Книга Царь грозной Руси - Валерий Шамбаров

В особенном русском мире совершались чудеса. Правда, они и сейчас совершаются, но мы со своим рационалистическим мышлением не замечаем их и не придаем им значения. А в то время их видели, осознавали и вовсе не считали чем-либо «аномальным». Почему же не сотвориться чуду, если Господь сочтет это нужным? И людей защищали от бед и напастей не только оружие и стены крепостей, но и маковки храмов, монастырей, чудотворные иконы и святые мощи, защищали молитвы, возносимые по всей стране монахами, священниками и мирянами. А разве можно чувствовать себя беспомощным и одиноким, когда тебя постоянно видят Господь, Божья Мать, святые угодники? Они близко, они совсем рядом, к ним можно обращаться, с ними можно говорить, просить о помощи. Русский человек в XVI в. знал и понимал это. Ну а если не помогли, не услышали, значит, сами в чем-то виноваты.

Вера являлась главной защитой человека, однако и человек для этого должен был защищать Веру. Она была стержнем всей жизни. Но она же являлась смыслом жизни. Люди обращались к Богу не в промежутках между другими, основными делами, а наоборот, жили Православием. Любое занятие было в той или иной мере служением Господу. И молитва, и создание семьи, и военная служба, и труд ремесленника, купца, землепашца. Все это шло на пользу Святой Руси — а стало быть, и Православию. Общие высшие ценности как раз и сплачивали русских воедино, роднили друг с другом. И именно поэтому русский мир был таким устойчивым и гармоничным.

Ну а за его пределами лежал чужой мир. Чужой языком, верой, обычаями, даже стереотипами мышления и поведения. Впрочем, вопреки укоренившимся представлениям, наша страна никогда не была отделена от зарубежья непроницаемой стеной. Еще Киевская Русь поддерживала интенсивные связи и с Западом, и с Востоком. А в Москве «фрязины» из черноморских генуэзских колоний вовсю торговали при Иване Калите [135]. Русские купцы, в свою очередь, ездили в генуэзские города Кафу (Феодосию), Сурож (Судак), Тану (Азов). Постоянно поддерживались дипломатические и торговые контакты с Литвой, Польшей. Новгород и Псков вели дела со шведами, датчанами, ливонцами. Новгород был членом Ганзы — союза семидесяти с лишним германских городов. Правда, неравноправным членом. Немцы в Новгороде торговали, а к себе русских не пускали. Издревле было развито мореходство на Белом море. Поморы строили большие суда-кочи, хорошо приспособленные для полярных условий, плавали к норвежцам и датчанам, а в 1480 г. достигли Англии и бывали там неоднократно [75, 100]. По Волге на Русь приезжали купцы из Средней Азии, Закавказья, Персии, иногда бывали гости даже из Индии [135].

Конечно же, самые прочные связи существовали с единоверной Византией. В нашей стране высоко ставили авторитет византийских императоров, верховных покровителей Православия. Между двумя государствами постоянно ездили служители Церкви, русские купцы имели в Константинополе свое подворье. Но Византия скатилась в упадок. Главной причиной стало изменение ее политики. Цари из династий Комнинов и Ангелов вместо использования национальных сил и ресурсов взяли курс на «дружбу» с Западом. Запустили в страну иноземных банкиров и торговцев, предоставив им широчайшие права. В империи внедрялись западные моды, нравы, модели управления. В результате богател и цвел Константинополь — город нуворишей, вельмож и олигархов, а провинция разорялась.

Но Запад другом Византии так и не стал. И когда она была ослаблена развалом собственного хозяйства, коррупцией, социальными конфликтами, ее захватило войско крестоносцев. Империи еще удалось возродиться под властью «народных царей», Ласкарей, опиравшихся на патриотов и простонародье. Они установили справедливые порядки, одерживали победы над врагами, вновь смогли привести державу к блеску и величию. Но знать и олигархи были недовольны тем, что Ласкари пресекли их засилье. В 1258 г. император Феодор II был отравлен, и заговорщики возвели на трон Михаила Палеолога, вернувшегося к прежней политике — он сделал ставку на крупных феодалов и союз с западными державами. Империя начала распадаться, погрязла в междоусобицах [136].

