Книга Мефодий Буслаев. Танец меча - Дмитрий Емец

Разбухший от эйдосов, но все равно голодный дарх Арея шевельнулся, потянувшись к Варваре. Арей раздраженно дернул его за цепь, уже зная, что тот сейчас кольнет его болью.

— Прикалывался, говоришь? — переспросил он, морщась. — А что ты ему в первый момент сказала, когда поймала «мячик»?

Варвара усмехнулась. Шрам на ее правой щеке дернулся, продлевая рот. «Мой гуинпленчик», нежно называл ее Корнелий.

— Вначале много чего. А потом: «с тебя шоколадка!» Только он ее до сих пор отдает… У меня было веселое детство. Самое скромное воспоминание, как мы елкой перекидывались через морг.

— Через что?!

— Ну, я у больницы жила, когда меня в семью взяли. В больнице — одноэтажный морг. Берешь лысую елку, и через крышу. А там другой деятель ловит и обратно. Так и летает елочка.

Арей попытался себе это представить.

— А там «нормальные люди» чего тебе сломали?

— Мне ничего. Но один раз санитар в фартуке выскочил и ко мне. А тут дубина через крышу летит. По высокой траектории, с запасом. Я ему ору: «Елка!», а он ухмыляется. Ну потом перестал, конечно.

— У тебя бывали счастливые моменты! — признал Арей.

— Только не когда мы на башенный кран залезли, а сторож овчарку выпустил. На всю ночь. Она внизу носится, психованная такая, а мы спуститься не можем… Декабрь, пальцы мерзнут за железки держаться. Тогда у меня еще Добряк не завелся. Он бы прикрыл.

Закончив есть курицу, Варвара присела на корточки и вытерла жирные руки о пса, уткнувшего морду ей в плечо. Осчастливленный Добряк, принявший это за ласку, попытался вымыть ей лицо мокрым языком и схлопотал средней силы боксерский апперкот.

— Захлопни копилку, болонка! На опыты сдам! — велела ему Варвара и добавила еще пару слов.

Нежность у Варвары была эпизодическая. Будь на месте Добряка песик поменьше, он месяцами не вылезал бы из-под кровати и даже до своей миски добирался бы короткими перебежками.

Арей засопел, медленно багровея.

— Опять этот свет! — взглянув на него, опередила его Варвара.

Барон мрака вздрогнул.

— Что ты сказала?

— А ничего! Вас передразнила! Стоит мне рот открыть, вы шипите: «Опять этот свет!» Не нравлюсь? Пристрелите!

Арей угрюмо молчал. Варвара стояла напротив прямая как стрела, воинственная, с высоко вскинутым подбородком — чем-то неуловимо похожая на самого Арея. И неважно, что он грузен — сходство залегало глубже внешней формы и относилось, скорее, к содержанию.

— Я даже рта не открыл! — буркнул Арей, начиная злиться, что ему приходится оправдываться.

— А пыхтеть зачем?

— Пыхтеть?

— А то нет? Не понравилось, что я ругаюсь? Одеваюсь не так? Ботинки мужские? Купите мне белое платьице и синий бантик!.. Черный, сгинь! Стань невидимкой!

Добряк заскулил и полез прятаться под диван. Однако протиснулись только передние лапы и голова. Добряк застрял.

Арей за заднюю лапу выдернул Добряка из-под дивана.

— Остынь, Варвара! Никто тебя не трогает!

Ощущая полную свою беспомощность и невозможность что-то объяснить или доказать, он грузно плюхнулся на диван. В прореху в носке проглянул большой палец с грубой кожей и желтоватым неровным ногтем. Впервые в жизни Арей ощущал, что не может решить проблему ударом меча — и это его сердило.

Варвара подошла к зеркалу, огромному, чуть выпуклому, висевшему до ремонта на конце платформы станции «Арбатская». Дотащить его Варвара смогла только с помощью Корнелия. Навьюченный Корнелий всю дорогу отказывался быть грубой мужской силой и ворчал.

Варвара стояла перед зеркалом и критически изучала свое отражение.

— Ну и рожа! Уродилась же в какую-то сволочь! — сказала она горько.

Арей повернулся так резко, что у дивана со звуком пистолетного выстрела треснула ножка. Варвара удивленно повернулась. Мечник медленно поднимался. За его спиной заваливался диван.

— Ну что еще такое?

— ТЫ — ОЧЕНЬ — КРАСИВАЯ! — произнес Арей с угрозой.

Добряк заскулил и снова полез прятаться. Однако под сломанный диван протиснуться оказалось еще сложнее, и Добряк сумел просунуть только морду.

Приподняв брови, Варвара уставилась на Арея.

— А вам-то какая разница?

— ЭТО — НЕ — ОБСУЖДАЕТСЯ!!! — с нажимом повторил Арей.

Варваре стало не по себе. Она поняла, что либо ей придется признать, что она самая красивая девушка на земле, либо ей сломают шею. Из двух зол приходилось выбирать меньшее.

— Так ибыть. Уговорили! Я очень красивая! — хмыкнула Варвара.

Арей смягчился.

— Все, проехали! Давай о другом… Э-э… Купить тебе машину?

Варвара перечеркивающе дернула подбородком:

— А толку? Я еще позавчерашнюю не разбила!

— Долго возишься. Мамай обычно справлялся с этим гораздо быстрее, — вздохнул Арей.

— Мне надоело! — сказала Варвара с вызовом.

— Что надоело? — забеспокоился Арей.

— Все надоело! Идиотство жить в переходе, где вода только холодная и из технического крана, и каждый день менять машины!

— В переходе безопаснее. Не буду объяснять, почему, просто поверь… А что с деньгами? Может, дать тебе денег? — спросил мечник с надеждой.

То же категоричное движение подбородком перечеркнуло его надежды.

— Да вроде банкомат пока выдает. Что у меня за кредитка такая бесконечная?

Арей смущенно промычал что-то. Лишенному эйдоса банкиру со съедобной фамилией Тыквочка было популярно растолковано, что он отправится в Тартар первым рейсом, когда у Варвары закончатся деньги.

Дверь дрогнула от короткого одиночного удара. Он был гораздо тише, чем даже Добряк обычно скребся лапами. Варвара не придала ему особого значения, однако Арей сорвался с места и, прижавшись к стене, извлек из воздуха меч. Не замахиваясь, присел на колено и отвел лезвие назад, как готовый к удару бильярдный кий.

— Не войдут! Засов! — сказала Варвара.

Не сводя глаз с двери, Арей ощерился как волк. Засова больше не существовало. Растекшееся бесформенное пятно на его месте могло быть чем угодно. В комнату осторожно просунулся маленький кособокий страж с плоским лицом и узенькими, как стрелки, бакенбардами. Следом за ним стояли еще двое — одеты щеголевато, надушены, но веки красные, точно обожженные, без ресниц.

Типичные наемники из Нижнего Тартара. Духи перебивают неистребимый запах серы, пестрая одежда отвлекает внимание от лица. Первый с короткой булавой, отлитой в форме орлиной головы. Его спутник — с парой коротких клинков. Клинки он держал расслабленно, в опущенных руках.