чем.

– Она не слышит вас, милорд. – Ровный голос мажорджома подействовал не хуже холодного душа.

Дворянин замер, чудом не пройдя линий пентакля, не разорвав магический круг, медленно опустил голову.

– Можешь идти, Бертвальд.

– Как угодно, милорд…

Если бы мажордом не ответил, отец Мадельгер и не догадался бы, что тот исполнил приказ, – слишком уж тихими были его шаги.

Лорд-манор стоял, грызя губу и не отрывая напряженного взгляда от извивающейся в пароксизмах боли девушки. На бледном лице мужчины выступил пот…

Девушка медленно опустилась на пол, расслабилась, словно растеклась по камню…

Лишь тогда Адельмар решился отвести от нее взгляд.

– Отец Мадельгер, я понимаю, здесь немного странная обстановка, но поймите меня, у меня не было выхода. Как бы то ни было, я надеюсь, что вы изгоните саламандру, и тогда мы сможем решить вопрос относительно пентакля. Я надеюсь, Храм пойдет навстречу, и изгнание…