Книга Влюбленная красавица - Жанна Боуман

— Он как раз вот такой, — заметил Дэн. — Ветрогон, да и только.

— Вот тут ты не прав, — поспешила сказать Тори. — Может, он и кажется всего лишь суетливым крикуном, но готова поспорить, что он будет биться до конца за реализацию своих планов.

У них были более интересные темы для обсуждения, чем Г.И. Бафф. Дэн повел машину вверх по склону холма к центральному перекрестку, но сбавил скорость и свернул на автостоянку перед заведением с вывеской «Старая таверна».

Как всегда, они оба рассмеялись, и не столько из-за вида здания, которое изображало старинный английский постоялый двор и казалось совершенно неуместным на фоне здешних суровых гор, сколько над тем, что слово «таверна» было написано через «о». Это заведение открылось год назад.

Впрочем, атмосфера в нем вполне соответствовала их вкусу: мягкий, уютный свет, столики, отгороженные друг от друга перегородками, и прекрасный вид из окон — горы и огни Лейквилля, В городе были и другие неплохие рестораны, но там всегда встречалось слишком много знакомых лиц и слышалось слишком много знакомых голосов.

Иногда, хотя и не часто, Тори приглашала Дэна в гости к своей тете, где они с Терезой жили в течение последних двух лет. Тетя Ирма Томас всегда перехватывала инициативу и направляла беседу строго по трагическому курсу.

— Уже не за горами то время, когда у нас будет собственный дом. — Дэн наклонился вперед, сидя за узким столиком. — Тори, зачем ждать до осени? Почему не сыграть тихую свадебку сразу после выпуска Терезы из школы? Она могла бы жить с нами.

— Могла бы, — согласилась Тори, — но не надо. Это будет несправедливо по отношению к ней. Я взяла на себя финансовую ответственность за нее потому, что сама так решила. Так много денег уходило на оплату больничных услуг и на уход после несчастного случая. Ведь эмоциональная зависимость препятствует личному росту. Пока у нее буду я в качестве опоры, она не повзрослеет. Слишком многие девочки останавливаются в развитии.

Пока что Тереза была умницей. И, — глаза Тори заблестели, и лицо осветилось улыбкой, — если ее сестренка сможет прожить лето одна с тетей Ирмой, не потеряв своего чувства юмора, то в будущем за нее можно не беспокоиться.

Они снисходительно посмеялись над тетей Ирмой. Они не знали никого, кто бы мог так наслаждаться трагизмом, мог превратить комедию в катастрофу и громко упиваться ею.

Тори решила поселиться в ее доме по нескольким причинам. Тетя страдала от денежных трудностей, и постояльцы требовались ей для увеличения доходов (деньги от племянниц она могла получать, не теряя лица). А Тори и Тереза нуждались в помощнице.

К тому же обе сестры родились в Лейквилле и, хотя с тех пор много путешествовали, все же считали этот город родным.

Тори блестящими от радости глазами смотрела на огни внизу, и они, казалось, подмигивали ей в ответ. Лейквилль предлагал ей свадьбу в июне. Ведь Дэн так и сказал?

Когда она училась в начальной школе, эти огни выглядели всего лишь как скопление звездочек вокруг площади. Теперь они карабкались по склонам холмов, заполняли узкие долины индустриальным свечением.

— Бухгалтер показал мне график, — говорил тем временем Дэн. — Уверенный рост, Тори. Не просто мимолетная удача. Мы можем построить… — Он остановился. — Почему ты улыбаешься?

— О-о, — протянула она, — я просто думала, что могла бы быть счастлива с тобой даже под жестяным тентом.

— Там слишком шумно, — отозвался Дэн, и они оба рассмеялись, забыв на время о серьезных делах, о покупке дома, о свадьбе.

Они в полной мере наслаждались отдыхом, который был особенно приятен потому, что им удалось побыть вдвоем, вдали от друзей и родственников.

Тори легкой походкой прошла по дорожке к дому своей тети, испытывая желание громко прокричать: «До моей свадьбы не шесть месяцев, а три!» Вместо этого она тихонько прокралась в дом, решив по крайней мере до следующего утра сохранить свою чудесную новость в тайне.

Две двери распахнулись одновременно. Из одной вышла семнадцатилетняя Тереза, прекрасная даже в мятой пижаме.

— Знаешь что? — воскликнула она. — Угадай, кто вернулся в город. Миссис Годфри Гарт.

— Клодия Эймс Гарт, — сокрушенно проговорила Ирма с порога своей комнаты, — только-только из Рино, чтобы снова изображать из себя аристократку у нас в Лейквилле.

Тори вздрогнула. Клодия, бывшая в городе предыдущим летом, нагрянула к ней в офис с многочисленными письмами, распространяя вокруг ауру снисходительности, словно являлась всемирным патроном машинисток. Отец Клодии, Джордж Эймс, был президентом совета благотворительного клуба.

— Хлопот у тебя будет невпроворот, — продолжила тетя Ирма. — В прошлом году она развелась, полагая, что Дэн принадлежит только ей.

Глава 2

Дождь, красиво серебрившийся, когда они с Дэном возвращались на машине в Лейквилль, теперь почернел и гулко барабанил по крыше.

Тереза, хорошо знавшая привычки своей тетки, ретировалась в свою комнату, а потом, услышав, что Ирма ушла, выскользнула обратно пошептаться с Тори.

— Послушай, о чем сегодня говорили девчонки в школе. Сестра Дорис познакомилась с ней на Востоке. Она сказала, что, по мнению Гарта, избавление от Клодии стоило соглашения о разводе, которое он заключил.

— О, не надо, Тереза…

— Сама по себе она ничем не плоха; просто людям не нравится ее самоуверенность. Он был немного старше ее и не хотел, чтобы им кто-то понукал. В школе говорят, что она за него вышла ради его положения в обществе и…

— Так говорят в школе?

— Ну боже мой, Тори, тебе же должно быть интересно. Да вот только она старше Дэна на целую вечность. Я хочу сказать, что он единственный достойный кандидат в ее списке, прошлым летом она с ним встречалась и…

— Давай предоставим ей перерыв, — предложила Тори. — Все, что нам известно, — это то, что она испытала горькое разочарование. И конечно, она знает Дэна давно; их семьи дружили.

Она старше Дэна на целую вечность? Дэн был на шесть лет старше Тори, Клодия, может быть, лет на пять-шесть старше его.

Может быть, стоило рассказать Терезе о свадебных планах вместо того, чтобы отсылать ее обратно в постель. До чего странно, что эти планы вдруг стали казаться такими призрачными.

В памяти Тори всплыли былые страхи. Когда-то ей сказали, что она не будет ходить. Потом ей сообщили, что, может быть, она и выбросит свои костыли, но должна будет смириться с тем, что ее походка будет неуклюжей. Затем ей предрекли, что ходить она будет легко, но вот танцевать никогда не сможет.

Тори выполнила пируэт по комнате, смеясь над тем, как она радовалась своему прошлому, своему ежедневному выздоровлению. Сначала облегчение от боли, затем радость оттого, что она жива, все возрастающая благодарность судьбе за самые крошечные признаки улучшения.