Книга Искушение добродетели - Мэри Кэттон

В комнате воцарилась гнетущая тишина, и Вивьен, решив ковать железо, пока горячо, отважно продолжила:

— Мне жаль вас разочаровывать, но роль великолепной куртизанки мне вряд ли подходит. Это просто выше моих сил.

Арабелла была так ошеломлена, что не смогла вымолвить ни слова и прибегла к последнему средству — грациозно упала на яркую парчу дивана и закатила глаза. Подруги бросились к ней.

— Дрянная девчонка! — прошипела одна. — Как ты могла так грубо говорить со своей матерью? Замужество… подумать только!

— Какое низменное оскорбление любви!

— Да знаешь ли ты, что брак — это лишь холодная грязная сделка! Долг и скука, ничего больше…

Вскоре «несчастная мать» слабо застонала и очнулась от своего «обморока». Убедившись, что с ней все в порядке и ей вполне удобно на диванных подушках, ее товарки вновь накинулись на Вивьен:

— Ты не имеешь представления, какие оскорбления приходится сносить женам так называемых достойных и уважаемых мужчин, ma petite, — покачала головой Женевьева. Ее мать родилась в Париже, и это, как она считала, давало ей право пересыпать свою речь французскими словечками. — Им, бедняжкам, надлежит считаться с дурацкими правилами высшего света, и все только потому, что муж, видите ли, дает жене свое имя и титул.

— Жены вынуждены терпеливо сносить все сплетни, которые разносят по Лондону не только завистливые соперницы, но и «закадычные подруги», — добавила Клементина, детство и юность которой прошли в провинции. — Праздники они проводят в компании надоедливых родственников, а в остальные дни довольствуются обществом старых зануд.

— Привязанность мужчины, — не без злорадства вставила Ариадна, мнившая себя аристократкой, — всегда направлена на источник его счастья и удовольствия, то есть на любовницу, а отнюдь не на жену.

Выслушав подруг, Арабелла поняла, что пришел ее черед вновь вступить в бой:

— Женщины нашей семьи никогда не выходили замуж. Твоя прабабушка в течение долгих лет была любовницей графа Бренвика, а твоя бабушка Теодора, которая, кстати сказать, завещала тебе значительную сумму денег, была любима герцогом Эверсом, и когда она умирала, он неделю не отходил от ее постели. Вот это была любовь! — Она замолчала и внимательно посмотрела на Вивьен, пытаясь понять, какое впечатление произвели на дочь ее слова. Ей показалось, что на лице девушки застыло смятение, и Арабелла, довольная результатом, продолжила: — Ты сама являешься плодом великой и страстной любви, и это твоя судьба. Ты предназначена для того, чтобы гореть огнем в душе мужчины, стать его единственным желанием, и ты будешь не женой, а возлюбленной — так же, как твоя мать!

Вивьен вскочила в ярости, пошатнулась и ухватилась за спинку кресла побелевшими пальцами.

— А что, если мне не нужны ни возвышенная страсть, ни великая любовь? Я хочу всего лишь мужа, пусть скучного, но хорошего парня, который будет каждое утро уходить на службу, а возвращаясь по вечерам, надевать домашние тапочки и садиться читать газету у камина.

Арабелла издала сдавленный стон, но Вивьен была полна решимости и не собиралась отступать:

— Да, я хочу крестьянский пирог и мессу в соборе святого Павла вместо Шатобриана в два, шампанского в полночь и сомнительного ревю в Греческом салоне. Я хочу детей, хочу видеть, как они наряжают елку на Рождество, а еще я хочу иметь визитные карточки, на которых будет написано «миссис Такая-то».

— Вивьен, нет! — вскрикнула Женевьева, от волнения позабыв о французском прононсе. — Ты не можешь этого желать!

— Ну можно ли быть такой бессердечной и такой несовременной… — томно протянула Ариадна.

