Книга Свадебный подарок - Салли Карлин

— Почему?

— Послушайте, мисс Брюстер…

— Энелайз. Нам стоит перейти на имена, если мы собираемся вместе лететь в Небраску.

— Мы не собираемся вместе лететь в Небраску. — Ник провел рукой по волосам, тряхнул головой. — Эбби Прейзер не дилетант. Она украла двадцать пять тысяч долларов из банка, где работала, подтасовала банковские записи так, что подозрение пало на отца вашего жениха, добыла документы на имя Джун Мартин. Все это мог проделать только тот, кто хорошо знает правила игры. На сегодняшний день нам известно, что она бежала в Южную Дакоту, прожила там пару лет и переехала в Вайоминг, а пробыв там приблизительно столько же, отправилась в Небраску. Почему вы думаете, что в Небраске она задержалась? Да при таких темпах она могла переехать еще раз пять или шесть как минимум. Еще когда я брался за это дело, я предупреждал вас, что оно может оказаться сложным именно из-за давности.

Энелайз скрестила руки, при этом бирюзовый шелк туго натянулся, обрисовывая и подчеркивая округлости ее форм. А он-то подумал, что вечер становится прохладным!..

— Поблизости нет ни мотеля, ни пункта проката машин, ближайший находится в Каспере, — сказала она твердо. — Так что если вы не хотите, чтобы я провела ночь прямо на жесткой, холодной земле, где к тому же могут и змеи водиться, то вам придется взять меня с собой в Небраску.

Ник понял, что она права. И что его планам о мирном полете в одиночестве не суждено сбыться. Сейчас у него просто нет выбора. Он поднял руки в знак примирения:

— Хорошо, хорошо! Я возьму вас в Небраску, а завтра утром вы отправитесь домой.

— О'кей.

— И вы не потащитесь за мной по всем провинциям в поисках Эбби Прейзер.

— Я уже сказала: О'кей. Вы плохо слышите?

Ник залез в кабину и опустился в знакомое кресло. Привычного блаженства, однако, не почувствовал: казалось, кресло подстроилось под новые очертания и больше ему не подходило.

Энелайз расположилась на соседнем кресле. Странно, но до сих пор он не замечал, насколько мала эта кабинка и как близко кресло пассажира к его собственному.

Он пристегнул ремень и попытался сосредоточиться на проверке приборов перед полетом. Свою пассажирку он изо всех сил старался не замечать.

Как только раздалось ворчание проснувшегося мотора, Энелайз вытащила из своего гигантского кошелька упаковку чипсов и, тут же надорвав ее, начала хрустеть.

— Вы не могли бы это убрать? От мотора шума меньше, чем от вас!

— Простите. Просто я нервничаю в полете, а еда позволяет отвлечься. Потрясающе!

— А у вас там нет леденцов или хотя бы чего-нибудь потише?

Она убрала чипсы обратно в сумку.

— Надеюсь, вы не будете таким недовольным всю дорогу?

— Буду. Кстати, вы мне так и не сказали, как вам удалось проникнуть в мой самолет. Я хорошо помню, что запер дверь.

Она развернула фантик леденца.

— Просто открыла замок. Научилась в колледже.

— Взламывать замки, в колледже?! Да где ж вы учились? В университете грабителей?

Она удивленно приподняла бровь в ответ на такое абсурдное предположение.

— Я училась в Остине. Встречалась с парнем, который научил меня взламывать замки. Помимо всего прочего.

— Помимо прочего?!

— Мы вместе бегали по пять миль каждый день, чтобы быть в форме. Залезали на шестифутовые ограды, играли в покер и очко, вытаскивали нужную карту из колоды, стреляли из револьвера тридцать восьмого калибра…

— Стреляли из… Вы встречались с уголовником?

— Нет, конечно! Ричард был секретным агентом. Хотите леденец?

— Нет, спасибо, — пробормотал он. , инк старался сосредоточиться на том, что ему всегда нравилось в полете, особенно ночном полете. — на ощущении свободы, оторванности от остального мира, какой-то безмятежности. На протяжении ближайших нескольких миль земля будет абсолютно черной, разве что встретится одинокий дом или запоздавшая машина. Никаких городских огней, ничего и нигде — ни в небе, ни на земле.

Ничего, кроме Энелайз Брюстер, ее сочных, пухлых губ, длинных ног, которые она скромно поджала под себя и которые выглядели как угодно, только не скромно.

— Опустите ноги и пристегните ремень, — буркнул он.

Она повиновалась с такой поспешностью, что Ник почувствовал себя виноватым за собственную резкость.

Он вырулил на взлетно-посадочную полосу и включил рацию, чтобы предупредить находящиеся поблизости самолеты о том, что взлетает. Хотя рядом не было ни одного самолета.

Путешествие обещало быть долгим. Очень долгим.

Энелайз развернула еще один леденец, как только почувствовала, что самолет отрывается от земли. Это была самая страшная и самая захватывающая часть полета, тот самый момент, когда поднимаешься в воздух и какая-то волшебная сила не дает тебе упасть.

Она проглотила еще несколько леденцов, изо всех сил сопротивляясь желанию поболтать, хотя болтала всегда, когда нервничала. Ник ясно дал понять, что, пока он считывает показания приборов, ему нужна тишина, а она вовсе не хотела, чтобы из-за нее самолет рухнул на землю.

Гонка через всю страну всего за неделю до свадьбы, возможно, была не лучшей из ее идей. По совести говоря, этот поступок, скорее всего, пополнит список тех ее прегрешений, которые вновь и вновь заставляли волноваться ее родителей. Казалось, чем усерднее она пыталась стать примерной дочерью, тем хуже у нее это получалось.

Родителям не нравилось, что ей потребовалось так много времени, чтобы решиться выйти замуж за Лукаса Дэниелса. Их венчание вклинили между утренней и вечерней службами в следующую субботу, а репетиция была назначена на сегодня, неделей раньше церемонии, — единственное время, когда им могли предоставить церковь.

По мере приближения дня репетиции Энелайз становилась все более раздражительной. Минувшей ночью она пришла к выводу, что просто обязана поехать в Вайоминг. Ей необходимо лично убедиться, что Ник обнаружил достаточно улик, чтобы оправдать отца Лукаса. Тогда это казалось такой хорошей идеей, но сейчас настойчивые расспросы Ника заставили ее задуматься, что же на самом деле заставило ее приехать сюда.

Проглотив все запасы леденцов, она украдкой взглянула на Ника. Неровный свет от приборной доски падал на его лицо, придавая ему еще более интригующий вид. Густые волосы, немного длинные, касались воротника его выгоревшей джинсовой рубашки.

Она покрутила на пальце кольцо с бриллиантом и подумала, как все-таки это хорошо — быть помолвленной с таким замечательным человеком, как Лукас Дэниеле. Она представила себе его красивое лицо с неизменной доброй улыбкой, безукоризненную стильную стрижку — все, что выдавало в нем коренного американца. Родители безоговорочно доверяли ему. Когда они с Лукасом наконец поженятся, родителям придется признать, что она все-таки хоть что-то сделала правильно. И они наконец-то смогут отдохнуть от ежедневного и ежеминутного волнения за нее.