Книга Речная нимфа - Элейн Кроуфорд

— Немедленно извинитесь, молодой человек! — поддержала ее другая.

— Еще чего! — пробормотала Жоржетта, одной рукой старательно надвигая пониже чуть было не слетевшую шляпу, а другой растирая ушибленное место. — Это не я, это он виноват!

— Парнишка прав.

Бархатный баритон заставил девушку поднять глаза, и она впервые разглядела лицо мистера Кингстона. На миг у нее перехватило дыхание. Такой внешностью мог похвастаться любимчик судьбы, человек с легким характером и открытой душой. Но чуть позже Жоржетта встретила взгляд светлых глаз мистера Кингстона, который был абсолютно непроницаемым, словно в душе он наглухо отгородился от всего мира. Невольная мысль о том, что у этого человека вообще нет души, вдруг пришла ей на ум.

— Что с тобой, парнишка? Сильно ушибся?

Жоржетта хотела было ответить, но лишь продолжала бессмысленно таращить глаза, словно рыба, выброшенная из воды. К тому же она все еще растирала ушибленное плечо, к которому вообще не следовало привлекать внимание. Осознав все это, девушка испугалась, что покраснеет, и начала поспешно подниматься.

— Дай-ка я тебе помогу.

И этот человек протянул ей руку, словно она неженка вроде тех, что чирикали вокруг него! Жоржетта оттолкнула его и вскочила, словно ошпаренная.

— Очень мне нужна помощь какого-то хлыща! — выпалила она и помчалась прочь.

— Молодой человек! — раздался вслед ей противный женский голос. — Капитан будет поставлен в известность о ваших дурных манерах!

Эти слова Жоржетта повторяла вновь и вновь, пока бежала по палубе, уворачиваясь от идущих навстречу пассажиров, пока сбегала по сходням и неслась во всю прыть к салуну Фидлера в дальнем конце пристани.

Ясно, что сами по себе эти слова ничего не значили. Жалкая попытка провинциальной дурочки привлечь к себе внимание того, кого она по наивности расценивала как хорошую партию. На самом же деле знакомство с типом вроде мистера Кингстона закончится скандалом, если провинциалка по глупости однажды лунной ночью даст ему доказательство своих чувств. Хотя… Жоржетта остановилась. «Разве что на сцене появится новый персонаж — некая мисс Жоржетта — и спасет глупую канарейку из когтей ястреба. Хм… а ведь это будет хорошим развлечением. Уж они помучаются, увидев меня и великолепного мистера Кингстона, проплывающих в вальсе мимо их нелепого выводка! Клянусь, я так и поступлю! Это будет легче легкого, все равно что лодке плыть вниз по течению».

В конце концов, разве не она провела большую часть жизни на борту парохода, курсирующего по Миссисипи? Вот уж где навидаешься всякого! А смотреть на то, как дочери Евы пускают в ход все средства, чтобы подцепить на удочку желанную добычу, приходится едва ли не каждый день. И разве мать не настояла на том, чтобы она прошла курс обучения в пансионе мисс Причард? Где, как не там, можно было выучиться прекрасным манерам и стать благовоспитанной мисс Элен Жоржеттой Пакуин, которой ничего не стоит организовать чаепитие в салоне по всем правилам — был бы салон. Помимо музыки и танцев, там она узнала и то, как свести мужчину с ума, не выходя за рамки приличий.

Неожиданно восторжествовал здравый смысл, и Жоржетта удивилась, что это на нее нашло и чего ради она собирается терять время в обществе какого-то прощелыги. Она сердито одернула себя и направилась к питейному заведению довольно непритязательного вида, известному как «Салун Фидлера».

«А впрочем, почему бы не выдернуть парочку перьев из хвоста этого павлина? Мне будет весело, а ему достанется по заслугам. Пусть хотя бы один из этих мошенников расплатится за то, что они сделали с отцом после маминой смерти!»

Если бы не эта братия без чести и совести, у них по-прежнему был бы новенький пароход вместо неряшливой, изъеденной червями развалюхи. Да и не пришлось бы им бежать из Колумбии[1], заметая следы, чтобы укрыться от кредиторов. А теперь они остались одни, вдали от родных и друзей.

Только месяц назад, когда отцу предложили на время место капитана «Вильяметты», дела их пошли на лад. Жоржетта думала, что навсегда похоронила мечту о мести тем, кто так бессовестно обобрал сломленного горем человека. Точно так же она похоронила боль от потери отличного судна «Элли Сью», а заодно и доброго имени отца.

И вот теперь боль и гнев подняли голову! Кто знает, какие возможности сулит игра в кошки-мышки с мистером Кингстоном…

— Лучше выбрось это из головы, — уговаривала себя Жоржетта.

Утоленная жажда мести не стоила разоблачения. Если «достойные» леди в округе узнают, чем она занимается на «Вильяметте», поднимется шум. Они не успокоятся до тех пор, пока не вынудят ее порой не в меру уступчивого отца «вернуть дочь на путь истинный», то есть снова затянуть в корсет.

Двое изрядно подогретых завсегдатаев вывалились из салуна и неверным шагом двинулись навстречу девушке. Та с независимым видом сунула руки в карманы робы, но обошла парочку стороной, прежде чем ступить на дощатый настил перед входом в питейное заведение.

Едва оказавшись за вращающимися дверцами, она услышала голос отца и его, увы, не слишком внятную, хотя и оживленную речь с характерным акцентом потомка французских переселенцев. Неприятный холодок пробежал у Жоржетты по спине. Луи Пакуин сидел у стойки продымленного салуна и был слишком занят беседой с собутыльниками, чтобы заметить ее появление. Элегантно опершись локтем на стойку, он жестикулировал, держа в руке полный стаканчик. Судя по цвету напитка, в стаканчике было виски.

— Говорю вам, так оно и будет, друзья мои! — вещал он. — Даже если у лошади Маклина вдруг вырастут крылья, Принц без труда ее обгонит. Прошлой осенью в форте Висконсин я своими глазами видел, как он в два счета обставил скакуна какого-то полковника, который накануне страшно хвастался. Скажу вам, зрелище того стоило! Тот, второй, все равно что бежал назад, когда жеребец Стоуна рванул вперед на полной скорости!

Кто-то из слушателей издал рев, и девушку передернуло. Ее отец, напротив, расплылся в улыбке. Потом он, салютуя расхваленной лошади, вскинул стакан и осушил его. Жоржетта приуныла. Она остановилась в нескольких шагах от веселой компании и ждала, пока отец ее заметит.

— Так что, друзья… — Тут Луи наконец заметил дочь. Его лицо померкло и приняло виноватое выражение, на мгновение темные глаза потеряли блеск. — Жорж!

— Хилли говорит, пора отчаливать, — сказала девушка.

— Само собой, само собой! — Отец надел капитанскую фуражку и поспешил к ней, наскоро прощаясь с собутыльниками. — Друзья мои, увидимся не позднее завтрашнего дня!

В ответ последовали одобрительные восклицания. Луи Пакуин, весьма довольный собой, обнял дочь за плечи и увлек к выходу. Толпа на пристани к тому времени поредела: последние пассажиры торопливо поднимались на борт парохода. Девушка повернулась к отцу и поморщилась, не скрывая отвращения.