— У меня есть сердце! — горячо возразила Вивьен. — А что касается современности, то, если она такова, как вы ее рисуете, я предпочитаю жить нравами прошлого, потому что для века нынешнего я недостаточно возвышенна.

На миг женщины онемели от изумления. Мысль о том, что молодая красивая девушка может отвергать жизнь, полную роскоши и наслаждения, была выше их понимания. Первой опомнилась Арабелла.

— Ну, хватит! — отрезала она. — Отправляйся к себе в комнату и смирись с мыслью, что тебе придется полюбить того, кто предназначен тебе судьбой. Я не намерена больше слушать этот бред, и в самое ближайшее время позабочусь о твоем будущем. Ты станешь любовницей графа… или какого-нибудь другого подходящего джентльмена. Прочь с глаз моих!

На глазах Вивьен заблестели слезы. Девушка развернулась и, не говоря ни слова, выбежала из комнаты, так сильно хлопнув дверью, что задрожали стены.

Как только эхо ее шагов затихло в глубине коридора, Арабелла устало и теперь уже отнюдь не изящно плюхнулась на диван и недоуменно пробормотала:

— Где я ошиблась? Девчонка с детства была окружена роскошью, общалась со сверстниками из лучших семей Англии, и вот чем она мне платит! Уму непостижимо! Моя дочь хочет выйти замуж — ну как вам это нравится? — Она вздохнула. — Пожалуй, я слишком долго ждала, теперь это очевидно. Мне следовало раньше привезти ее домой, но я хотела вначале дать Вивьен возможность немного попутешествовать. Джентльменам так нравится говорить о своих поездках, и я полагала, что она…

Арабелла осеклась, внезапно осознав, что представляла свою единственную дочь совсем не такой, какой она является на самом деле. Только сейчас ей припомнились те тревожные сигналы, на которые она не обратила должного внимания. А ведь могла заметить, что Вивьен не интересуется новыми платьями, отказывается от молочных ванн и массажа и убегает даже с музыкальных вечеров, ссылаясь на мигрень. Как же до этого дошло?

Раздумья Арабеллы длились недолго. Заглянув в прошлое, она поняла, в чем был ее промах.

— Всему виной та мерзкая школа! — торжественно объявила она подругам. — Эта проклятая академия испортила мою дочь…

Десять лет Вивьен провела в академии Маршан под Парижем. Арабелла отправила девочку туда, мечтая дать дочери хорошее образование. В школе преподавали не только рисование, музыку, танцы и верховую езду, но также читали лекции по истории, литературе и искусству, философии и естественным наукам. Регулярно получая отчеты от директрисы, Арабелла радовалась успехам дочери. Все учителя отмечали наличие у девочки отличных способностей, наперебой хвалили тонкий художественный вкус Вивьен, ангельский голос и редкий музыкальный талант. Никто в академии не играл на фортепиано лучше, чем Вивьен Лерой.

— Милостивый Боже! — в ужасе воскликнула Арабелла. Перед ней со всей очевидностью предстала та обстановка, в которой ее дочь провела последние десять лет. — Моя бедняжка оказалась среди дочерей знати, которых воспитывали в качестве благопристойных племенных кобыл, то есть… для брака, Теперь мне понятно, откуда у нее такие дикие идеи насчет замужества.

Арабелла вздрогнула, затем царственно выпрямилась.

— Но нет! — решительно отвергла она собственные сомнения. — Она моя дочь, в конце концов! Она красива и романтична, просто ее страсть еще не разбужена. — Арабелла вскочила и принялась в воодушевлении ходить по комнате, рассуждая сама с собой: — Моя Вивьен, такая умная, утонченная, — и вдруг жена, силы небесные! Она наверняка понимает, что обстоятельства рождения делают ее брак с джентльменом невозможным. Так за кого же она собирается выйти? Нет-нет, она предназначена быть возлюбленной. Уверена, из нее выйдет идеальная любовница, и мою девочку ждет сказочная романтическая связь.