Книга Красный бутон - Джойс Дингуэлл

Через неделю пришло письмо от Джонатана Саксби. Пожилой джентльмен, судя по четкому почерку обладавший твердой рукой, писал исключительно о деле.

— Вот сухарь, — с сожалением вздохнула Алиса, заглядывая Роуане через плечо, — никаких тебе «милочка» и «надеюсь, вы пребываете в добром здравии».

Зато письмо содержало подробные указания, как добраться до Укромного Уголка, — мистер Саксби здраво рассудил, что это сейчас для Роуаны самое важное. «Из Сиднея летите самолетом до Брисбена, Куинсленд, в Брисбене пересаживайтесь на самолет до Литтлвуда», — вообще, пересадок надлежало сделать немало, — «…садитесь на автобус до Укромного Уголка и спросите „Мальчик-с-пальчик“», — писал опекун в конце. «Какая предупредительность!» — умилилась Роуана.

Две недели спустя все, кроме мисс Гримбелл, которая как раз заселяла новенькую на освободившееся место, провожали Роуану в аэропорту.

Путь ее пролегал через Карачи, Нью-Дели, Бангкок, Сингапур, Дарвин, Сидней. В Сиднее Роуана не увидела ничего, кроме аэропорта Кингсфорд Смит, — нужно было торопиться, чтобы не опоздать на самолет до Брисбена, где времени до следующего рейса опять оставалось в обрез. Последний перелет показался ей самым долгим, а ведь на карте, которую они рассматривали в Лондоне, это расстояние занимало всего несколько дюймов. Но вот, наконец, самолет приземлился на каком-то поле, заросшем чертополохом и одуванчиками. Сойдя по трапу, Роуана увидела неподалеку автобус и направилась к нему. Молодой водитель подтвердил, что автобус проезжает Укромный Уголок и прибудет туда в соответствии с расписанием, несмотря на то что везти с аэродрома некого, возможно, она будет единственной пассажиркой.

— Запрыгивайте, — пригласил он в свою обшарпанную колымагу. В салоне не хватало половины стекол, а оставшиеся все были в трещинах.

Жутко дребезжа, этот драндулет катил по узкой асфальтовой дороге.

— А что вы забыли в этом Укромном Уголке? — поинтересовался водитель.

— Мне нужно кафе «Мальчик-с-пальчик».

— Ах, «Мальчик-с-пальчик»? Как же, знаю, — буркнул он и больше ничего не спрашивал, удовлетворив, видимо, свой интерес.

«Спасибо и на этом», — с тоской подумала Роуана.

По обе стороны дороги тянулись плантации сахарного тростника, и в любое другое время она залюбовалась бы причудливой их мозаикой, но сейчас ей все больше становилось не по себе. Плантации тростника сменились рощами каучуковых деревьев, затем начались холмы, где росли бананы, потом были папайи, кокосовые пальмы, снова сахарный тростник и еще какие-то зеленые кусты с розоватыми цветками. Роуана хотела спросить, как они называются и что еще выращивают в Австралии, но не осмелилась отвлекать водителя — дорога была узкая, и навстречу неслась очередная колонна грузовиков. «Все это, конечно, очень красиво, но где же города?» — недоумевала Роуана. Она знала, что в Англии, даже сравнительно недалеко от Лондона, есть безлюдные места и около Нью-Йорка, ей рассказывали, тоже. Но чтобы такие огромные пространства?

— Подъезжаем, мисс! — наконец объявил водитель. Однако, выглянув в окно, Роуана обнаружила все то же узкое разбитое шоссе и вереницы трейлеров впереди и позади их автобуса.

— Как много машин, — заметила она.

— Да уж, мисс. Ведь эта трасса соединяет два города — по ней все время что-нибудь перевозят. И хорошо, я вам скажу, что здесь есть «Мальчик-с-пальчик», где дальнобойщики могут червячка заморить. Говорят, скоро напротив еще закусочная откроется. Ну да эти шоферюги быстро разберут, с какой стороны хлеб маслом намазан. — Парень засмеялся собственной шутке. — Приехали, мисс.

— Как — «приехали»? — ошарашенно переспросила Роуана. Прямо на нее смотрело уродливое, обитое оцинкованным железом здание с вывеской, где огромными буквами значилось: «Мальчик-с-пальчик», а чуть ниже и помельче было выведено имя бывшего владельца — Томас Тумб.

— Это и есть «Мальчик-с-пальчик». — Парень кивнул в сторону здания и принялся выгружать ее вещи.

Роуана была в шоке.

— Ну, если вы остаетесь, мы еще увидимся, — тараторил водитель, — я всегда ем вместе с дальнобойщиками, а они едят здесь. Они знают толк в еде и вечно здесь толпятся. Неудивительно, что скоро будет две закусочных. — Он посмотрел на Роуану. — Так вы остаетесь?

— А здесь, наверно, не подают ячменных лепешек со сливками? — пролепетала она в ответ, уже готовая расплакаться.

— Никогда, мисс, — ухмыльнулся парень, садясь за руль, — а вы дерните вот за этот колокольчик и сами убедитесь.

Взревел мотор, и автобус уехал. Его место тут же занял трейлер, затем подкатил второй. Спрыгнув на землю, водители и их напарники смерили Роуану оценивающим взглядом, потом один из шоферов принялся нетерпеливо дергать за колокольчик, укрепленный у двери кафе.

— Стейк с яичницей или яичницу со стейком? — закричали из цинковых недр заведения. — Сколько?

— Четыре, нет — пять, с нами леди.

— Нет, — поспешила отказаться Роуана, — мне только сандвич.

— Стейк и яйца четыре раза и один сандвич. — Откуда ни возьмись вынырнул мужчина и с грохотом опустил на непокрытый стол, сооруженный из козел, четыре гигантские тарелки с бифштексами и яичницей. Затем он притащил томатный соус и гигантские бутерброды с маслом высотой чуть ли не с Пизанскую башню. — Сандвич для леди, — объявил «официант» в протертых джинсах, черной майке и шляпе на затылке, роняя на стол еще одного гиганта. — Солонину с собой? — спросил он и снова исчез.

Шоферы попросили Роуану разлить чай, который был заварен в огромном чане, напоминающем урну для мусора, и оказался очень крепким. Потом они положили себе в чашки по нескольку ложек грязно-серого сахара («Лучший в мире нерафинированный солнечный сахар, мисс»).

Когда с едой было покончено, поднялся страшный шум — каждый рвался заплатить за Роуану.

— Сейчас же прекратите! — возмутилась она, пораженная столь необузданной галантностью. — Ничего не надо!

— Очень жаль, мисс. Не в каждом рейсе леди разливает нам чай.

Спор, однако, прекратился, и все полезли за деньгами. «Официант» никак не мог справиться с подсчетами, и на помощь был призван повар. К большому удивлению Роуаны, из кухни явился молодой человек в белоснежной рубашке с короткими рукавами и довольно чистых серых брюках. Вынув карандаш из-за уха, он спросил:

— Так как же мы платим?

— Каждый за себя, — быстро сказала Роуана.

— Тогда с вас пятьдесят центов, мисс.

Сотрапезники Роуаны опять было принялись спорить, но в конце концов удалились, на прощанье дружно помахав девушке. Та взглянула на повара.

— Мне, — волнуясь, начала она, — мне… не нужно платить…

— Но вы же сами сказали: каждый за себя. Пятьдесят центов, мисс.

— Я могла бы, конечно, заплатить, но это же смешно.

— Ничего, я не из смешливых.