Книга Наночума. Проклятый год - Джефф Карлсон

— Он расскажет нам, как уберечься от заразы! — Прайс оглянулся на людей из своей избушки, еще раз бодро взмахнул рукой. Некоторые закивали-забормотали в ответ. И как им не надоел пафосный бред, которым Прайс кормил их всю зиму?

— Не пори горячку! Знай он секрет, заночевал бы в долине и не рисковал поломать ноги в темнотище. Забыл, что из Колорадо передавали?

— Так то ж было пять месяцев назад!

Сойер придвинулся ближе — руки прижаты к туловищу, подбородок уперт в грудь.

— Дров больше взять негде, — прошипел он.

Прайс даже не глянул в его сторону. Он плохо разбирался в мимике и жестах Сойера — куда более сдержанных, чем его собственные. Стоя лицом к Кэму, Джим пренебрежительно помахал рукой:

— Скажи своему приятелю по постельным утехам…

Сойер уложил его на землю одним хуком. Самозваный вожак рухнул как подкошенный. Чашка с углями кувыркнулась над его головой, рассыпая оранжевые метеорчики. Сойер шагнул к обидчику, барахтающемуся и дрыгающему ногами на земле, с явным намерением добавить еще. К нему с гортанным клекотом подскочила Лоррейн, загородив Джима всем телом и раскинутыми руками, неосознанно повторяя любимый жест своего хахаля.

— Нам хватит и одного костра. Ни к чему ссориться, — повторил Кэм.

Часть группы ушла назад в хижину, другая сгрудилась вокруг огня, люди подставляли теплу бока, заслоняя собой свет. Кэм заметил, что Сойер пристально смотрит на Прайса поверх пламени, и хотел было одернуть друга, но побоялся, что тот обозлится еще больше. Они почти перестали разговаривать друг с другом вне избушки, делая исключение лишь в присутствии Эрин. Кэму роль миротворца порядком надоела.

Костры на других вершинах погасли.

— У них, похоже, тоже нет лишних дров, — злорадно заметил Сойер. Кэм же почувствовал укол разочарования с примесью беспричинного страха. Казалось, что тьма выпрыгнула из долины и проглотила соседнюю вершину вместе с ее обитателями.

Когда сдохли последние батарейки и люди потеряли возможность принимать призывающие к спокойствию нудные круглосуточные радиопередачи военных из Колорадо и подземных убежищ в окрестностях Лос-Анджелеса, покончили с собой две женщины. В живых осталось только шестеро других. Маленькая колония зараз лишилась десяти процентов населения.

Кэм понятия не имел, сколько еще человек выбралось из долины и дожило до весны, — с другими группами никакой связи не было. Во время панического бегства перепуганные люди не взяли с собой ни бинокля, ни радиостанции, кто-то успел захватить лишь красную лакированную магнитолу. Кэм пробовал сигналить зеркалом, надеясь, что на соседних горах подхватят его почин и освоят азбуку Морзе, но даже если бы удалось наладить контакт, после обмена приветствиями сказать друг другу было нечего. С ума не сойти от одиночества — и то ладно.

Каждый час оторванность от внешнего мира все больнее сжимала сердца, люди становились друг для друга опаснее, чем окружающая среда, их корчило от отчаяния и взаимного недоверия, от зверского голода и чувства вины.

Разум каждого оставшегося в живых отравляла одна и та же мысль. Ее вслух выразил Сойер:

— Интересно, а что они там едят?

Йоргенсен все равно бы не выжил. Покалеченная нога превратила его в обузу. Он так измотался, что забыл об осторожности и навернулся с лестницы на лыжной базе отдыха во время набега за теплоизоляцией и гвоздями. Снег выпал рано, и они совершенно выбились из сил, стараясь натаскать в лагерь побольше всякого добра. Бедолагу могли просто бросить, но нет — им захотелось поиграть в героев. Большую часть добычи оставили, а Йоргенсена притащили на себе в лагерь. Причем без каких-либо споров — как странно, жутко и глупо, если учесть, что потом сделали с калекой.

Но в тот момент им было необходимо почувствовать себя достойными людьми — все обитатели горы, драпая от невидимой волны нанотехнологической заразы, побросали в долине друзей и близких.

Луч фонарика пропал в гуще низкорослого сосняка, не тянувшего на гордое название «лес», но вскоре появился снова. Уже на дальних подступах к макушке растительность начинала быстро редеть: древесный пояс сменялся кустарником, а тот — цепкой сорной травой с мелкими цветочками. Растениям не хватало воздуха, воды, почвы. Одиночные сосны и елки, выбравшиеся за пределы лесной зоны, стелились по земле. Снега и ветра скрутили, изогнули, исковеркали их стволы.

Скачущий луч вновь скрылся за складкой местности. Прошла минута, пять минут. Кэм исходил этот участок вдоль и поперек и попытался мысленно представить его рельеф. Канав или оползней, способных задержать продвижение, там не было.

— Тормозит он что-то, — заметил Сойер.

— Пошли. — Кэм увлек друга в темноту. Прайс что-то пробормотал вслед. Послышались смешки. Сойер остановился, развернулся. Кэм похлопал его по плечу. Мэнни, бросив костер, тоже увязался за ними. Этого оказалось достаточно, чтобы Сойер успокоился и не пошел на новое обострение.

Троица спускалась по широкой впадине, начинавшейся у лагеря на вершине горы. Они перешагивали через выступы гранитных жил и раскрошенные гребни застывшей много веков назад базальтовой лавы. Уверенно передвигаясь по камням и утрамбованной почве, Кэм размышлял, как не похож он на себя прежнего физически. Даже не глядя под ноги и непрерывно зыркая по сторонам из-за привычки не полагаться на боковое зрение, он почти не спотыкался.

В темноте пискнул бурундук. Все застыли на месте, прислушиваясь, но звук не повторился.

Внизу непрерывно стрекотали кузнечики.

Группа присела у основания зазубренной скалы, которую, как им казалось, они опознали на топографической карте рядом с отметкой 3100 метров. Из-за естественных колебаний атмосферного давления граница безопасной зоны передвигалась туда-сюда ежедневно и ежечасно. Лучше лишний раз не рисковать.

— А что, если он действительно знает, как остановить заразу? — спросил Кэм.

— Наноключи из дерьма не слепишь, — Сойер редко говорил о том, кем был в прошлом, однако во время строительства хижин спорил, как заправский инженер, находя ошибки в конструкции стоков и фундамента. — Даже если среди них есть человек, знающий, что и как делать, откуда он возьмет оборудование?

— Может быть, с самого начала завезли…

— Будь у него антитела, способные защитить отдельного человека от наночастиц, он, как ты правильно сказал, сделал бы привал на ночь. В противном случае единственный вариант — это создать охотника-убийцу и выпустить новые частицы на волю, чтобы те жрали мелкую пакость, которая теперь жрет нас.

Кэм перевел взгляд с уходящего в темноту склона на друга. Сойер, вместо того чтобы высматривать пришельца внизу, тупо пялился прямо перед собой.

— Этот сумасшедший сукин сын не потащил бы к нам такое оружие, выпустил бы на месте и дело с концом, — закончил он.

Мэнни вскочил с места: