Книга Сталкеры поневоле. Вопреки судьбе - Виктор Глумов

– Они в одном месте пропадали? – спросил Арамис с замирающим сердцем.

– В смысле – в одном? – безволосые надбровные валики Борова полезли на лоб.

– Район какой? Где чаще всего пропадали? – уточнил Арамис.

– Перчатка возле лагеря анархистов, те двое – на лесопилке. Еще кто-то сгинул из новеньких, не знаю, как звать. С птенцами не знакомлюсь, они каждый день разные.

Арамис убрал за ухо прядь волос, почесал щетину. Сокол как раз собирался на лесопилку… Да нет, все нормально будет: сталкерские байки слушать – себя не уважать. Точнее, послушать-то можно, если у костра или за пивом, а верить нельзя.

Но все равно молчание Сокола настораживало.

– Чего приуныл? – Боров хлопнул Арамиса по спине. – Идем, по бокальчику примем? Или ты таблетки жрешь и нельзя тебе?

– Пойдем, – Арамис пропустил вперед Чукчу и вошел в обитый деревом небольшой зал.

Бармен, длиннолицый, выбритый до синевы армянин, играл в нарды с братом Тиграном и даже не повернулся к гостям. Арсен увлеченно пел:

– Я не боюсь никого, ничего.

– Привет, Артур! – поздоровался Арамис – хозяин заведения поднял голову и просиял, Тигран смолк.

– Вах, кого я вижу, мы скучать по тебе начали, – проговорил он на чистом русском.

– Болел я, – признался Арамис, садясь лицом к выходу за деревянный стол, сколоченный из досок.

Скамьи даже не обрабатывались рубанком. Сначала они были застелены мешковиной, а потом десятки задниц отполировали доски до блеска, и мешковину убрали.

Всего в зале было пять столиков и барная стойка с самодельными стульями на длинных деревянных ножках из бревен. Посетителей было мало: три незнакомых вольных сталкера да анархисты. Незнакомые передавали друг другу контейнер с артефактом, шептались.

– Вы знаете, кто такая Пани? – спросил Арамис.

Боров и Чукча переглянулись.

– Не-а, – покачал головой Чукча. – Впервые слышу.

– Ты все впервые слышишь, башка твоя дырявая. Это Янка, что ли? Местная недавалка, – объяснил Боров. – Тощая жердина, волосы длинные, темные, на ведьму похожа. Косит под крутую сталкершу, на деле – пустышка. Романтики ищет. Кажется, ее Яной зовут.

– А-а-а, эта! – вспомнил Чукча. – По-моему, симпатичная.

– Что б ты понимал, тебе и царевна-лягушка симпатичная. Арамис, зачем тебе та Панночка?

– С ней вроде Сокол идти собирался, – Арамис закинул ногу за ногу и крикнул бармену: – Принеси нам три темного, как обычно!

Армянин неспешно направился к стойке и принялся наполнять бокалы.

– Тю, я ее вчера здесь видел с каким-то новым хмырем, – сказал Чукча, поднимаясь. – Ща по пивку бахнем. Мужики, вы будете леща? Смотрите, какой красавец висит!

– Хороший, – кивнул Боров, подошел к лещу, висящему на леске над стойкой, проверил его дозиметром. – Берем.

– Вам порезать? – оживился бармен.

– Желательно, – кивнул довольный собой Боров. – И почистить.

Лещ оказался свежим, сочным и еще пах дымом. Арамис запил кусок пивом и сощурился от удовольствия. Развернулся на хлопок двери: в бар вошли два суровых бородатых мужика из клана «Вера», которых анархисты называли «рабами» за то, что те сотрудничали с безопасниками. На самом же деле они не могли смириться, что практически все новички отстегивали «веровцам» взятки, чтобы попасть в Зону. Да и сами анархисты платили им взятки во избежание конфликтов.

Увидев Арамиса, «рабы» заулыбались, но заметили людей из враждебного клана и поумерили пыл. Арамису было по фиг, он дружил и с теми, и с другими. Поднявшись, он пожал руки вновь прибывшим, поинтересовался, как дела, получил дежурные ответы и сел обратно.

Чукча наклонился и прошипел:

– Ты чего с гнидами ручкаешься?

Арамис притянул его к себе и шепнул:

– Успокойся. Эти гниды могут еще пригодиться и мне, и вам.

Он отлично понимал, что одиночкой быть опаснее, но если приятельствовать со всеми понемногу, пользы будет гораздо больше. Дружить он не собирался ни с анархистами, ни с «рабами», у него был единственный друг и напарник, с которым можно и в огонь, и в воду – Сокол.

Чукча надулся и замолчал. Боров наблюдал за происходящим спокойно, жевал леща, потягивал пиво из запотевшего бокала. Арамис глянул на часы и погрустнел: начало седьмого, а Сокола все нет. Может, он дожидается в номере? Вряд ли: он сразу пошел бы в бар. А если нет? Фантазия нарисовала Сокола с перебинтованной ногой, продирающегося сквозь бурелом и отстреливающегося от одичавших псов. Он тряхнул головой, встал, отодвинул недопитое пиво:

– Мужики, через десять минут вернусь.

Арамис знал, что Сокол не пришел, но надежда подыхать отказывалась. Вдруг напарник устал так, что двигаться не может? Сокол не умер, он просто не мог умереть! Мало ли что случилось – может, в засаду попал. Да просто не рассчитал время! «Но раньше-то ему это удавалось», – бубнило второе «я».

Вот гостиница, узкий темный коридор, четыре двери номеров. Он остановился напротив третьей, постучал, отпер ее. Вырвал лист из блокнота и нацарапал огрызком карандаша: «Сокол, я в “Челноке”». Хотел дописать: «Люблю. Целую. Пани», но передумал. Уходя, сунул листок в щель возле ручки.

Пока он вернулся, анархисты почти сожрали леща и заказали по второму бокалу. Арамис придал лицу радостное выражение, уселся на свое место, поднял бокал, кивнув «рабам».

– Ты чего скис? – поинтересовался наблюдательный Боров.

– Сокол не вернулся, – ответил Арамис.

– Ну дык мало ли, – встрял Чукча.

– Он обещал…

– Ну, если Сокол обещал, то причины уважительные, – протянул Боров, пожевал губами и посмотрел с сочувствием: – Думаешь, он тоже пропал?

– Ничего не думаю, но стремно.

– Когда он обещал объявиться?

– Два часа назад.

Боров отмахнулся:

– В Зоне всякое случается. Давай лучше еще по пивасику.

Тренькнул телефон, Арамис выхватил его из кармана и прочитал СМС: «Привет, котик! Жду, скучаю», и выругался. Номер был незнакомым. Ну почему женщины всегда пишут и звонят не вовремя?!

– Не дергайся так, – успокоил Боров. – Подожди до утра, тогда вместе что-нибудь придумаем. Мы в «Доме у дороги» остановились.

– Ааа, я тут, – Арамис кивнул в сторону, где находилась не гостиница даже – постоялый двор.

Он осушил три кружки пива, но так и не захмелел, вернулся в номер уже затемно, щелкнул выключателем, завалился в кровать и тут же вырубился.

Проснулся от того, что на лицо падал солнечный луч, сел, протер глаза, тотчас потянулся к телефону и набрал Сокола, но тот был вне зоны доступа. Выругавшись, шагнул к умывальнику, зачерпнул горстями воду, умылся, с трудом расчесал спутанные волосы, с тоской вспомнил времена, когда стригся коротко, и тут же отогнал эту мысль: имидж дорогого стоит, да и девки его в таком образе больше любят.