Книга Джинн из консервной банки - Людмила Милевская

Тем временем Ольга распахнула стеклянную дверь и уверенной походкой вошла в кафе. Она гордо несла свое тело, выставляя высокую грудь и соблазнительно покачивая бедрами.

– Е-мое, – прошептал бармен.

– Столичная штучка, – согласился официант, направляясь к Ольге.

Его «добрый день» и «чего пожелаете?» прозвучали слишком игриво.

Ольга, словно не слыша его, присела к ближайшему столу, сняла элегантную широкополую шляпу и с грациозной небрежностью сердито швырнула ее в соседнее кресло.

– Сто грамм водки и огурчик, – не удостоив официанта взгляда, воскликнула она и, подумав, добавила: – Хорошей водки.

Официант опешил. Он растерянно посмотрел на Ольгу, перевел взгляд на «опель» – единственный автомобиль, задержавшийся у кафе, и промямлил:

– Простите, не понял, в каком смысле?

Ольга рассеянно осмотрела пустой зал и наконец изволила заметить официанта.

– Вы о чем? – спросила она: так говорят «пшел вон» бездомному псу.

Ее длинные ноги, закинутые одна на другую, возвышались над столом. Официант, разглядывая круглые, обтянутые дорогими чулками колени, замешкался с ответом. Ольга опередила его.

– Вы не поняли в каком смысле мне нужен огурчик? – с издевкой спросила она и вульгарно расхохоталась, содрогаясь всем телом.

Ее черный плащ заструился, зазмеился к полу дорогой тончайшей лакированной кожей, неприлично обнажая до самых бедер красивые стройные ноги. Это было слишком неожиданно. Официант, краснея, понял, что юбки под плащом нет. Было очевидно и то, что узнал он об этом отнюдь не случайно.

«Кто она? – пронеслось в его голове. – Богатенькая прикольщица? Проститутка?»

Проституток он повидал на своем коротком веку, Ольга на них не была похожа.

«Скорей, богатенькая дамочка дурачится от скуки», – подумал официант.

Он еще раз покосился в окно на «опель» и, слегка запинаясь, спросил:

– Какой в-вы п-предпочитаете огурец?

Спросил и сконфузился, удивляясь сколько двусмысленности эта, на первый взгляд респектабельная дама, сумела внести в их безобидный диалог.

Ольга зло прищурилась.

– Какой огурец можно предпочитать к ста граммам водки? – с презрительной усмешкой спросила она, явно обнаруживая иностранный акцент. – Конечно же соленый. И побыстрей, пожалуйста, я спешу.

Официант был не согласен: почему обязательно соленый огурец? Он знал как минимум сто вариантов закуски (правда, в кафе было максимум пять). Но он не стал спорить, потому что за годы работы вывел простую истину: за женщиной остается последнее слово в любом споре. Всякое слово, сказанное после этого мужчиной, является началом нового спора, а за споры ему не платили. Он кивнул и скрылся в недрах подсобки.

В ожидании заказа, Ольга нервно забарабанила по столу длинными тонкими пальцами.

«Вот же болван! – гневно подумала она. – Какой-то пустяк попросила, а сколько вопросов. Уйму времени отнял. Что за народ?! Что за уроды?! Господи! Какая тоска! Какая жуткая здесь тоска! Ну просто жить не хочется!»

Дверь распахнулась и, громыхнув, захлопнулась, пропустив в зал высокого мужчину лет тридцати. Он вальяжно проследовал к стойке, демонстрируя довольство жизнью, самоуверенность, всеобъемлющее презрение и великолепный профиль.

– Апельсинового соку, старик, – снисходительно бросил он бармену, картинно облокотившись на стойку.

Несмотря на то, что голос мужчины был необычайно низок и чарующе красив, Ольга никак не отреагировала, даже не взглянула на него. Она извлекла из пачки сигарету и раздраженно рылась в сумочке в поисках зажигалки.

Мужчина же, напротив, был ошеломлен красотой незнакомки. Забыв о соке, он поспешно достал из кармана дорогую платиновую «Зиппо» и устремился к столику Ольги.

– Вы позвольте? – куртуазно осведомился он, щелкая зажигалкой и поднося язычок голубоватого пламени к ее сигарете.

– Благодарю, – даже не взглянув на мужчину, ответила Ольга.

Она жадно затянулась и, так и не подняв на него глаз, еще раз небрежно бросила:

– Благодарю, вы очень любезны.

Мужчина улыбнулся, собираясь что-то сказать, но в это время бармен торжественно сообщил:

– Ваш сок!

– Неси сюда, старик, – поморщился мужчина и вежливо осведомился у дамы:

– Вы не будете против, если я присяду за этот столик?

«Какого черта он ко мне пристал?» – подумала Ольга, упрямо не желая смотреть на навязчивого собеседника. Она резко качнула ногой (каблук сапожка взметнулся выше стола) и безразлично ответила:

– Как хотите, я все равно ухожу. Официант!

Официанта в зале не было. Ольга сердито уставилась на бармена.

– Куда он пропал? – зло спросила она. – Я же не утку по-пекински заказала, а всего лишь соленый огурчик.

Бармен неопределенно пожал плечами.

– Понятно, – ядовито констатировала Ольга, – он огурчик и солит.

В зал вошел официант.

– Наконец-то! – воскликнула Ольга. – И года не прошло…

Мужчина, не отрывавший от нее своих синих глаз, усмехнулся и дал знак бармену, тот заспешил к столу со стаканом сока.

Официант был уже там. Он важно снял с подноса тарелочку с тонко нарезанными солеными огурцами и хрустальную рюмочку, наполненную до краев. Ольга презрительно фыркнула, залпом выпила водку и брезгливо уставилась на огурцы.

– Зачем вы их порезали? – сварливо спросила она.

– Кого?

От растерянности официант выглядел глуповато и сам уже чувствовал это.

– Я говорю об огурцах, – рявкнула Ольга. – Зачем вы их порезали?

– Для удобства, – окончательно растерялся официант.

Ольга пришла в ярость:

– Черт! Вы все испортили! Я хотела целый, понимаете? Целый огурчик. Чтобы кусать с хрустом. А эту, размазанную по тарелке дрянь, лопайте сами!

Она гневно расплатилась и, так ни разу и не взглянув на присевшего к ее столику мужчину, стремительно направилась к выходу. Он же, лениво потягивая апельсиновый сок, смотрел на нее с интересом. Когда Ольга взялась за ручку двери, мужчина поднял со стула ее шляпу и вяло напомнил:

– Мадам, вы что-то забыли.

Ольга замерла на секунду, театрально повернулась и тут же «укололась» о пронзительно-синие глаза, иронически оценивающие ее из-под густой каштановой шевелюры.

– Бог с ней, – равнодушно отворачиваясь, бросила она. – Не хочу возвращаться.

– Вы так суеверны? – усмехнулся мужчина, игриво раскручивая шляпу на указательном пальце.

Ольга увидела его отражение в стеклянной двери, рассердилась, подумала: «Вот же болван!», – и решительно вышла.