Чтобы получить помощь Европы, Михаил Палеолог пожертвовал Верой, заключив в 1274 г. с папой римским Лионскую унию. И хотя ее расторг сын Михаила, Андроник II, но следующие императоры снова потянулись к Ватикану. Иоанн V лично явился в Рим, унижался перед папой и целовал ему туфлю. А при Иоанне VIII прошел Флорентийский собор и в 1439 г. вторично заключил унию. В нем участвовала и делегация русских священнослужителей. Один из них, Исидор, был назначен униатским митрополитом в Москву. Но великий князь Василий II (Темный) такого первосвященника не принял и арестовал. Впрочем, не знал, что делать с митрополитом-заключенным, и устроил ему побег обратно за границу.

Да и в самой Византии большинство православных унию отвергло. Вместо укрепления страны она вызвала раскол в народе. А тем временем усиливались турки-османы. Они фактически не завоевывали, а заселяли опустевшие земли империи. Часто жители добровольно отдавались под их защиту. Бороться с османами у последних императоров не было ни сил, ни средств, они предпочитали платить дань. От былой державы остались лишь Константинополь и несколько клочков территории в Морее и Крыму. В отношении православных султаны повели себя умно, взяли их под покровительство. А византийским царям уния ни малейшей пользы не принесла. Помощи Запада они все равно не получили. В 1453 г. в наказание за неумную политику и интриги Мехмед II осадил и взял штурмом Константинополь, и на месте исчезнувшей империи раскинулась другая, Османская.

Однако в это же время стало усиливаться другое православное государство, Русь. Дед Ивана Грозного, Иван III Васильевич стал объединителем и собирателем великой державы. Новгород, эпицентр сепаратистских тенденций, пытался сопротивляться, решил передаться под власть Литвы. Но Иван III в нескольких походах покорил его. Утратили суверенитет и слились с единой Русью Пермь, Вятка, Тверь. Сохранили формальное самоуправление, но фактически попали в зависимость от Москвы Псков и Рязань.

А в 1472 г. великий князь сосватал Софью Палеолог, племянницу последнего императора Византии, после турецкого завоевания жившую в Риме. Идею брака с энтузиазмом подхватил папа Сикст IV, увидел в нем средство вовлечь Россию во Флорентийскую унию. С Софьей был отправлен в Москву римский легат, который должен был «заблуждающимся указать путь истинный». Но такого «приданого» Иван Васильевич не принял. Легату в России развернуться не позволили и вежливенько спровадили назад. Да и Софью не очень-то прельщала роль папской «троянской лошадки» — разве не лучше было стать полноправной государыней Руси? На новой родине она стала искренней и ревностной почитательницей Православия. А Иван III, таким образом, породнился с угасшей императорской династией и ввел в свой герб византийского двуглавого орла — наряду с прежним гербом, изображавшим св. Георгия-Победоносца.

Возвышению Руси способствовал и распад Золотой Орды. Ее уже полтора века раздирали склоки между различными группировками татарской знати. От Большой (Сарайской) орды отпали Казанское, Крымское, Астраханское ханства, несколько ногайских орд. В этой обстановке Иван III повел мудрую политику и заключил союз с крымским ханом Менгли-Гиреем, воевавшим против Сарая. А вскоре Крым приобрел еще более сильного покровителя. Когда сарайские татары учинили набег, разгромив крымских, Менгли-Гирей бежал к туркам и признал подданство султану. В 1475 г. в Крым прибыла османская экспедиция, восстановила хана на престоле, а заодно овладела генуэзскими и последними византийскими городами.