Книга «Заказ» невыполним - Сергей Самаров

Судоплатов знал, что пленных в таких ситуациях лучше не брать, потому что эти пленные потом объявляются в новой банде. И потому приказ был категоричным: огонь вести на уничтожение…

– А если, товарищ капитан, не полезут? – спросил из одного из БТРов лейтенант Локтев.

– У них есть выбор?

– Есть… По кустам спуститься… Нам их видно будет, только если переедем…

– А я здесь для чего? И для чего я машины без прикрытия выпустил? Пусть спускаются… – согласился капитан Судоплатов.

– Здесь у нас крутизна сплошная. Мы развернуться не сможем… Будем разворачиваться, можем кувыркнуться… Почти наверняка кувыркнемся, мне механик говорит…

– Не надо, пожалуй… Будете задним ходом спускаться. До более пологого места…

– Есть, спускаться задним ходом.

– Но не сразу… Они могут рискнуть полезть под обстрелом. Джамбулат парень рисковый…

– Мы дождемся…

* * *

Рисковый парень эмир Джамбулат Гарсиев при любом раскладе дальнейших событий не видел для себя варианта, чтобы остаться в живых. Если все полезут в расщелину, как он им прикажет, ему туда дороги нет. Если все будут отступать перед спецназовским бронетранспортерам, то опять кем-то необходимо пожертвовать, чтобы отвлекать внимание и вызывать на себя огонь. Это даст возможность спастись другим. Джамбулат правильно рассчитал, что при крутизне склона бронетранспортеры, ползущие кверху, развернуться здесь не рискнут, иначе просто перевернутся и покатятся, теряя при переворачивании колеса. Значит, они будут спускаться на задней скорости. А это, естественно, означает и отсутствие обзора, и медленный спуск. Можно при этом уйти. Можно… Но кто-то должен будет задержать здесь, наверху, спецназовцев. Хотя бы на несколько минут. И этот кто-то – как сам эмир решил – самый малоподвижный, то есть, он сам.

Конечно, как опытный полевой командир, Джамбулат Гарсиев предполагал, что и внизу выставлен заслон, через который придется прорываться с боем. Это для него тем более недоступно. Прорыв – это передвижение сначала ползком, но предельно быстро, потом бегом, и опять – предельно быстро. С его контуженной спиной это невозможно.

И выход только один – вызвать огонь на себя и дать возможность оставшимся прорваться…

При этом Джамбулат вовсе не собирался выглядеть героем. Он просто рассуждал здраво и рационально, как всегда, с тех пор, как стал эмиром. Он всегда был хорошим эмиром, и знал это. О своих бойцах Джамбулат всегда заботился больше, чем о себе самом и о собственном сыне, и все в джамаате относились к эмиру с уважительным почтением и готовы были пойти за ним куда угодно, как не пошли бы за большинством эмиров бойцы других джамаатов. И Джамбулат ценил такое отношение. И сейчас он намеревался поступить в полном соответствии со своими принципами.

Было ли ему жалко расставаться с жизнью? Сейчас он об этом не думал, но, бывало, думал раньше, сидя где-нибудь у небольшого потайного лесного костерка. Джамбулат пошел воевать за идеалы, которые когда-то были многообещающими. Но вскоре разочаровался. Но обратной дороги у эмира Гарсиева не было, и все последние годы он даже не знал, за что воюет. Те, кто войну начинал, обросли деньгами и связями и хорошо устроились где-то за границей. Его за границей никто не ждал, да и не хотел он никуда уходить со своей земли. Он очень устал от бесконечной войны, в которую втравил и собственного малолетнего сына. Иногда возникала мысль о том, чтобы в разгар боя встать в полный рост, и тогда вся усталость пройдет. И уже не будут мучить сомнения о смысле жизни и о бесцельно потраченных лучших ее годах. Только мысль о сыне, о том, что Таймасхан, хороший боец, но нисколько не приспособленный к мирной жизни человек, останется совсем один, сдерживала Джамбулата.

Но теперь его уже и эта мысль сдержать не могла, потому что, вызывая огонь на себя, он спасал не только бойцов джамаата, но и собственного сына. А горец в пятнадцать лет уже взрослый человек, но сумеет за себя постоять. Да и друзья помогут ему не пропасть, не сгинуть в небытие, не стать подлецом. В джамаате все относились к Таймасхану по-дружески. Нет, не бросят его… Не пропадет сын эмира, пока жив будет хотя бы один из бойцов джамаата…

Вместе с Таймасханом на прорыв пойдут четверо. Четверо – это сильная поддержка. И Джамбулат Гарсиев надеялся на своих бойцов…

* * *

– «Казак», я – «Разлив»… – сказал лейтенант Локтев. – Я не вижу их…

– Я – «Казак», – отозвался капитан Судоплатов, не отрываясь от бинокля. – Смешно признаться, но я их тоже потерял. Знаю, где вошли в кусты, знаю, где должны выйти, но не выходят, хотя должны были бы уже два раза успеть.

– Пора добывать бинокль с тепловизором, товарищ капитан… Мне в прошлом месяце чуть было не подвернулся, да младший сержант Васильченко перестарался – очередью вместе с бандитом весь бинокль покрошил. Что делать будем?

– Продолжать движение. Бронетранспортерам сходиться к месту подъема в расщелину. Я всем в карте точку обозначил. Больше им идти некуда… На всякий случай, правому и левому флангу занять позицию у подножия скал. Десантироваться и рассредоточиться. Остальным стягиваться к точке…

– Понял, товарищ капитан. Есть, продолжать движение.

– Ермаков! – уже прикрыв микрофон рукой, крикнул капитан в сторону.

– Я! – из кустов отозвался старший сержант Ермаков, один из снайперов роты.

– Пошарь через прицел… Не видишь их?

У снайпера была простейшая СВД[1], принципиально не имеющая другого прицела, кроме ПСО-1, а такой прицел способен лишь на просматривание инфракрасной цели в темноте и без помех в виде тумана, дыма, кустов и прочего. В принципе, это почти настоящий тепловизор, он может помочь, потому что инфракрасное свечение отдельными кусками можно уловить и через кусты. Пусть это будет и не определение цели, в которую можно произвести точный выстрел, но это все равно будет обнаружение противника. А капитану пока требовалось только это.

Снайпер долго что-то высматривал.

– Есть, товарищ капитан… – сказал наконец. – В тех же кустах, куда ушли.

– Сколько человек?

– Мне трудно сказать. Они тесно сидят. Но я не думаю, чтобы там их батальон дожидался… Похоже, как было шестеро, так шестеро и осталось. По крайней мере, в стороне никто не светится. Я бы нашел, если что.

– Продолжай наблюдение, – приказал Судоплатов и убрал руку с микрофона. – «Разлив», слышишь? Я – «Казак»…

– Я – «Разлив». Слышу нормально.

– Там они, в кустах, полным составом. Продолжайте движение. Но фланговые машины – приказ прежний. Заблокируйте обе стороны… Прорыв может пойти в любую сторону.

– Лучше бы, на скалу полезли – высказал пожелание лейтенант.

– Лучше бы, – согласился капитан. – Еще лучше бы, если б друг друга перестреляли… Работаем! И не отвлекаемся на болтовню. И поторопитесь. Они уже недалеко от скалы. Можете издали не достать их, когда полезут… Ермаков!