Книга Китайский цветок - Эмма По

— Где ты это недоразумение купила? — не удержалась она напоследок от бесцеремонного вопроса и, едва закрыв входную дверь, громко припечатала: «каракатица жадная», — нисколько не заботясь о том, что «каракатица» еще не успела уйти и, вероятно, все слышит.

Деньги, деньги, деньги! Сколько же их надо, чтобы жить комфортно? Зоя налила в чашку крепкий дымящийся кофе, с наслаждением отхлебнула обжигающий напиток. Что там говорит мама по этому поводу? Ах да! «У тебя, девочка моя, слишком высокие запросы». Интересно, а какие у нее самой-то были запросы в двадцать восемь лет, и как вообще она решала свои финансовые проблемы? Она, как помнится, решала их через папу. Ничего не скажешь! Повезло. Как зарабатывать деньги — мать понятия не имела, а как сыр в масле каталась. Все у нее было: и шуба, и побрякушки золотые, и платья красивые.

Зоя в детстве обожала мамины примерки. На дом приходила портниха, которая проводила у них часы. Ее кормили обедом, поили чаем с пирожными и конфетами, мать развлекала разговорами, а та строчила на машинке очередной шедевр. Построчит, построчит — примерит, опять построчит, опять примерит. Иногда к концу дня выдавала готовую продукцию. Если фасон был уж очень навороченный, то канитель дней до трех-четырех растягивалась. Стоило это, между прочим, кучу денег. Но это так, вспомнилось… К вопросу о высоте запросов.

Да. Матери повезло. Ей небось и в голову не приходило, что отец может отказать в финансировании очередной тряпки. Она никогда не признавалась дочери, сколько платит своей Шанель, а та, видимо, брала ужасно дорого, так как еще в глубоко советские времена знала, что такое утяжелители ткани, и использовала их в подшивке подола или края жакета. Мать до сих пор носит вещи той поры. Некоторым лет по двадцать, ткань протирается местами, а все равно от них веет красивой жизнью.

Индпошив такого класса Зоя позволить себе не могла, а про шнуры-утяжелители наподобие тех, что оттягивали края маминых костюмчиков, читала в дамских романах на английском, когда училась в институте. Она и в бутики заходила только на самые распродажные распродажи. А вообще, ее торговая территория — универмаги и рынки. Там, как известно, ничего по-настоящему элегантного не продается. По крайней мере, в Москве.

Зое так хотелось к этой зиме купить норковый жакет, но увы… денег наскребла только на кролика. Фирма-производитель законспирирована как подпольная типография, но крой неплохой, а мех, если носить его с нагловатой небрежностью, может сойти за шиншиллу. Зоя ужасно устала от этих прикидок — что за что может сойти… Не девчонка уже. Пора нормально одеваться. Ее детская одежда была более высокого качества, чем сегодняшняя.

Конечно, и матери пришлось умерить аппетит, когда Дашка инвалидом стала. Тогда семья жила под девизом: «Все для Дашки! Все для победы!», но матери в то время уже пятый десяток шел. А каково испытывать постоянную нехватку денег, когда ты еще совсем молодая, и все хочется купить, и со спонсором глухо!

Зоя допила свой кофе и пошла в ванную, чтобы снять перед сном косметику. Взяла щетку, провела несколько раз по волосам. Густая темно-русая грива отливает живым здоровым блеском, красиво оттеняя бледное лицо. Карие глаза смотрят дерзко и весело, выдавая сильный страстный темперамент. Зоя придирчиво рассматривала себя в зеркале и нашла, что губы у нее все-таки тонковатые — хорошо бы подкачать гель. И кожа бледная, вялая какая-то. Походить бы в хороший косметический салон, но где, где, где взять на это деньги? Зоя была уверена, что ее неудачи на любовном фронте связаны лишь с тем, что она не может привести внешность в соответствие со своими представлениями об идеальной красоте. Каждый раз прежде чем заснуть, она перебирала в памяти наряды, которые видела в витринах или на жене своего шефа, и примеряла их на себя. Или представляла, как она будет смотреться, садясь в дорогую машину в длинном платье (несколько вариантов положения ног), в коротком платье (несколько вариантов обуви и положения ног), закуривая сигарету на заднем сиденье, если едет с шофером, и на переднем, если с любимым (очень много вариантов положения головы и рук вместе с ногами).

С так называемым «любимым» ничего путевого не складывалось. Не только сейчас — вообще. В «анамнезе» три романа с женатыми мужчинами и несколько случайных знакомств с коротким продолжением. Вот и вся lovestory. Сейчас встречается с Костиком Лапиным по прозвищу Лапа — работают вместе. Она даже не сочла нужным придумать ему какое-нибудь сю-сю-сю имячко для интимных ситуаций. Как звали все на работе Лапой, так и она шпарила, даже во время вспыхивающих подчас пожариков нешуточного вожделения.

Лапа оказался жутким гулякой. Пару раз в неделю в Зоину квартиру набивалась молодежь — потанцевать, подурачиться, выпить. Алкоголь приносил Лапа и сами гости, а немудреную закуску, воду, чай-кофе покупала Зоя. Тоже, между прочим, статья расходов. Намекала ему несколько раз, чтоб деньги давал, но он как-то ловко эту тему обходил, а совсем недавно заявил, что раз она тоже покутить не прочь, почему бы, дескать, и ей не потратиться.

Последнее время Зое все чаще хотелось послать Лапу ко всем чертям, но потом представляла, как тяжко будет чувствовать себя на работе — видимо, ее просто придется менять, — и откладывала жесткое решение.

Все банальности проверены самой жизнью. Одна из них — не заводить романов на службе, — похоже, самая мудрая.

Задумавшись, Зоя не заметила, как потянула палец в рот и стала грызть ноготь. Фу! Ну что за идиотская привычка! С детства еще. Мать согласно народному лечебнику несколько раз в день обтирала ей пальцы горьким отваром полыни, но Зойкино упорство взяло верх над материнским терпением, и вредная привычка перекочевала в юность, а оттуда, забуревшей и закаленной в боях, — во взрослую жизнь. Покончив с ногтем, Зоя направилась к кровати и, едва коснувшись головой подушки, поняла, что так устала, что даже не в состоянии поиграть в виртуальную богачку с кучей поклонников. Последнее, о чем подумала, — не забыть бы завтра заехать к матери в обеденный перерыв.

Взлохматив волосы перед зеркалом в прихожей и улыбнувшись своему хорошенькому отражению, Зоя с удовольствием потянула носом воздух и даже зажмурилась от густого, аппетитного аромата, доносившегося из кухни. Мать ждала ее и приготовила что-то вкуснейшее. Раздражение, не оставлявшее Зою со вчерашнего вечера, стало отступать в предвкушении горячей домашней еды. Мать — мастерица в этом деле. Что есть, то есть.

— Ну как, подготовилась к приходу дочери? — игриво спросила Зоя, снимая крышки с кастрюлей и сковородок, в которых булькало, потрескивало, попыхивало.

— Ой! И сырники сбацала. Дашь с собой? Сухим пайком.

— Конечно, Зайка. Для тебя и сделала, — с каким-то незнакомым смирением в голосе ответила Катерина.

— Мам, ты меня Зайкой сто лет не называла. Наверное, с тех пор, как папы не стало.

Катерина ничего не ответила. Поставила перед Зоей дымящуюся тарелку с мясной солянкой и села напротив, подперев рукой голову. К разговору с дочерью она приступила лишь после того, как та пообедала, а Катерина убрала посуду.

— Неси-ка свои сигареты. Покурим, — предложила она. — И постарайся не перебивать. И так не знаю, с чего начать.