Книга Последняя женщина - Михаил Сергеев

— Нет.

— А кто?

— Ты поймешь позже. А пока считай меня твоим проводником. Здесь тебе многое предстоит пересмотреть и все переоценить.

— Что "все"?

Лере показалось, что она задала вопрос, не дождавшись окончания фразы.

— Не смущайся, это нормально; здесь все происходит одновременно: мы уже вне реки времени. Что касается твоего вопроса, тебе предстоит дать новую оценку своей жизни. От нее будет зависеть все.

— Что же здесь может зависеть от меня?

— Путь твоего восхождения к Свету.

— Свет? Что это?

— То, ради чего мы появляемся в этом мире. Он ждет каждого из нас. Но у каждого — свой путь к нему, и этот путь человек определяет сам: таков закон творения. Все предопределено в этом мире, кроме нашего пути к Свету, и в этом главный замысел Творца. Выбор пути — наша миссия и смысл нашего существования.

* * *

"Как странно", — подумала Лера. Она была довольно известной писательницей, считала себя верующей и, конечно же, задавалась вопросом: зачем, для чего она живет? Для чего вообще живут люди, рождаются на свет, становятся взрослыми, учатся, работают, любят, куда-то стремятся, а затем стареют и умирают? Все так смирились с обыденностью происходящего, что просто не замечают течения времени, отпущенного вовсе не на то, чтобы повзрослеть, состариться и умереть.

В этой безысходности было что-то ненормальное, и иногда, очень редко, оставшись наедине с собой и вспоминая прожитые годы, она испытывала чувство, что все здесь не так, неправильно. В ее восприятии и попытке обустроить мир вокруг себя была какая-то незаконченность и неудовлетворенность. Такое ощущение приносило ей только дискомфорт. "Это пройдет", — говорила она себе. И действительно, время всегда возвращало ее в привычное русло жизни. Дом, работа, издательство, презентации, поздравления, улыбки друзей. А дальше — море, отдых, чайки над головой. И трогательная вера в то, что чайки — это души погибших моряков.

Все или почти все было прекрасно в ее мире, но существовал и другой мир. Мир, где миллионы людей ложились спать голодными, где насилие стало нормой, где были несчастные семьи и больные дети. Мир, кричащий, взывающий о помощи, неудобный, и она в нем жить не хотела.

Вдруг ей стало невероятно стыдно за то, что много раз в своей жизни она пыталась убежать от неприятного присутствия рядом чего-то ущербного, недостойного, да и просто не имеющего отношения к ней. Она даже нашла выход из таких неприятных ситуаций: если мне что-то непонятно, но мешает жить, нужно избегать всего этого. И она избегала. Старалась не ездить на метро, где можно встретить неприятных и не-

опрятных людей, избегала подземных переходов, где сидели нищие, старалась не смотреть передачи про брошенных детей, умирающих стариков и несчастных женщин. Много раз, видя попрошайку, она спрашивала себя: дать или не дать? "Я только что помогла старушке на углу, на сегодня достаточно". Этот ответ не удовлетворял ее. "Но что же, подавать всем, кого я встречу? Вон их сколько", — успокаивала она себя.

Ответа не было.

Довольно часто она бывала за границей и видела другой мир, избавленный от того, что ее так раздражало. Но тогда ей и в голову не приходило то, что стало ясно позже: они живут так потому, что сотни миллионов других людей живут хуже, чем должны жить. Очень просто: одни живут за счет других.

Одно время она даже пристрастилась читать популярную литературу о нравственном и физическом совершенствовании, статьи о психологии и парапсихологии, эзотерике, шаманизме и о многих других "измах", которыми так напичканы модные глянцевые журналы. Но поскольку она получила достойное образование и воспитание, во всяком случае, она так считала, то, проанализировав подобные измышления, пришла к заключению, что все они — суть профанация, имеющая одну цель: отнять у нее деньги. Таким выводом она осталась довольна и даже немножко гордилась тем, что не свихнулась на всяких бреднях, как ее подруга Ленка.

Но сейчас, в это мгновение она стала прозревать совершенно иную сторону, казалось бы, уже минувшего периода ее жизни. Неожиданно она поймала себя на мысли, что знает, почему так увлекалась таким чтивом: оно давало ответы, которые ее устраивали, советовало и помогало избегать тех неудобств и нравственных сложностей, какими так наполнена наша обычная жизнь.

К примеру, если от вас ушел муж, дело поправимое. Вы просто не умеете хорошо выглядеть, говорили авторы этих публикаций. Но мы здесь и уже готовы вам помочь. Вызывающая одежда, чуть откровеннее, чем обычно, открытая грудь, броская прическа — вот, пожалуй, и все, что необходимо. Появилась даже телевизионная передача с успешными девицами, которые учили, как привлечь мужчину. Пожалуй, они искренне считают, что делают хорошее дело, думала она. Привлечь — да! Но заставить таким образом полюбить нельзя ни одного мужчину в мире. Любовь здесь подменялась суррогатом. Да и цель, пожалуй, у таких девиц иная: оставаться узнаваемыми. Ведь без этого они просто прохожие. Как все. Подумать только, и она с таким удовольствием смотрела подобные передачи по вечерам. Да, с удовольствием, но оттого, что у нее-то все нормально, а брошенные — где-то там, далеко, и ее это не касается.

"Всегда кажется, что только чужой, а не твой, ребенок может выпить уксус", — вспомнила она слова бабушки.

Бабушка, милая бабушка. Она умерла совсем недавно.

"Если человека обманули и он потерял квартиру, а затем оказался на улице, он виноват в этом сам!" — кричали многочисленные авторы. "Если он оказался без работы и не сумел ее найти, после чего распалась семья, дочь и жена ушли, а он побирается в пригородных электричках, — он виноват в этом сам!" — вторили им другие. Различны были только способы объяснения его вины — от кармы до сглаза, неправильных, по их мнению, поступков ("Не помогай ближнему, если не просит"), даже проклятием рода или расплатой за что-то содеянное. Но главной приманкой в таком чтиве были вовсе не объяснения, а то, что вас учили: забудьте, вашей вины тут нет, можете спокойно отвернуться и пройти мимо. Совесть ваша будет чиста, мы вам поможем.

"Вот тут была нестыковка. Лера, конечно, проходила мимо. Не обращала внимания. Все делала, как призывали эти наставники. Но совесть не становилась чистой. Неизменно оставался какой-то осадок, который понемногу накапливался. Да, так жить было гораздо легче: главное — побыстрее на что-то отвлечься и забыть. До чего просто! И действительно, вновь приходило ощущение комфорта, и радости уже не отягощались неприятными воспоминаниями. "Время лечит", — говорила себе Лера и открывала новую книгу.

"Вот для чего люди читают весь этот обман: убежать, уйти, отгородиться от мира бездомных, больных, голодных", — вдруг осенило ее.

— Ну, вот и твоя первая ступенька здесь, — отдалось эхом у нее в мозгу.

— Но для чего же я здесь?

— Тебя интересует смысл твоего пребывания здесь? А там? Разве там ты не задавала себе этот вопрос?