Книга Луна прерий - Мэгги Осборн

Тень от пристроенного к дому амбара вытянулась до самой дороги. Делла никогда не предполагала, что новости от Кларенса прибудут к ней вечером. Она всегда представляла себе, что вестник приедет утром. Представляла себе его одетым в форму. Какая глупость, особенно если учесть, что война закончилась давным-давно.

Делла вернулась к столу.

– Прошу меня простить.

Бог свидетель – ей так хотелось обругать этого человека!

– Я имела в виду, что лучше бы вы рассказали мне о Кларенсе еще тогда.

Камерон не отрывал глаз от входной двери. Если бы его челюсти не напряглись, Делла подумала бы, что он вовсе не слушает ее. Тема закрыта. Сделав глубокий вдох, она отбросила раздражение и начала разговор, который прокручивала в своем воображении уже сотни тысяч раз.

– Вы хорошо знали моего мужа, мистер Камерон?

– Я был рядом, когда он умирал.

– И Кларенс передал вам послание для меня?

Порывшись в кармане куртки, Камерон вытащил аккуратно завернутый в промасленную ткань пакет. Делла вдруг подумала, что он носит его с собой уже почти десять лет. С одной стороны, это трогательно. С другой – данное обстоятельство ставило ее в тупик, расстраивало, и Делла почувствовала новый приступ ярости. Он не имел права поступать подобным образом. Со смешанным чувством негодования и ужаса Делла смотрела, как он разворачивает ткань и вытаскивает из нее сложенный в несколько раз лист бумаги.

Во рту у нее пересохло, Делла нервно сжала ладони.

– Это письмо? От Кларенса?

Она задает идиотские вопросы. Конечно же, это письмо от Кларенса.

– Миссис Уорд, я выйду на несколько минут.

– Что? – Моргая, она подняла голову, вдруг осознав, что сидит не двигаясь. – Нет, в этом нет необходимости.

Мистер Камерон, конечно же, прочел письмо. Ведь оно было без конверта, запечатанного сургучом.

– Если вас расстраивает вон то пятно, то это кровь. Но она моя, а не вашего мужа.

Она посмотрела на пятно, закрывающее большую часть послания. Делла откинулась на стуле. Она представляла себе, что послание будет устным. Ей и в голову не могло прийти, что Кларенс найдет время написать ответ на ее последнее, ужасное письмо.

– Вы пьете, мистер Камерон?

– Иногда.

– Сейчас как раз самое время.

Делла пила виски, лишь когда работала в салуне. Леди обычно пьют херес или пунш.

– Это не очень хорошее виски, – сказала она, доставая бутылку. – Оно дешевое. Но действует как настоящее.

Она налила темный напиток в два стакана и передала один Камерону.

– Последнее, что я написала ему, было: «Я тебя ненавижу».

Виски обожгло горло, словно струйка жидкого огня.

За десять лет не прошло и дня, чтобы она не молила Бога повернуть время вспять и дать ей возможность написать мужу другое письмо. Или по крайней мере позволить ей стереть ту последнюю, жестокую строчку. Но прошлое не вернешь. Кларенс умер, уверенный, что она его ненавидит. Знай он, что она его любит, всеми силами постарался бы выжить.

Мистер Камерон не отпрянул от нее в отвращении. И не задал вопроса, который она ожидала. И Делла сделала это за него:

– Кем же надо быть, чтобы послать мужу-солдату письмо, заканчивающееся словами «я тебя ненавижу»?

Делла, обхватив стакан с виски обеими руками, снова подошла к окну и повернулась спиной к сидящему за столом мужчине, на какое-то время забыв о его существовании.

– Мне было семнадцать. Я носила под сердцем ребенка. И получила известие о смерти моей матери. Рабы сбежали от нас, и мы с миссис Уорд остались одни на хозяйстве. Это, наверное, было забавно. Потому что ни она, ни я толком не знали, что именно нужно делать. Прошел слух, что к нам идут янки и все сжигают на своем пути. Но мы не могли уехать, потому что мистер Уорд был болен, а миссис Уорд была близка к помешательству.

Десять лет промелькнули как один день, и Делла опять вернулась в то время. Испуганная, беспомощная, она снова прислушивалась к грохочущим вдалеке артиллерийским залпам. Снова вдыхала запах нечистот, исходящий из комнаты, в которой лежал тяжело больной мистер Уорд, снова видела миссис Уорд, заламывающую руки и рыдающую. Некому было помочь Делле в родах, а времени оставалось все меньше и меньше. Некому было пожаловаться, не у кого спросить совета.

– Я просто хотела, чтобы мой муж вернулся домой. Кларенс все исправил бы. Вернул бы все на свои места.

– Мне нужно было, чтобы он вернулся к нам. Все знали, что эта проклятая война проиграна. Кларенсу не было смысла сражаться, рисковать своей жизнью. Не было смысла! Он нужен был дома.

Сейчас Делле казалось невероятным, что когда-то она была такой юной, такой беспомощной. Весь мир словно перевернулся с ног на голову. Беременная, она находилась вдали от родного дома. Жила среди людей, которые так и не смогли ее простить за то, что она родилась северянкой. Каждую минуту своей тогдашней жизни она прожила в страхе, что Кларенса янки возьмут в плен, или ранят, или привезут домой разрезанного на куски.

– Я просто хотела, чтобы он вернулся домой, – прошептала она. – И однажды, когда я злилась на Кларенса за то, что свой долг по отношению к Конфедерации он поставил выше долга по отношению ко мне… – Она лихорадочно вцепилась в стакан с виски. – Я потом молила Бога о том, чтобы Кларенс не получил то письмо. Но он, конечно же, его получил.

Через несколько недель после его смерти Делла встретилась с полковником Джорджем. Желая утешить ее, старик заверил Деллу, что сам лично отдал ее письмо в руки Кларенса.

Когда Делла отвернулась от окна, в комнате было уже темно. Женщина удивилась, увидев, что Камерон все еще сидит за столом. Он откинулся на стуле и, держа в руке стакан с виски, смотрел на нее.

– Я отдала бы всю свою оставшуюся жизнь за то, чтобы никогда не написать того последнего письма, – с горечью в голосе проговорила Делла.

Огрызком свечи она зажгла стоящую на столе лампу, опустилась на стул и посмотрела на Камерона.

– Вы были там, – наконец проговорила она, осторожно касаясь кончиками пальцев ткани, в которую было завернуто письмо Кларенса. – Чтобы вы сказали своей жене, напиши она, что ненавидит вас?

– У меня никогда не было жены.

– Но ведь у вас есть воображение? – Жгучая ярость клокотала у нее в груди. – Представьте, что вы находитесь на войне, которая уже проиграна. В вас стреляют, забрасывают снарядами, но вы даже не можете объяснить, какой во всем этом смысл. Знаете лишь, что это ваш чертов долг и вы не вправе им пренебречь. Разве не так все происходило на самом деле?

Камерон спокойно смотрел ей в глаза.

– И вот приходит письмо от вашей жены, где она жалеет сама себя, где пытается устыдить вас, заставить дезертировать с поля боя. И письмо это заканчивается словами «я тебя ненавижу». Она знает, что вы можете погибнуть, понимает, что это, возможно, последние слова, которые вы от нее услышите. Но она все равно их пишет. Неужели вы так мало выпили, что не можете себе представить, что бы вы чувствовали и как отреагировали?