Книга Отпуск с папой - Дора Хельдт

– Мне твой отец кажется забавным.

Я сглотнула. Это слово я бы не выбрала. Доротея налила кипяток в заварочный чайник и повернулась ко мне.

– Хайнц еще довольно бодр. И если он хочет помочь, очень мило. Надеюсь, это его не слишком утомит.

Это его-то не слишком утомит?

Доротея поставила заварочный чайник на стол и достала из шкафа чашки.

– Не делай такое обеспокоенное лицо. Мы будем следить, чтобы он не перенапрягался.

– Доротея, ты не понимаешь. Я скорее беспокоюсь, что он утомит меня. Он может быть довольно навязчивым. Он ни на что не способен сам, его нужно занимать, он всегда во все встревает, всегда все знает лучше всех, боится всего нового, он…

Тут я прикусила язык, об этом я вообще-то не хотела говорить. Я очень люблю отца. Особенно – в трех часах езды. Или в присутствии мамы. Или за чашкой кофе. Но две недели в чужой квартире рядом с ним, в трех часах езды от матери, которая в гамбургской клинике будет заниматься своим коленом, могут привести ко всяким неожиданностям. Однако Доротее этого не понять. Доротее придется это пережить. Я размешала сахар в чашке и взглянула на подругу:

– Ну да, может, все и в самом деле обойдется без проблем, и Марлен будет рада его помощи.

Я не верила ни одному своему слову. Доротея кивнула:

– Вот видишь. Я в любом случае рада этим двум неделям, даже с Хайнцем. Будет интересно, правда?

Я неохотно кивнула. Уж в этом можно не сомневаться.

Моей подруге Марлен достался старый пансион с пивной на острове Нордерней. Им много десятилетий владела ее тетка, год назад на пороге семидесятилетия решившая, что наконец-то надо пожить в свое удовольствие. Движущей силой в реализации этих планов оказался Хуберт, семидесятичетырехлетний вдовец из Эссена, который двадцать лет был в ее пансионе почетным гостем, из них восемнадцать лет с супругой, а потом уже без оной. Тетя Теда рассказала своей племяннице, что Хуберт открылся для нее совсем с другой стороны, «такой любитель приключений оказался, ты не поверишь», и сделал давно знакомой хозяйке пансиона страстное признание в любви. Жениться еще раз он не хочет, предупредил он, это все глупости, а намерен поездить с Тедой по свету, на Зюльт, на Майорку, потом, быть может, в Америку. Теда была польщена, но отреагировала сдержанно.

В том же разговоре Марлен сообщила тете, что рассталась со своим другом, с которым они вместе держали пивную. Сочувствие тети не стало чрезмерным, она отметила новость такой фразой: «Но это же прекрасно, ты приедешь на пару месяцев на Нордерней, будешь управляться с пансионом, я попробую устроить жизнь с Хубертом, а тебе больше не придется видеться с тем придурком. А пивная есть пивная, ты сможешь и тут работать».

Все вышло как надо, Теда и Хуберт были друг от друга в восторге, Марлен от Нордернея, а постояльцы пансиона – от Марлен. Хуберт предложил Теде обустроить ей небольшую квартиру в пансионе, а остальные строения вместе с пивной переписать на Марлен. Бывший бойфренд Марлен выплатил ей ее долю, и она тут же вложила деньги в ремонт пивной. Он почти закончился, через три недели новый бар должен был открыться.

Мы с Доротеей взяли на это время отпуск, Марлен сняла для нас квартиру, предполагалось, что по утрам мы будем помогать ей с ремонтом или в пансионе, после обеда валяться на пляже, а по вечерам пить белое вино в «Молочном баре» или в «Белой дюне». Вот такой был план. До сего дня.

Я набрала номер Марлен.

– «Дом Теды». Меня зовут де Фриз, добрый день.

– Привет, Марлен, это Кристина.

– Только не говори, что вы не приедете. Пансион набит битком, рабочие копаются с ремонтом, а одна моя помощница загнала в ногу ракушку. Теперь из помощников у меня только Геза. Я совсем закрутилась. На выходных обещали быть Теда с Хубертом, но они собираются только смотреть, как я справляюсь, а не помогать, в конце концов, они пенсионеры. Теперь говори, что собиралась, но помни, пожалуйста: я на грани нервного срыва.

Если бы она произнесла все это без смеха, я бы ей поверила. К тому же это было отличное вступление. Я постаралась, чтобы мой голос звучал нейтрально:

– В таком случае ставлю тебя перед фактом: я беру Хайнца с собой. Ему нужна только кровать. И компания для игр. И горячая пища раз в день. И какое-нибудь дело. И пшеничное пиво время от времени. Что скажешь?

– Ты берешь с собой отца? Серьезно? Как это пришло тебе в голову?

– Мне?! Эта грандиозная идея принадлежит моей матери. Ей на следующей неделе ставят в Гамбурге искусственный коленный сустав. Сначала запланировали на октябрь, но появилась возможность сделать это сейчас, и она хочет ею воспользоваться. И ее можно понять. Но моя тетка в отпуске, соседи, с которыми они дружны, – в Норвегии по линии Красного Креста, и обе мои кузины тоже заняты, поэтому об отце придется позаботиться мне. Альтернативным решением было бы отправиться на Зюльт и там его обихаживать, но тогда пришлось бы отказаться от поездки к тебе, а я этого не хочу. Словом, мама сказала ему, что мы будем рады его помощи, к тому же на Нордернее у него живет друг. Папа хоть и нехотя, но согласился и сейчас воображает себя нашим спасителем. Вот вкратце какая сложилась ситуация.

– Но это совсем не так плохо. Я не очень хорошо знаю твоего отца, но он всегда готов помочь и производит впечатление человека, полезного во всяком деле.

У меня вырвался нервный смешок. О да, впечатление он производит именно такое.

– Ты что там, кашляешь? Как бы то ни было, у меня для вас столько дел, что и он сможет чуть-чуть побыть спасителем. Даже если просто возьмет на себя Хуберта. Он так меня бесит, все знает лучше всех и во все лезет.

– Эти двое понравятся друг другу.

– Таким ужасным, как Хуберт, Хайнц быть не может. Ну хорошо, я сообщу хозяйке квартиры, что вас будет трое. Она поставит еще одну кровать к тебе в комнату, там только две спальни. Но это ничего, как-нибудь устроитесь. Я рада, что вы приезжаете, ты сможешь по утрам помогать мне в пансионе, а Доротея будет очаровывать рабочих.

Мы закончили разговор, и я представила себе, как лежу на топчане, а папа ищет в телетексте результаты игр «Гамбурга».

Прекрасно, Хуберту мало не покажется.

Лист/Зюльт, 10 июня

Дорогая Кристина!

Я только что собрала чемодан для больницы, ведь на две недели требуется уйма вещей. Я купила себе шесть новых ночных сорочек, красивых таких, с колечками и еще одну с сердечками, очень миленькую. Правда, Агнес, ну, ты знаешь, с Зюдерхорна, третий дом слева, так вот ей в прошлом году тоже поставили искусственный сустав, и она говорит, что с третьего дня все равно уже нужно надевать леггинсы. Ну и пусть, думаю, ночные рубашки и тебе подойдут, я ведь не ношу их вообще-то. Заберешь, когда в следующий раз будешь на Зюльте.

Ну а теперь – о главном. Я сказала папе, что ему придется помогать Марлен, не все время, а один-два часа в день, быть может. Ты же знаешь, какой он, когда сидит без дела. Что-нибудь придумаете для него. Не забудь, ему нельзя поднимать тяжести, у него бедро побаливает, и на лестницы забираться он не может, у него кружится голова. Если поручите ему что-нибудь красить, следи за ведрами с краской, ты помнишь, что он – дальтоник. Он, кстати, на прошлой неделе выкрасил гостевой туалет в бирюзовый цвет, думал, что это бледно-голубой, но ничего, привыкнем. Я надеюсь, во всяком случае. Не выходи из себя, если он что-то сделает не так, он хочет как лучше и легко обижается.